Избушка на козьих ножках

— И что за люди?

— Я вообще-то, когда возле меня телохранитель возник и к машине пригласил, чуть в штаны не наделал, — ударился в воспоминания Грибков. — Решил, что спета моя песенка, сейчас эти ребята меня на опыты увезут, и вся недолга. Но потом подумал, что место такое, что кругом ментов полно, и вряд ли кто меня обидит. Ну и подошел, раз зовут. А тот мужик и говорит…

— Какой мужик? — снова перебила его Мариша. — Как он выглядел?

— Ну, как бы вам поточней его описать? — задумался Грибков. — Вы такого итальянского артиста Марио Бальоне знаете?

Подруги переглянулись и дружно отрицательно покачали головами.

— Жаль. Очень на него тот мужик похож был, — сказал Грибков. — А так я даже и не знаю, как бы вам поточней его приметы описать.

— Послушайте, уважаемый! — выдвинулась вперед Мариша. — Сдается мне, что вы нас с подругой дурите — никакого мужика вы не помните. Отдавайте водку, и разойдемся по-хорошему!

Услышав угрозу, Грибков проворно отодвинулся подальше от Мариши.

— Я все помню! — категорично заявил он. — Просто я не привык делать работу кое-как. Если уж я беру плату, то выкладываюсь на все сто процентов. Вот и для вас я стараюсь придумать, как получше описать того мужика.

— Достаточно, если вы его просто опишете, — нервно сказала Мариша.

— Ну, он из машины не выходил, — сказал Грибков. — Но роста, думаю, никак не выше среднего. Полный. Пальцы толстые и волосатые. На одном пальце перстень. Золотой, с крупным камнем. Я бы не удивился, если бы оказалось, что с брильянтом. Волосы у него уже с проседью, но когда-то были черные. И сам он смуглый. Глаза только светлые. Но не армянин и не азербайджанец. Может быть, с юга России. Одет был в светлый костюм.

— А особые приметы?

— Шрамов на лице не было, — сказал, немного подумав, Грибков. — Бородавок тоже.

— А возраст?

— Так видно, что уже далеко не молодой человек, а морщин еще почти не было, — сказал Грибков. — То есть были, но немного. Думаю, что лет пятьдесят тому человеку стукнуло. Но не больше.

— Ну, хорошо, а машина, в которой он сидел?

— Вот про машину я могу сказать, — обрадовался Грибков. — «Мерседес» это был! Блестящий, темно-синего цвета.

— А номера? — спросила Инна.

— Ну, вы уж слишком многого от меня хотите, — возмутился Грибков. — Все-таки не вчера дело-то было. Не помню я теперь, какие там два года назад номера у машины были. Я и человека того запомнил лишь потому, что он мне моего любимого актера напомнил.

— А как его звали? — спросила Мариша.

— Сказал же уже, он мне не представился, — буркнул Грибков. — Спросил, хочу ли я заработать. А когда я сказал, что хочу, спросил, есть ли у меня паспорт. А когда я и на этот вопрос ответил утвердительно, он послал меня с одним из своих парней. Тот у кассы выдал мне деньги, я расписался в бумажке, мне вернули паспорт и пятьсот рублей, и мы на том распрощались.

— А больше к вам никто кроме нас с этим вопросом не приходил? — спросила Мариша.

— Нет, — сказал Грибков. — Не помню. Если бы приходили, я бы запомнил. А так, значит, никто не приходил.

— Понятно, — сказала Инна и посмотрела на Маришу.

У той тоже больше вопросов к Грибкову не было. И, отпустив повеселевшего мужика с его честно заработанными бутылками домой, подруги двинулись дальше.

— Кто у нас на очереди следующий? — спросила Инна.

— Колышев, насколько я понимаю, — пожала плечами Мариша. — Только где его искать? Знаешь что, звони-ка ты снова Бритому. Может быть, он уже успел что-то узнать про бывшего сокамерника Сани.

— А ты не хочешь сначала позвонить Смайлу и узнать у него, где он столько времени прохлаждается? — проникновенно спросила у Мариши Инна.

— Не хочу, — заверила подругу Мариша. — Уверена, что он занят делом и не хочет, чтобы ему мешали.

***

Кое в чем Мариша была права. Смайл, утром выходя из дома, действительно предполагал, что они с Жаном займутся делом. Но события начали оборачиваться к приятелям такой стороной, что ни о каком серьезном расследовании смерти господина Ширяева, которое хотел предпринять Жан, отчаявшись узнать что-либо с помощью Мариши и Инны, не говоря уж о российской милиции, уже и речи не шло. И сейчас Смайл скучал, смотрел какой-то сериал, где неунывающие работники уголовного розыска легко, сноровисто да с шутками и прибаутками ловили удивительно серьезно выглядевших преступников, которые ментовских шуток совершенно не понимали. Так что сейчас Смайл был совсем не занят.

Но началось все с того, что тот человек, который был близко связан, по словам Жана, с Александром Ширяевым деловыми отношениями, другими словами, был его партнером по бизнесу и мог знать, кто, по какой причине и за что хотел убить Ширяева, и которого Жан по какой-то причине не хотел показывать Марише с Инной, отчего и произошло таинственное исчезновение Смайла из поля зрения девушек, беспробудно пил уже четвертый день. И к тому моменту, когда Смайл с Жаном позвонили в дверь его квартиры, дошел до такого веселого состояния, что с трудом понимал, где находится. А о том, чтобы он узнал Жана, вопрос вообще можно было не ставить.

— Ты кто? — пьяно водя глазами и честно пытаясь сосредоточиться на решении этого вопроса, спрашивал у друзей здоровенный мужик с густо покрытой черной шерстью грудью. — Ты кто такой, а?

Жан ему объяснил, назвав мужика при этом Игорем. Мужик кивнул.

— Рожа твоя мне вроде бы знакома, — согласился он. — Только где мы с тобой встречались?

Жан объяснил ему и это:

— Нас знакомил Александр Ширяев.

— Кто это? — искренне удивился Игорь, пошатываясь и делая попытку свалиться на пол.

— Ваш друг! — начал закипать Жан.

— Нет у меня таких друзей! — отказался Игорь и с пьяной откровенностью прибавил:

— У меня вообще друзей нет! Одни сволочи кругом! Пошли выпьем?

Переход к приглашению выпить оказался довольно резким. Жан не сразу сообразил, что конкретно ему и Смайлу предлагают. И некоторое время недоуменно таращился на Игоря. В результате тот неожиданно обиделся.

— Ты брезгуешь?! — взревел он, делая шаг по направлению к друзьям и падая в их объятия.

После этого им только и оставалось, как внести безмятежно задремавшего у них на руках Игоря в его квартиру. Войдя, друзья осмотрелись. Квартира была отделана и обставлена дорогими вещами, но настолько безвкусно подобранными, что можно было только недоуменно руками развести, как хозяину это удалось. Смайл, однако, руками разводить не стал, так как ему здорово мешал повисший на нем хозяин квартиры.

— Куда нам его тащить? — спросил Смайл.

Тут хозяин внезапно проснулся и потребовал: