Измена пахнет расставанием

Только бы не Дамир! Если Дамир решил зайти со стороны родителей, то это так низко с его стороны!

— Начальник твой новый приезжал, — заметила она, а я опешила. Алишер? Приезжал? Сюда? Новость заставила меня покачнуться. — Он посмотрел условия, в которых мы живем…

Откуда он знает адрес? Неужели его так легко вычислить?

— И сказал, что в его интересах, поскольку фирма солидная и очень известная, оказать единоразовую помощь. Просто у них недавно был скандал, когда увидели мать одной сотрудницы, что та роется на помойке… Потом выяснилось, что мать отказалась от девочки еще в роддоме и сплавила ее своим родственникам… Но людям ведь этого не объяснишь? А по фирме это ударило мама не горюй! Две недели газеты мусолили эту фотографию… Раньше это назывался профсоюз, а теперь корпоративная этика! Он этому дураку старому, отцу твоему тоже деньги предлагал, а отец отказался! Ты представляешь? Я вот деньги взяла и у Людки шубу купила. Она ее в три раза дешевле продавала. Людка раскабанела так, что шуба на ней не сходится. Вот и уступила ее мне…. Почти новая.

Деньги предлагал? Зачем? Я же только день работаю?

— Я вот решила в кое-то веков себе шубу взять! А то самой стыдно в старой дубленке ходить! Светка от зависти умрет, когда увидит! — заявила мама, глядя на мрачного отца. Тот стоял в дверях, вздыхая.

Я вспомнила руку, которая вытирала с моей юбки пятно, и мне стало ужасно стыдно! А вдруг он меня не за ту держит?! Мало ли, а вдруг он решил, что я… Ой, что-то мне не хорошо…

Конечно, шуба была недорогой. Скорее, это был даже полушубок. Но я даже не знала, как на это реагировать…

– Не нужны мне эти подачки! — заметил отец. — Мы своим честным трудом деньги зарабатываем!

— Ой-ой-ой! Давно бы свою жульку, в гараже стоящую без толку продал, добавил, и хоты дешевую иномарочку взял бы! Людкин сын продает! Хорошая! Почти не битая! Но нет! А то какой комфорт? Нет, не слышали! Едешь, все дребезжит! На дачу пока доедет три раза сломается!

Я растеряно ковыляла в ванную с цветочными пластиковыми панелями, пока родители ругались в коридоре.

— Надо было со Светкой на мед поступать! Тоже бы в золоте ходила! И при бабле, и с машиной! А я, дура, влюбилась в тебя, непутевого, и чтобы не уезжать на пед поступила! А вот надо было идти на мед! — слышался голос мамы, пока отец что-то вяло возражал.

— Кушать будешь, доча? — послышался голос мамы. Я заметила, что она повеселела.

— Мам, — произнесла я, отряхивая руки над раковиной и вытирая их о беленькое полотенце. — Тебе не кажется, что ты слишком много внимания уделяешь деньгам?

— Поживи с мое в нищете, узнаешь, каково это! — заметила мать. — Всю жизнь маялись, от зарплаты до зарплаты, каждую копейку считали… А когда твоему отцу на предприятии мыльницами платить начали, вот тогда у нас глаза на лоб вылезли. Так что что такое последняя пачка лапши, я знаю!

— Но ведь ты могла поменять работу? — заметила я, вспоминая мамин педагогический стаж. — Люди вон, в семьдесят образование получают! И бизнес открывают!

— Куда уже мне! Я что? Молодая, чтобы вот так вот переживать? — послышался голос матери, исчезающий на кухне.

Тарелка с супом парила, а я взяла ложку и принялась есть его, старательно обдувая.

— Хороший мужик, — как бы невзначай заметила мама.

Я прокашлялась, не ожидая такого.

— Ты сейчас про кого? — спросила я, чувствуя, что слишком поторопилась. И теперь горячая вареная картошка обжигала мне рот.

— Я про этого… Начальника, — заметила мама, нарезая хлеб и пододвигая его ко мне. — С хлебом ешь! А то потом бегать будешь!

Я промолчала, но мама продолжала, вытирая плиту губкой.

— Молодой еще, неженатый… Я специально спросила! — заметила мама, понижая голос до шепота. Я чуть не сгорела от стыда, когда она мне это сказала. — Я бы на твоем месте присмотрелась! Хорошие мужики на дороге не валяются!

— Может хватит? — спросила я, вспоминая те злосчастные салфетки.

— Видать, ты ему понравилась, — заметила мать, расставляя посуду. — Ты там присмотрись!

— Я пока не готова ни к каким отношениям! — ответила я, глядя в выцветшие материнские глаза. Только сейчас я заметила, что она выглядит старше своих лет. Лицо, не знавшая дорогих кремов и ухода, выглядело отекшим. Глубокие борозды морщин, с которым не справлялся дешевенький крем, подаренный на восьмое марта, отросшие седые корни. Я понимала, что у мамы была нелегкая жизнь. И мне было ее жаль. Я понимала, что она желает для меня лучшего, но по-своему.

— Ты что? Надеешься, что Дамир вернется? — спросила мать, а призрачная надежда, которую я пыталась искоренить всеми возможными способами, снова кольнула меня. Я не хочу, чтобы он возвращался. После того, что он сделал, я не готова простить его! Но в глубине души, я бы хотела, чтобы все было по прежнему. Наверное, я просто привыкла просыпаться рядом с ним.

— Нет, — отрезала я, а мать снова занялась делами. Она достала фарш в пакетике и стала его размораживать под краном.

— Ой, охмурит твоего директора какая-нибудь фуфырла! — заметила мать. — Потом локти кусать будешь, что не ты…

Глава 28

Я молчала, представляя, как однажды вздохну полной грудью, без щемящего чувства внутри. Я буду счастливой, у меня будет счастливая семья, дети, уважение и любовь. Я заслуживаю ее!

А сейчас нужно, наверное, сменить номер. С первой зарплаты снять квартиру и начать новую жизнь.

Немного окрыленная мечтами, захлестнувшими меня, я допивала чай, поглядывая в окно на трубы старой котельной и многоэтажки.

Внезапно я услышала голос матери. Она села рядом на диван и тихим голосом произнесла.

— Я желаю тебе добра, — произнесла мать. — Я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу. Я не хочу, чтобы ты всю жизнь прожила в лишениях и на нервах… Я не хочу, чтобы ты считала копейки…

Я посмотрела на маму, которая поджала губы.

— Но я нашла неплохую работу. Я смогу себя обеспечивать, — заметила я, удивляясь тому, что мама решила поговорить по душам.

— Работа сегодня есть, а завтра нет… — заметила мама. — Любовь пройдет. Это поначалу кажется, что это — мелочи. Что с милым рай и в шалаше. Но потом, когда любовь пройдет, ты окажешься в том же шалаше, без денег с мужем, который не способен обеспечить семью. А у тебя остаются дети. Ты хочешь дать им все, а у тебя ничего нет… Ты из кожи вон лезешь, чтобы им помочь, постоянно во всем себе отказываешь… Подумай над этим.

Мать встала, а я вздохнула.

— А ты подумай над тем, чтобы заняться репетиторством, — заметила я. — Знаешь, сейчас преподы почти ничему не учат…

Конечно, я соврала! Учат, еще как учат! Но почему бы и нет?

— А у тебя опыт и стаж! И это тебе не целым классом заниматься, а с одним — двумя, — заметила я.

— Ой, ерунду говоришь! — отмахнулась мама, а я пожала плечами. — Какой из меня репетитор!

Пока мама бурчала, я понимала.

Планы на жизнь у меня были грандиозные. Воодушевленная планами, я встала, рефлекторно ища костыли, и поковыляла в свою комнату.