Измена мужа. После

Горько усмехнувшись, стаскиваю корзину на пол и снова принимаюсь за работу. Но мысли, как назло, не слушаются. Мечутся, будто встревоженные птицы. Вертятся вокруг Димы и его поступка.

Вот вроде бы логичное действие, да? Провинился – подари цветы. Многие мужчины так делают. Вот только бесит, что Дима организовал доставку букета именно на работу. Ведь мог же на квартиру к Соне заказать, но нет… Это было бы недостаточно эффектно.

Дима вообще любит пускать пыль в глаза. Умеет производить благоприятное впечатление. По этой причине окружающие его обожают. Я и сама до недавнего времени верила, что муж – едва ли не идеал мужчины. А теперь розовые очки наконец разбились. Сейчас я понимаю, что Дима тот еще позер. Ему нравится создавать красивую упаковку. Даже если внутри не конфетка, а самое настоящее дерьмо.

– Эх, какой романтичный жест, – завистливо вздыхает Вика. – А мне муж сто лет цветов не дарил…

Так и подмывает ответить, что мне мой тоже сто лет не дарил, а потом переспал с другой и сразу подарил, но я, само собой, сдерживаюсь. Ведь обещала же держать хорошую мину при плохой игре.

– Да, и впрямь приятно, – отзываюсь я, натягивая фальшивую улыбку.

– Нет, ну как вам удается спустя столько лет сохранять эту перчинку в отношениях? – не унимается Вика. – Ведь вы же лет пятнадцать женаты, не меньше?

– В апреле семнадцать будет, – отвечаю, стиснув зубы.

– Во-о-от, – она многозначительно поднимает брови. – А мы с Васей всего шесть, и у нас вообще никакой романтики! Ты знаешь, что он мне на прошлую годовщину подарил?

– Что?

– Ничего! Он забыл про наш день! Просто забыл, представляешь?

– Обидно, конечно, но, может, у него была уважительная причина? Может, аврал на работе или что-то такое?

– Ой, да брось, – отмахивается раздраженно. – Твой вон, вообще директор, у него наверняка работы не меньше! И то находит время даже без повода жене цветы подарить! Вот это я понимаю, настоящий любящий мужик! А мой так, жалкое подобие…

– Вик, ты слишком сурова. Дело ведь вовсе не в цветах – дело в отношении. Твой Вася, например, каждый день с работы тебя забирает. И маме твоей с ремонтом помогает. И завтрак тебе по выходным готовит, помнишь, ты рассказывала? Разве это не любовь?

Вика задумывается.

– Ну да, завтраки у Васи и правда объедение. А еще, когда я простужаюсь, он так трогательно за мной ухаживает… Чай с медом и облепихой делает. Такой вкусный.

– Вот видишь, а ты прицепилась к этой годовщине. Надо концентрироваться на хорошем, и жизнь будет ярче.

Приятельница благодарит меня за позитивный настрой, и я улыбаюсь. Хотя у самой на душе кошки скребут. Завидую Вике. Она-то сегодня вернется домой к любимому мужу. Залезет к нему под крылышко и спрячется ото всех невзгод.

У меня тоже раньше так было, а теперь я одна. Любви больше нет. Есть только пафосный букет роз, при виде которого делается лишь больнее.

Глава 17

– Цветы получила? – Дима нагоняет меня в офисном коридоре на первом этаже.

– Да, спасибо. Очень мило с твоей стороны, – отвечаю я, не сбавляя шага.

За окном уже смеркается, и мне надо торопиться, чтобы успеть забрать Маришку с танцев.

– Они тебе понравились? – не унимается муж, следуя за мной по пятам.

Раньше я бы непременно ответила «да». Солгала бы и глазом не моргнула. Ну какая нормальная жена, признается благоверному, что его романтический подвиг не произвел на нее должного впечатления? Но теперь наша с Димой супружеская связь носит исключительно номинальный характер, а значит, я впервые за долгое время могу озвучить то, что думаю на самом деле.

– Если честно, нет, – признаюсь со вздохом. – Я не очень люблю розы. И говорила тебе об этом сотню раз.

– Как это не любишь? – он недоверчиво усмехается. – Все женщины без ума от роз!

Я ничего не отвечаю, продолжая свой путь, а Дима никак не отстает:

– А-а-а… Я, кажется, понял, в чем дело, – цокает языком. – Ты мне мстишь. Говоришь, что тебе не нравятся розы, чтобы меня уколоть, верно?

Господи. Ну какой же он самонадеянный!

– Нет, – резко притормаживаю и смотрю ему в глаза. – Я так говорю, потому что мне правда не нравятся розы. Это банально и прокатывает только тогда, когда у женщины нет собственного вкуса. А еще они очень быстро вянут, – Дима порывается возразить, но я не даю ему вставить и слова. – Я люблю гипсофилы. Как по мне, это самые красивые цветы на свете. И ты бы должен это знать, ведь мы прожили вместе шестнадцать лет. Но ты не знаешь, и это очень о многом говорит.

Развернувшись на каблуках, я снова шествую к выходу, а неугомонный Дима снова пристраивается рядом.

– Гипсофилы? – повторяет недоуменно. – Это такие мелкие цветочки?

– Именно.

– Алин, они ж на полевые похожи…

– А что плохого в полевых цветах? – толкаю дверь и выхожу свежий воздух. – Они недостаточно роскошны? Не подходят для пускания пыли в глаза?

Почему-то я не сомневаюсь, что своей Ясмине Дима тоже дарил розы. И она была в полном восторге от них. Ведь они дорогие и такие же красные, как ее хищный рот.

– Нет, просто…

– Ладно, Дим, неважно. Мне некогда обсуждать цветы, – снова его перебиваю. – За Маринкой надо ехать, у нее танцы через сорок минут заканчиваются.

Спускаюсь по лестнице, и муж какого-то черта тоже сбегает по ступенькам.

– Алин, давай поговорим? Пожалуйста.

– Говорили уже! Много раз говорили! Ничего нового мы друг другу не скажем.

– Алин, я прошу. Я многое осознал за эти недели… Мне правда есть, что тебе сказать.

– Дим, ну серьезно! – всплескиваю руками. – Ты хочешь, чтобы я за Мариной опоздала? Чтобы она одна в холле сидела?

Сажусь в машину и тянусь за ремнем безопасности. Вздрагиваю оттого, что пассажирская дверь вдруг отворяется. А через секунду на соседнее сидение плюхается муж.

– Ты издеваешься? – хлопаю ресницами. – Зачем ты сюда сел? Я уезжаю!

– Я не уйду, пока мы не поговорим, – твердо произносит Дима. – На телефонные звонки ты не отвечаешь, когда я приезжаю к тебе, все время прячешься за детьми. Тебя одну вообще не выловишь! А мне нужно, чтобы ты меня выслушала.

Закатываю глаза и испускаю который по счету протяжный вздох.

– У тебя две минуты, – отвечаю обреченно.

Дима взволнованно сглатывает. Вижу, как на этом движении выразительно дергается его кадык.

– Алин, когда ты уже вернешься? – спрашивает наконец. – Мне плохо без тебя и детей… Дом такой пустой и тихий.

– Никогда. Если ты хочешь поговорить исключительно о моем возвращении, то, думаю, нам лучше не тратить время попусту.

– Да хватит уже! – неожиданно взрывается он. – Сними эту маску стервы! Она тебе не идет!

– А какая маска мне идет?! – взвиваюсь я, ударяя ладонями по рулю. – Обманутой дурехи жены, которую муж ни во что не ставит?!