Изгои. Роман о беглых олигархах

Идиллии не получилось. А вышел женский разговор, в который я встрял самым неестественным образом, триста тридцать три раза удерживая себя, чтобы не заорать «да что вы все ходите вокруг да около! Все же и так ясно!». Но женский разговор – ритуал строжайшего соблюдения, его надо было пережить, прежде чем оказаться пред стеклянными вратами в царство дракона – Семена Кистенбаума. Единственного дракона, который не служит Нибелунгам, сторожа их богатства, и не плюется в пришедших жаркой струей. Наоборот, Семена было жаль, настолько он съежился за своим прилавочком, увидя меня.

Самым верным решением здесь было просто выложить перед ним камешек и попросить поменять его на что-нибудь подобное. Но разве виноват кто-то, разве виноват этот будущий покупатель N, не подозревающий, что вместо подарка ему подложили свинью, продав проклятый бриллиант в лавке старого еврейского ювелира?

– Один еврей, – сказал Семен, совершенно успокоившийся и сидящий за чаем в своей подсобке, – один еврей всегда придумает больше разного шахермахера, чем три… – он сделал слишком большой глоток, обжегся и выругался, – в общем, позвольте мне самому решить, что сделать с этим камнем. Я же не просто продавец. Я, между прочим, кое-что мастерю своими руками. Я вам любую Тиффани скопирую так, что никто ничего не разберет. А камень этот я разделю частей на пятьдесят.

– Зачем? – спросили мы хором.

– Затем, – вздохнул Семен, – что, когда нельзя справиться с одним большим горем в одиночку, его нужно разделить понемногу меж многими. Им оно ничего не добавит. Ну, может, лишний раз ударится человек ногой о табуретку или там себе в глаз зубной пастой угодит – дело-то пустяковое. А взамен вот, – он достал из кармана какое-то украшение и протянул Алевтине. – Нравится?..

* * *

Единственным, кому не повезло в этой истории больше всех, оказался Витя Бут. Узнав о том, какую роль он сыграл в деле компрометации их «Сикрет сервис», американцы на Витю здорово ополчились. И сейчас я уже совсем не уверен в его благополучном освобождении из тюрьмы. Хотя что-то подсказывает мне, что хитрый лис вывернется как-нибудь и на этот раз.

А рецепт Семена подействовал. Он и впрямь распилил злополучный бриллиант и по крошке от него добавил в кольца, кулоны, подвески… Такие обычно покупают те, кто хочет, чтобы блестело и при этом недорого стоило. Бриллиантовая пыль. Счастья всем, кто дышит ею и ни о чем не догадывается.

Что до нас с Викой, то после некоторых раздумий мы купили дом на восточном побережье в городке Вирджиния-Бич.

Иногда я встречаю солнце, выходящее из Атлантики. Встаю, когда еще совсем темно, осторожно, на цыпочках, чтобы не разбудить жену и крошечного моего сына, одеваюсь и прихожу на берег океана. Здесь я долго вглядываюсь в мрак, покуда не начинается на востоке легкое зарево. Новый день настает. Мой новый день. Где-то там, невообразимо далеко, солнце утонуло сейчас в кронах деревьев истринских лесов и вот-вот готовится осветить мне дорогу, обозначив ее от линии горизонта до берега возле моих босых ног. И я мог бы пойти по этой дороге, но я не умею ходить по воде. Я всего лишь человек, который не поверил туману на той стороне, откуда приходит солнце. Здесь туманов не бывает, а вместо этого приплывают поутру дельфины и дефилируют вдоль пляжного променада, радуя людей. Как в зоопарке. Когда-нибудь, когда сынишка подрастет, я повезу его в Вашингтонский зоопарк. Там живут две панды, трубят слоны и семейство орангутанов раскачивается на ветвях, совсем как тогда, в Танзании. Однажды я спросил себя, за что мне такое счастье, и, вернувшись домой, сел за рукопись. Ничего волнительного в самом этом шаге для меня не было, волнение наступило потом, когда один русский режиссер – молодой парень, талантливый и смелый, посоветовал мне превратить этот рассказ в киноповесть. Опыта у меня маловато, но дело идет и скоро конец.

Вот только я так до сих пор и не знаю, чем же все это закончится.