Изгой
Шрифт:
– Какая разница. Теперь-то ты тут. Надо поговорить.
Сайлас косится на меня с немым вопросом – «Мне остаться?».
Я отвечаю ему улыбкой, говорящей: «Все путем», и, быстро обняв меня, он исчезает в здании. Оставшись наедине с Дюком, я окидываю его взглядом. Спорить не буду, выглядит мой бывший хорошо. Дюк высокий и мускулистый, и сендоверский пиджак отлично сидит на его широких плечах. Но в то же время я непроизвольно начинаю сравнивать его с Эр Джеем. Они примерно одного роста, похожего телосложения. Оба по-своему привлекательны. Главное различие в том, что к Дюку у меня
А вот в случае с Эр Джеем мне хочется знать о нем все. И меня это немного пугает.
– Заканчивай с этим, Слоан, – мрачно говорит Дюк. – Сколько ты еще будешь меня динамить?
– Я тебя не динамлю. Сказала же, все кончено.
Он подходит ближе, сверкая той милой, обезоруживающей улыбкой, которая когда-то превратила бы меня в лужицу за мгновение.
– Хочешь сказать, ты по мне не скучаешь? – Его голос становится ниже, более хриплым. – Даже немного?
– Абсолютно, – безэмоционально говорю я.
Улыбка исчезает.
– Врешь. И если тебе интересно, то я тоже по тебе скучаю.
Как же я устала.
– Дюк, у меня сейчас нет сил на это все. Мы больше не встречаемся, понятно тебе? – И, чтобы немного сгладить углы, добавляю: – Я не могу в этом году уделять время отношениям. Пытаюсь выбить себе стипендию. Так что, пожалуйста, просто отпусти меня. Я не в настроении.
Прежде, чем он успевает возразить, я панибратски хлопаю его по руке и ухожу, оставив позади. К счастью, он за мной не гонится. Даже удивительно. Дюк не из тех парней, кто легко сдается.
Проходя сквозь двор в направлении дома, я натыкаюсь на еще одно препятствие – мой отец замечает меня издалека и, хмурясь, подзывает к себе жестом.
Подавив вздох, я подбегаю к нему.
– Ты почему тут шляешься? – требует он гораздо более возмущенным тоном, чем подходит ситуации.
– Я не шляюсь. Я закончила бегать и проводила Сайласа до общаги после его тренировки.
– Ты ведь знаешь, что мне не нравится, когда ты здесь ходишь в учебные часы.
– Ну, вообще-то…
– Слоан. – Он щурится и понижает голос.
– Ладно. Хорошо. Но я же не порчу имущество и не свергаю правительство. Мы с Сайласом просто прошлись.
Напряжение сходит с его лица, и он вздыхает.
– Ты права. Я знаю, что могу о тебе не волноваться. Ты у меня непробиваемая. – Он заметно смягчается. – Кейси не снились кошмары сегодня?
Потому что в итоге все всегда сводится к ней. Не может же он отвлечься от своей узконаправленной тревоги по поводу лишь одной из своих дочерей. Отчего-то мне кажется, что большинство родителей стараются уделять примерно одинаковое количество внимания обоим детям, но мне-то откуда знать.
– Не знаю, – говорю я. – Она не говорила.
– Мне надо, чтобы ты за ней присматривала. С тобой она разговаривает. Кейси нужна ее старшая сестренка.
Как будто я не проводила с ней каждый день после аварии. Но ему кажется, что я постоянно подвожу их обоих.
Я сглатываю комок ненависти, вставший в горле.
– Да, пап. Конечно. У меня все под контролем.
Глава 23. Эр Джей
– Как вы думаете, что автор здесь описывает?
Вторник, и мистер Гудвин сидит на краю стола, держа в руке роман. Он снова закатал рукава, а это значит, сегодня нам несдобровать. Мужик невероятно охоч
до коллективных обсуждений.– Ужин, – отвечает какой-то послушный песик с передних парт.
– Да, но помните, мы говорим про подтекст. А автор дает нам подсказки, чтобы расшифровать его истинные намерения. Какие слова бросаются вам в глаза в этой сцене?
– Щелка, – говорит Лоусон рядом со мной, пожевывая ручку.
– Допустим. – Вдохновленной хоть каким-то участием в дискуссии, Гудвин спрыгивает со стола и записывает слово на доске. – Еще?
– Крепкий, – дополняет Лоусон. – Колбаса.
Класс быстро улавливает его намерения и начинает хихикать, пока учитель бесстрашно добавляет эти слова в список.
– Мистер Кент. – Он оборачивается к Лоусону с наигранно укоризненным взглядом.
– Да, сэр?
– Мы всегда рады послушать ваши интерпретации. Какими вам представляются подтекст и намерения автора в этой сцене?
– Как по мне, звучит так, словно повествователь хочет трахнуть свою семью.
На этот раз все смеются в голос. Мистер Гудвин одаряет его терпеливой улыбкой, а потом поднимает руки, чтобы утихомирить класс.
– Может, вы могли бы выбрать слова поизящнее и объяснить нам, что именно в тексте наводит вас на эти мысли?
– Ну смотрите, мы же все еще не знаем, точно ли это его семья, так? – говорит Лоусон. – Главный герой просто появляется дома, и внезапно мать семейства распаковывает коробки школьной одежды на чердаке, а отец вообще депрессивный домосед и, вероятно, точит топор в гараже. Но тут мы доходим до сцены ужина, и внезапно он восемь страниц описывает мягкую нежную колбасу или что-то там такое. По-моему, очевидное сексуальное напряжение.
От меня подтекст тоже не ускользает, хотя последнее время меня больше интересует явный флирт, происходящий между Лоусоном и нашим уважаемым учителем. Эти двое каждый урок ведут себя так, словно остальных в классе нет.
Слоан: Могло бы быть и хуже, тебе хотя бы не надо ходить в церковь. Хочешь, включу тебе трансляцию лекции о целомудренности от сестры Катерины?
Я: Ну нет уж, спасибо. Я тут смотрю, как Лоусон соблазняет нашего учителя литры. Даже забавно.
Слоан: Этот парень такая шлюшка, что это почти достойно уважения.
Пока мистеру Гудвину не до нас, я переписываюсь со Слоан. Мы теперь постоянно общаемся, хоть она и настаивает, что я пока не заслужил второго свидания. Ударение на «пока». У меня уже вырабатывается зависимость от наших переписок, да и у нее, похоже, тоже, хоть она и не признается в этом даже под дулом пистолета. Собственно, потому она мне так и нравится.
Слоан: Кстати говоря… я слышала, ты там плавки выбираешь?
Я: Чего?
Слоан: Слухи ходят, будто ты в команду по плаванию собрался.
Я: Черта с два. Не собираюсь разгуливать на публике, запихнув член в маленький мешочек.
Слоан: Ты себя недооцениваешь.