Измена это Нелюбовь

– А бизнес?
– всё же решил уточнить.

– И бизнеса нету, - всхлипнула женщина, а потом зарыдала, - Савушка! Я всё потеряла...
– по серому, неровному, одутловатому лицу ползли грязные дорожки от туши.

Она умоляюще смотрела на него практически не моргая. Вдруг глаза заметались. В них Савелий почти физически увидел работу мысли и испугался ещё сильнее. Дара умела быть в достижении своих целей носорогом, не видящим никаких препятствий.

– Помоги, а?
– произнесла вдруг окрепшим голосом, размазывая ещё больше тушь по лицу.
– Я даже прощу то, что ты исчез! У тебя отличный бизнес, я могу работать вместе с тобой, приводить заказы. У меня столько богатых знакомых на рублёвке!

– воодушевлялась она сама от себя.

Савелий прервал.

– Мы разводимся с Любой, и она забирает бизнес, - соврал он.
– И там ничего не получится отсудить, брат вмешался. Уставной капитал полностью его.

Приободрившаяся было Дара, после слов о брате снова поникла. Про него она много слышала от Савы и, надежд не питала. Особенно сейчас. Хотя можно попробовать зайти с этой стороны. Надо только как то лицо подправить.

Расстались они неловко. Дамира попыталась поцеловать, Савелий в этот момент наклонился завязать шнурок. Получилась маленькая неразбериха и они столкнулись. Он подбородком заехал ей по губе. Извинился. Скомкано попрощался.

– Ты мне не звони. Наверное...
– неуклюже произнёс.
– Я буду заниматься организацией похорон, потом разводом и мне надо что-то придумать с зарабатыванием денег.

??????????????????????????

Не "томный" вечер

Подойдя к забору, Дядь Паша покосился на букет.

– Эт чё за траурный веник тут валяется?
– недоумённо произнёс, больно полоснув словами.

Вы когда-нибудь видели завядший ирис? А два? Небесно-голубой, яркий, сочный цвет становится грязно-синим, жёлтые пятнышки внутри лепестка - блёкло пергаментные. Весь цветок из тонкого и изящного творения становится похожим на расчленёнку. А когда это не один цветок, а целый букет? Это зрелище не из приятных, особенно в сложившейся ситуации. Поэтому после слов деда в глубине меня всё поднялось и завертелось, словно я попала внутрь смерча. "Траурный веник" всего два слова, а столько смыслов и чувств внутри сразу задето. На глаза навернулись слёзы. Дядь Паша открыл калитку и зашёл. Встал рядом со мной. Крякнул и, положив мою ладонь на свою, другой своей рукой похлопал сверху успокаивая.

– Ну-ну, девочка, всё образуется. Егор дома?

Слёзы всё равно предательски пробрались наружу и скатились двумя горькими дорожками. А потом ещё, и ещё. Я отвернулась, чтобы скрыть это. В светлых сумерках белых ночей Валдайская природа вокруг выглядела невероятно нежно и слегка по колдовскому. Яркий всполох севшего, но не ушедшего солнца окрашивал мир в пастельные тона, будто покрывая тонкой, прозрачной вуалью. Контраст окружающей нежности вокруг и темноты внутри моей души приносил неясную боль. По дорожке навстречу нам шёл Егор.

– Заходи, Паш, в дом.

"Надо же, как он его фамильярно." – подумала, а потом поняла, что они, видимо, часто и плотно общаются, раз брат мужа его так зовёт. Хотела додумать эту мысль, но она быстро убежала.

– Неее, я просто увидел, как уехала машина Савелия, решил проверить, как вы. Если всё в порядке, пойду обратно в дом. У меня там передача начинается.

– Спасибо, дядь Паш, - и слёзы опять потекли по лицу.

– Да за что, Любань?
– искренне удивился старик.

– За всё...
– меня затопила какая-то невероятная благодарность к этому старику.
– За отца, за детей, за участие и переживания.
– хотелось подойти и обнять этого крепкого, не сгибаемого деда.

– За куриц.
– вдруг добавила, и мы все вместе прыснули коротким смешком.

– Пожалуйста, Люб. Отец твой завещал мне вас охранять, - хитро произнёс, продолжая улыбаться.

Я опять погрустнела.

"Папочка, любимый мой папочка. Очень мне тебя сейчас не хватает."

– Ну... я пошёл, что ли, - он развернулся и открыл калитку. Оглянулся, - а дети то где?

– В песочнице за домом играют, - отозвался Егор.

– Сыро становится, вы не затягивайте, идите уже в дом.
– и выйдя на деревенскую улицу бодро зашагал в сторону своего участка.

Ксюшка, узнав об отъезде отца, разрыдалась и, не могла никак успокоиться. Её истерика больно отдавалась внутри меня, наш развод для ребёнка будет трагедией. Что с этим делать не понимала. Егор попытался вмешаться, чтобы успокоить, но я отослала его взглядом. Вместе с сыном они пошли разогревать ужин. Я, усевшись перед камином, взяла малышку на руки и гладила по голове.

– Он меня не любит, - подвывала Ксюша, - уехал даже не попрощавшись.

– Папа любит, - подыскивала я слова, - просто у него было сильное обстоятельство.

– Мы совсем не поиграли вместе, - продолжала всхлипывать.

– У вас ещё будет время, поверь.
– что я могла ей ответить?

– А поехали к папе в Москву!
– вдруг остановив поток слёз и воодушевившись произнесла.

– Давай это обсудим завтра?

Ужин прошёл в необычной для нас всех тишине. Даже дети молчали. Когда я почитав, уложила их, наконец, спать у нас с Егором состоялся разговор.

– Мне завтра надо ехать в Питер, - произнёс, беспокойно поглядывая на меня, - поехали со мной?

– Вряд ли это хорошая идея в сложившихся обстоятельствах.

Букет я выкинула на компостную кучу, пакет с подарками детям стоял у камина, лопату оставила у калитки. Заносить её в глубину участка не хотелось, и уж тем более давать ей какой-то постоянный статус проживания в своих владениях. Она, конечно, не виновата. Просто оказалась в неправильное время не в том месте.

Мы вытащили складные кресла и поставили их около небольшого костерка, который развёл Егор. Было уютно, только мешали вездесущие комары. Я встала и сходила в дом за репеллентом.

– Мы, пожалуй, съедим в Москву, надо подать на развод и кое-какие дела поделать.

– Ты можешь это сделать дистанционно.
– он задумчиво ковырял кочергой полешки в костре, собирая их в "шалашик".

– Могу, но есть и другие дела, - вдруг вспомнила, что обещала позвонить Ленке.

– Я, как закончу всё в городе - приеду к вам.

– Зачем? И куда?
– искренне удивилась.

– Любав...

Ой нет. Опять. Почему я постоянно не готова к продолжению разговора, когда он меня так называет?

– Я бы очень хотел, чтобы ты серьёзно подумала над моим предложением!
– он внимательно, не отводя взгляда, смотрел на меня. Ждал.

Над каким предложением я должна подумать? Над поездкой с ним в Питер? Над предложением... руки и сердца, замужества... Никак не могла подобрать правильную формулировку. Поэтому спросила о другом.

– Егор, сегодня столько всего произошло. Можно я кое о чём тебя спрошу?

– Конечно!
– удивился он.

– Что Савелий имел в виду, когда говорил, что ты остался без наследства?