Избранные произведения. Том 2

Очнулся Мальгин в просторном гроте с неровным полом и низким потолком, украшенном пятнами светящейся изморози. Огляделся. В кильватере за ним одна за другой смиренно следовали две черные глыбы, два маатанина.

— Кажется, у меня начался бред,- сказал он сам себе спокойно, жадно глотая витаминизированную смесь. — Я почему-то вижу двух «черных людей». Чур меня?

— Я тоже, — ответил Клаус не без иронии.

Мальгин поперхнулся, с минуту смотрел на неподвижные фигуры, постепенно приходя в себя, потом наконец вспомнил:

— Их и должно быть двое, ты же сам говорил, что видел двоих. Даниил нашел-таки своего визави, того самого, своего крестника, которого спас. Надо же, как повезло, ай да мы!… Кстати, как долго я был без сознания?

— Час одиннадцать минут. По моим подсчетам мы где-то недалеко от… — Клаус замялся. — Я потерял ориентацию. Здесь мы не проходили.

— Немудрено в такой свистопляске… Поехали наверх… или куда там еще, вылезем — сообразим, что делать дальше.

Связка из трех одинаковых с виду фигур, две из которых были созданы голографической аппаратурой земных скафандров, медленно поползла вдоль грота к выходу, потом по коридорам из «пещеры в пещеру»; менялись диаметры и длины коридоров, размеры залов, их стены постепенно светлели, наливались молочным свечением, в них появились прозрачные прожилки, словно пласты хрусталя, и, наконец, впереди засияло отверстие выхода. Мальгин инстинктивно замедлил движение, ему стало не по себе: выходил он явно не там, где когда-то начал погоню за Шаламовым. В тревоге сжалось сердце.

Выход приблизился, в глаза брызнуло ярким белым светом. Стиснув зубы, Мальгин одним прыжком преодолел последние метры пути и вылетел наружу. И не поверил глазам.

Ландшафт кругом был не похож на окрестности Стража Горловины, и вылетел хирург не из «храма»- из сверкающей алмазными просверками ледяной горы.Гора имела плоскую вершину, усеянную множеством ниш,и курилась паром.Стояла она в ущелье с отвесными,синими с голубым стенами, поднимавшимися на колоссальную высоту и тающими в голубой прозрачности неба. Светила видно не было, и все же освещен этот мир был как в яркий солнечный день на Земле. Казалось, что светится сам воздух.

В серо-синей почве ущелья были разбрызганы вкрапления черных пятен и заросли «настоящего» бамбукового леса, удивительно ровного, как щетка: каждое «дерево» представляло собой совершенно прямой членистый прут высотой до ста метров, черный у основания и краснеющий к вершине. В разных местах ущелья, уходящего влево до горизонта и поворачивающего справа, виднелись «ледяные горы», такие же, как и те, из которых выбрался Мальгин: неровные параллелепипеды в невероятно сложном узоре ниш и рытвин, красивые, гармоничные, эстетически совершенные, создающие впечатление небывалой легкости и стройности, несмотря на неуклюжую форму и размеры.

— Поздравляю, — раздался в ушах чей-то голос.

Зачарованный Мальгин медленно повернулся.

— Привет, Клим, — снова прозвучал голос. — Поздравляю с прибытием в Орилоух. Ты все же нашел меня, старик. Зачем?

Мальгин вспомнил о «василиске» как о постыдной тайне, в пересохшем горле пискнул задавленный волнением вопрос: «Кто ты?» Вместо этого он хрипло проговорил:

— Ты напрасно сбежал из клиники, Дан. Многие беспокоятся, что ты можешь… понимаешь, может быть, даже неосознанно…

— Ясно, не продолжай. Кто именно беспокоится? Безопасность? Ромашин?

— Не только.

Шаламов рассмеялся. У Мальгина похолодела спина от этого смеха, лишенного эмоций, ровного и холодного, как снежное поле.

— Купава, что ли? Допускаю. А ты, видать, до сих пор не остыл, Климушка, и не забыл… и не простил, а?

— Дурак ты! — непроизвольно вырвалось у Мальгина первое, что пришло в голову.

— Может быть, — с неожиданной легкостью согласился Шаламов. — Что есть, то есть. Хотя я почему-то всегда был уверен в обратном. Да и Купава не ушла бы к дураку. — Тот же холодный смех.

«Тогда был дурак я, — подумал Мальгин с тоской, блокируя выход пси-передатчика на антенну связи. — Если бы мне дали возможность, я бы каждый свой шаг прошел не так… и не было бы этой встречи…»

— Где Купава? — спросил спасатель. — Дома я ее не нашел.

— Не знаю, — соврал Мальгин с пугающей простотой.

— Знаешь, — твердо сказал Шаламов. — Знаешь, мастер. Не хочешь говорить — не надо, узнаю сам. Что же мне с тобой делать? Ты мне будешь мешать.

— Давай вернемся, Дан. Без твоего согласия ни о какой операции речи быть не может, обещаю, хотя ты и…

— Договаривай.

— Ты болен, Дан, болен чужим знанием и прекрасно понимаешь это. Прошу тебя, давай вернемся, тебя ждут. Купава тоже.

— Откуда сведения? Вернуться я успею. Лучше скажи, что мне с тобой делать. Ты же добровольно не отстанешь…

— Не успеешь, Дан. Я имею в виду, что чем позже ты вернешься, тем дальше зайдет процесс…

— Ну-ну… Интересно.

— Не торопи меня и не стращай, я давно преодолел границы страха. Ты и сам знаешь, что в тебе идет процесс перестройки психики. Кем ты станешь, Дан, когда он закончится?

— А тебе что за забота? Подумал бы лучше о себе.

У Мальгина вдруг возникло ощущение, что внутри Шаламова шевельнулся дракон, поднял голову и посмотрел на него ледяным взглядом.

5

Ромашин сорвал с головы эмкан и посмотрел на осоловелого Шевчука.

— Прошел?

— А дьявол его знает! Стопроцентной гарантии нет, но он в станции. Думаю, конфликтная ситуация внутри маатанского метро исключена, «черные люди» не самоубийцы, чтобы пытаться силой остановить гостя с такой энерговооруженностью, как Мальгин.

— И все же…

— Отбой прикрытию! — скомандовал Шевчук и тоже снял эмкан.

Пока отрабатывалась процедура свертки операции, возврата эшелонов, подстраховывающих поход Мальгина к станции маатанского метро, руководители операции молчали и вздохнули с облегчением лишь после того, как все аппараты десанта, кроме телезондов, покинули атмосферу планеты и вообще пространство системы. Но не успел Ромашин вызвать начальников служб и руководителей отрядов, как на спейсер пришел кодированный видеовызов. Развернувшийся виом кодовой связи отразил экспедиционный зал станции «Эдип-2», центральной резиденции комиссии по контактам в системе Маата.

— Что вы самовольничаете, Ромашин? — сказал из виома прозрачноглазый, седой, вечно чем-то опечаленный Уильям Уэрт, начальник экспедиции и он же заместитель председателя ВКС. — Мы только что получили ноту маатан: в течение часа покинуть систему во избежание «недоразумений». Что произошло? Почему ваши технари сидят на Маате?

— Уже не сидят, — вздохнул Ромашин. — Мы вынуждены были развернуть императив по пункту «срам». Кстати, мы вас предупреждали, что могут быть осложнения.

— Вы практически сорвали начавшийся было единственный возможный вариант неформального контакта с «черными людьми». Понимаете? Неужели не могли обойтись без этих ваших императивов?