Избранные труды

Лишь отдельные авторы придерживаются по этому вопросу иной точки зрения. Так, М. М. Исаев говорит, что «наряду с целью исправления и перевоспитания преступника ставится и цель покарать его…» [357]

Нам представляется, что более правильной является позиция, сторонники которой признают кару в качестве одной из целей уголовного наказания. Что же такое кара как цель наказания?

Под карой как целью наказания мы понимаем причинение правонарушителю страданий и лишений в качестве возмездия за совершенное им преступление. При этом понятия «кара», «возмездие» мы не отождествляем с понятием «месть» и вкладываем в них иное содержание по сравнению с содержанием этих понятий в религиозной литературе. Месть не всегда выражается в причинении лишений и страданий именно виновному (например, при кровной мести). Кроме того, акт мести обращен только в прошлое и никакой цели, кроме удовлетворения эгоистических чувств мстителя, он не преследует. Очевидно, что таких целей наказание в нашем обществе не может преследовать. Правильно писал А. М. Горький: «Советская власть вполне обладает законно обоснованным правом наказывать и даже уничтожать бандитов, грабителей, воров… Советская власть не мстит преступнику, а действительно «исправляет» его, раскрывая перед ним победоносное значение труда, смысл социальной жизни, высокую цель социализма, который растет, чтобы создать новый мир». [358] Под карой как одной из целей наказания мы понимаем причинение страданий и лишений виновному в совершении правонарушения, за его совершение и в соответствии с ним, для удовлетворения чувства справедливости членов социалистического общества и, тем самым, для достижения иных целей наказания.

357

Советское право в период Великой Отечественной войны. Ч. II. М., Юриздат, 1948. С. 48. Этой же позиция придерживаются проф. Б. С. Утевский (см.: Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. В. М. Чхиквадзе. М., Госюриздат, 1959. С. 260); Карпец И. И. Индивидуализация наказания. М., Госюриздат. 1961. С. 38–43) Шишов О. Ф. О соотношении мер уголовного наказания и общественного воздействия // Советское государство и право. 1962. № 6. С. 78) и др.

358

М. Горький. От врагов общества к героям труда. Собр. соч., т. 27. М., Гослитиздат, 1953. С. 510.

М. Д. Шаргородский, выступая против признания кары в качестве цели наказания, писал, что «в основе взгляда на наказание, как на возмездие, лежат чуждые нам идеалистические, как правило, религиозные философские системы». [359]

Очевидно, что этот упрек не может быть нами принят. Использование того или иного термина, имеющего религиозное происхождение, далеко еще не означает, что лицо, его использующее, стоит на идеалистических позициях. Например, в ст. 20 Основ говорится, что наказание карает. Как известно, термин «кара» имеет чисто религиозное происхождение. Это, однако, не значит, что советский законодатель, формулируя этот закон, встал на идеалистические позиции.

359

Шаргородский М. Д. Наказание по советскому уголовному праву. М., Госюриздат, 1958. С. 17.

Если же говорить не о терминах, а о существе вопроса, то причинение определенных страданий и лишений лицу, совершившему преступление, является обоснованным с позиции диалектического материализма. С позиций механического детерминизма, который все явления в природе и в обществе, в том числе и все поступки человека, признает фатально неизбежными, вообще невозможно решить проблему ответственности: человек не может и не должен отвечать за свои поступки, в том числе и за преступления, раз они вызваны обстоятельствами, которые совершенно не зависят от него.

С позиции же диалектического материализма обусловленность человеческих поступков внешними обстоятельствами отнюдь не снимает вопроса об ответственности человека как разумного существа за свои поступки.

В. И. Ленин писал, что «идея детерминизма, устанавливая необходимость человеческих поступков, отвергая вздорную побасенку о свободе воли, нимало не уничтожает ни разума, ни совести человека, ни оценки его действий. Совсем напротив, только при детерминистическом взгляде и возможна строгая и правильная оценка, а не сваливание чего угодно на свободную волю». [360]

360

Ленин В. И. Соч., т. 1. С. 142.

Таким образом, в тех случаях, когда лицо, отдавая отчет в своих действиях и руководя ими, имея возможность избрать в данных условиях иное поведение, совершает опасное для общества деяние, общество имеет право привлечь это лицо к ответственности и, в частности, назначить наказание за совершенное преступление.

Цели, для достижения которых используется наказание, это вопрос практический, не имеющий прямого отношения к вопросу об основаниях применения наказания. Наказание может применяться для устрашения, для исправления виновного, для предупреждения совершения новых преступлений, для возмездия за совершенное преступление. Следовательно, взгляд на наказание как на кару, возмездие основан на марксистско-ленинской философии точно так же, как и взгляд на наказание как на средство исправления и перевоспитания. Весь вопрос заключается лишь в том, насколько целесообразно с точки зрения социалистического общества ставить перед наказанием наряду с другими целями – цель кары, возмездия. Наказание выступает как возмездие тогда, когда страдания и лишения причиняются виновному за совершенное деяние с целью удовлетворения чувства справедливости общества, против которого совершено преступление. Конечно, социалистическое общество заинтересовано в том, чтобы преступления вообще никогда не совершались. Поэтому наказание к виновному прежде всего применяется для того, чтобы исправить и перевоспитать его, чтобы предупредить совершение новых преступлений. Вместе с тем, как потерпевший от преступления, так и общество в целом считают совершенно справедливым, чтобы лицо, совершившее общественно опасное действие, само испытало определенные страдания и лишения в качестве возмездия за причиненное.

Прав Б. С. Утевский, когда указывает, что «если понимать возмездие как акт справедливости, как удовлетворение морального требования – не оставлять вызывающие негодование социалистического общества преступления без заслуженного наказания, соответствующего тяжести вины преступника, то нельзя отрицать, что такое наказание воспринимается трудящимися как справедливое возмездие преступнику». [361] Переживая определенные лишения и страдания, преступник как бы искупает свою вину перед обществом за совершенное преступление.

361

Советское уголовное право. Общая часть. Под ред. В. М. Чхиквадзе. М., Гоеюриздат, 1959. С. 254.

Н. С. Хрущев говорил, что «надо предавать народному суду таких людей, наносящих огромный ущерб народу, нашему великому делу, надо послать их туда, где они, отбывая заслуженное наказание за развал хозяйства, будут искупать допущенные ими преступления перед обществом». [362]

Удовлетворение чувства справедливости членов социалистического общества, которое достигается возмездием преступнику за совершенное преступление благотворно сказывается на жизни общества. Оно укрепляет веру в законность и правопорядок, вселяет уверенность в каждого члена общества, что его личность, его личные и общественные интересы надежно охраняются государством.

362

Хрущев Н. С. Повышение благосостояния народа и задачи дальнейшего увеличения производства сельскохозяйственных продуктов. Госполитиздат, 1961. С. 290.

Вряд ли можно согласиться с утверждением проф. М. Д. Шаргородского о том, что причинение страданий и лишений в качестве возмездия за совершенное преступление противоречит принципу гуманности советского уголовного права. [363]

Прежде всего в этом утверждении гуманность советского уголовного права понимается однобоко: лишь как забота об интересах преступника, в то время как она заключается не только в этом, но и в том, что при помощи уголовных законов защищаются от преступлений честные члены нашего общества.

363

Шаргородский М. Д. Наказание по советскому уголовному праву. С. 17.

Генеральный Прокурор СССР Р. Руденко пишет: «Социалистический гуманизм не имеет ничего общего со стремлением прослыть добрым за счет интересов общества; напротив, он требует, чтобы общество было полностью избавлено от злостных преступников, от тех, кто совершает тяжкие, особо опасные преступления, от особо опасных рецидивистов. К этим уголовным преступникам не может быть ни малейшего снисхождения». [364]

Это утверждение М. Д. Шаргородского в какой-то степени было бы справедливым, если бы лица, считающие, что наказание имеет целью кару, рассматривали кару, возмездие в качестве единственной цели наказания.

364

Руденко Р. Усилить борьбу с особо опасными преступлениями. «Известия», 1961, 7 мая.

На самом же деле кара представляется нам в качестве одной из целей наказания и притом не основной. Страдания и лишения причиняются виновному не только как возмездие за совершенное преступление, но и в целях исправления, перевоспитания преступника и предупреждения совершения новых преступлений.

Совершенно очевидно, что причинение страданий и лишений в этих целях нельзя не признать гуманным актом.

Возмездие, кару нельзя отрывать от других целей наказания. Наоборот, удовлетворение чувства справедливости, достигаемое возмездием, содействует достижению и других целей наказания. М. Д. Шаргородский сам признает, что «только справедливое наказание может оказывать воспитательное воздействие. Если же наказание воспринимается как несправедливое, то оно не только не воспитывает, а, наоборот, вызывает протест и озлобление». [365]

365

Шаргородский М. Д. Вопросы общего учения о наказании в теории советского права на современном этапе. С. 137.

М. Д. Шаргородский, стремясь опровергнуть взгляд на кару как одну из целей наказания, говорит, что страдания и лишения, которые причиняются преступнику, являются не целью наказания, а средством достижения таких целей, как исправление и перевоспитание и предупреждение совершения новых преступлений.

Такое противопоставление цели и средства противоречит марксистской диалектике. Диалектика считает вполне возможным положение, при котором одно явление выступает в качестве цели какого-либо процесса и одновременно оно является средством достижения каких-либо других целей.