Изгой

Все веселье уходит с ее лица. Я отвожу взгляд, чтобы стыд не сбил меня с ног.

– Прости. – Я с трудом сглатываю, глядя на свои ноги. – Я хочу дружить с тобой, Кейси. Но мне не интересно быть твоим парнем.

Даже когда говорю правду, я все равно остаюсь лжецом.

Глава 48. Слоан

В фильмах про войну, когда все персонажи впервые встречаются во время базовой подготовки, среди них всегда есть один парень, к которому цепляется сержант. Новобранец, коего этот инструктор очень хочет сломать и перемолоть в порошок, который потом можно будет засыпать в пули вместо пороха. Для сестры Аны Луизы этот новобранец – я.

В среду после уроков она сидит и вышивает за учительским столом, пытаясь убить меня взглядом через всю комнату. Не имея возможности облить меня святой водой и отстричь мой хвостик, она в очередной раз оставила меня после уроков.

– Поверить не могу, что ты сказала монашке поцеловать тебя в задницу, – шепчет Элиза. Она сидит рядом со мной на последних рядах и разрисовывает свою руку черной гелевой ручкой. Эта тяга к живому искусству у нее началась около недели назад. Ей запретили носить в школу тяжелые ботинки, так что она таким образом протестует. Я подозреваю, что со дня на день нас призовут на общее собрание, где сестры сдерут с нее кожу металлической мочалкой.

– Технически я разговаривала с Никки. Сестра просто под руку подвернулась.

Сестра Ана Луиза бьет линейкой по столу, чтобы мы замолчали.

– Как бы то ни было. – Элиза подмигивает мне, и на ее веке обнаруживается нарисованный листок конопли. – Ты проявила впечатляющую храбрость.

– Я из-за этого пропускаю тренировку, – ворчу я.

Ну, в общем-то, все по плану. Сегодня утром я проснулась без какого-либо интереса к жизни, и с тех пор этот самый интерес ушел в красную зону. Весь день беру его в кредит. По уши утонула в коллекторских записках от министерства жизнеспособности.

Вот что бывает, когда ты мертва внутри.

– Твое чудесное настроение как-то связано с мальчиком-хакером? Вы с ним еще не помирились?

– Нет, – вяло говорю я. – Он не отвечает на мои сообщения. – Я делаю паузу, и мое сердце прошивает болью. – Ладно, вру. На одно он ответил.

– И что сказал?

– «Отписаться».

У Элизы отвисает челюсть.

– Жестоко.

О да. Настолько жестоко, что я разрыдалась. К счастью, сообщение пришло посреди просмотра какой-то документалки из жизни диких животных с папой и Кейси, так что я смогла притвориться, будто реву по поводу бедной раненой газели, а не потому, что парень, которого я люблю, не хочет меня знать. Впрочем, не думаю, что папа с Кейси вообще заметили мои мокрые глаза. Кейси странно себя ведет последние несколько дней. Тише, сдержаннее. Папа думает, что у нее опять кошмары, из-за чего все внимание уделяется ей. А я, как обычно, на заднем плане.

И хотя я знаю, что мне нужно последовать его примеру и позаботиться о сестре, выяснить, что не так, я совершенно эмоционально убита с тех пор, как Эр Джей меня бросил.

Нельзя было позволять Фенну убедить меня поддержать его ложь. Я не говорила Эр Джею о том случае, ведь ему было не обязательно знать все подробности моего бурного прошлого. Но раз он задал Фенну вопрос, все изменилось. Стоило сказать Фенну быть мужиком. Достать телефон, позвонить Эр Джею, признаться во всем прямо там, на месте. Он наверняка бы все равно разозлился на Фенна за изначальную ложь, но хотя бы между нами все было в порядке.

И я бы не чувствовала себя так, будто кто-то изрезал мое сердце тупым ножом, предварительно обмакнув его в серную кислоту.

– Не знаю, сколько раз мне нужно извиниться, – бормочу я, и глаза снова начинает щипать. Боже, если я разревусь прямо здесь, Элиза никогда мне этого не забудет.

– Эй. – Она хватает мою руку и пишет «УНИЧТОЖАТЬ МУЖИКОВ» на моем предплечье большими черными буквами. – Если он не знает, что потерял, то он тебя с самого начала не заслуживал.

Да. Она права. Так говорят настоящие подруги. Даже если это не помогает. Потому что мне уже больно, и сердце не перестает болеть много дней подряд, как отравление, при котором тебе должно стать хуже, прежде чем оно пройдет. Час или два посреди ночи ты думаешь, что яд вышел из тебя до конца, а потом скручиваешься пополам в агонии, молясь всем богам сразу, чтобы это прекратилось.

Я и не думала, что мне будет так больно потерять Эр Джея. Кто бы мог подумать.

Вернувшись домой, я хочу исключительно одного – запереться в комнате и включить громкую музыку, но, разумеется, папа ждет меня на кухне с возмущенным видом.

– Что? – спрашиваю я, роняя сумку на кухонный стол.

– Ты же знаешь, что мне это не нравится.

Я давлю вздох.

– Давай не будем, ладно? Мне еще домашку делать.

– Нет, Слоан, как раз будем. – Он кивает на стул, говоря мне сесть. Все указывает на редкостно невеселый разговор.

– Не расскажешь мне, почему Кейси приехала домой на такси?

Я откидываюсь на спинку стула. Вопрос меня раздражает, так как в нем нет никакого смысла.

– Предполагаю, что ты уже знаешь ответ.

– Мне звонили из Святого Винсента и сказали, что тебя уже несколько раз оставляли после уроков.

– В чем вопрос-то?

– Ты давай характер мне свой тут не показывай. – Как бы явно я ни демонстрировала, что нахожусь здесь против своей воли, он непринужденно тянется за чашкой чая. – Что происходит, Слоан? Такое поведение в классе на тебя не похоже.

– Откуда ты знаешь, что на меня похоже? – резко спрашиваю я с мрачным смешком. – Ты когда последний раз спрашивал у меня что-нибудь обо мне?

Последняя колонна, державшая мое терпение, переламывается пополам. Как тоненькая трещинка в опоре моста, которая стойко выносит года пробок, плохой погоды и пренебрежения, пока однажды утром не отправляет всех водителей в ущелье.

– Ты внезапно решил побыть родителем и начать проявлять интерес к моей жизни, как будто я не успела уже превратиться в полноценного взрослого человека, почти полностью независимого от тебя?

Застывший с кружкой в руке папа явно ошарашен взрывом моих эмоций.

– Это еще что за новости?

– У меня есть вопрос получше. Когда ты последний раз интересовался, как у меня дела в школе? Завела ли я новых друзей? Удивит ли тебя, если я скажу, что никогда?

– Слоан…

– Нет уж, папа, это ты меня сюда притащил. – Я прекрасно чувствую, как поры обжигает жаром. Мои уши пылают. Годы безнадзорности и ненависти волной выплескиваются из глубокого колодца серьезных проблем отцов и дочерей. Давно пора. – Ты всегда ясно давал мне понять, что мои чувства в этом доме ничего не значат. Я должна заткнуться и играть свою роль. Быть сильной дочкой, которая никогда не просит о помощи и не снимает маску, ведь, не дай бог, я не смогу постоянно тащить потребности всех остальных на своих плечах, это же будет катастрофа.

Он широко распахивает глаза.

– Я тебя никогда не просил…

– Серьезно? «Слоан, Кейси – твоя ответственность. Ты ее старшая сестра». И это еще ладно. Я хочу ее поддержать, конечно, хочу. А твоя работа здесь какая? Я чья ответственность? – К своему ужасу, я слышу, как мой голос ломается. – Да, конечно, иногда ты притворяешься. Изображаешь из себя защитника и отпугиваешь моих парней, как будто тебя волнует моя честь, хотя на самом деле ты, небось, просто боишься, что я залечу от одного из этих богатеньких мальчиков и ты потеряешь работу, угадала?