Измена пахнет расставанием

Мне казалось, что я что-то слышала про кармические отношения. Это отношения, которые мучительно длятся, мучая участников, не отпускают их… роковые, короче.

Немного отвлекшись, я взяла себя в руки, пытаясь найти новость с подробностями. Но везде она была очень короткой о том, что ничего неизвестно.

— А вдруг это просто пиар? — спросила я себя. Но фотография обгоревшей машины, той самой, в которой я сидела в тот вечер не вызывал никаких сомнений, что это не фейк.

— Восемь, девятьсот… — диктовала я номер, который знала наизусть. Несколько гудков заставили сердце замереть. О, нет! Нужно пробовать в мессенджере! У меня нет на счету денег!

Еще звонок, чтобы снова послушать гудки.

Ну же! Возьми трубку! Я забыла обо всем на свете! И про смертельную обиду! И про Марину! И про расставание! Да, наверное, я дура! Круглая дура! И быть такой дурой нельзя! Но я еще раз набираю номер! И если сейчас он мне не ответит…

— Да, — послышался женский голос. Я узнала его. Это был голос Марины. — Жив.

И она бросила трубку. Но перед этим я услышала обрывок фразы: «Дай сюда, Маринэ!».

Это был голос Дамира. Значит, жив. Ну и славно.

Мне было ужасно стыдно от того, что я забыла обо всем на свете, прочитав новость. Тогда что Марина делала на кладбище?

— Ешь иди, а то остынет! — требовательно произнесла мама, а я стала искать костыли. Руки все еще дрожали! Я укоряла себя за эту слабость. Мне было ужасно стыдно перед самой собой за то, что я сорвалась.

— Обещаю, что бы ни случилось! — прошептала я, чувствуя, как меня передергивает от голоса Марины. Как он ее назвал? Маринэ? — Я больше никогда не возьму трубку, если он позвонит. И никогда не буду звонить сама. Пусть хоть умрет! А еще нужно перестать о нем думать!

Я хлебала суп с фрикадельками, который не любила с детства. С ложки сползала толстая макаронина. Мама слушала радио, а где-то на холодильнике стоял накрытый салфеткой старенький телевизор «Фунай». Он сломался несколько лет назад, но его так никто не починил.

Я старалась думать о чем угодно, но мысли зависли на коробке конфет и на зеленых глазах, в которых виднелись искорки интереса.

Глава 40

«Как мне надоел этот клубок интриг!», — прошептала я едва ли не вслух.

Мне ужасно хотелось уволиться, собрать вещи и уехать в другой город, но только отсутствие адекватных родственников в каком-нибудь Гденибудьске и перспективы ночевать на вокзале тормозили меня от этого шага.

Казалось, что жизнь загнала меня в тиски.

— Подождем для первой зарплаты, — мысленно решила я, набираясь терпения.

На первую зарплату были грандиозные планы. Я уже проверяла квартиры, которые сдавались в аренду. Впрочем, дорогую я пока не собираюсь брать. Так что первой зарплаты должно хватить на пару месяцев скромной жизни.

— Мам, а ты не помнишь, когда там на ренген? — спросила я. — Гипс когда снимать?

Через две недели показаться, — мать глянула на заметку на холодильнике.

Мне останется набраться терпения и решать все проблемы по мере их поступления. И просто дождаться зарплаты.

— А доедать кто будет? — послышался недовольный голос мамы, когда я поковыляла к себе.

Достав тетрадку, я написала список вещей, которые сделаю с зарплаты. В избранное полетело несколько квартир. Оставалось немного потерпеть в качестве гостя в родительском доме.

— Ничегос себе отекла, — ужаснулась я, выставляя несчастные ноги. Казалось, гипс был тесен, а нога, на которой приходилось прыгать, отекла.

Я закинула их повыше, читая как разрабатывать ногу после того, как с нее снимут гипс.

— Теперь все будет только хорошо! Нужно просто дождаться первой зарплаты, — убеждала я себя перед сном.

Утром я впервые опоздала на работу, потому что проспала. Никогда такого не было! Я проснулась от звонка Алехана.

— Что? Где? — занервничала я. — О, мамочки! Я опаздываю! Уже подъехал?! Бегу!!!

Я вылетела из такси.

— Алехан, я с зарплаты отдам, — взмолилась я, видя, что у меня в кошельке остались последние двести рублей. — Могу расписку написать!

— Да брос! — усмехнулся Алехан, махнув рукой. — Я всэ равно в этот район ехал! Жэна в магазын послал! Наташа что-то готовить удумал!

Алехан завелся и уехал, а я стала осторожно подниматься по ступенькам внутрь.

От волнения внутри переворачивался бутерброд, съеденный на завтрак. Он то подбирался к горлу, то опускался вниз, пока я ехала в лифте, глядя на свое бледное лицо.

Лифт прозвенел, а я вышла из него. Чувство тошноты заставило на мгновенье остановиться сделать несколько глубоких вдохов.

Вроде бы полегче…

— Девонька, — послышался голос Тети Маши, которая протирала подоконники. — Ты что? Беременная?

Она смотрела на меня с сомнением. Эти слова заставили меня замереть.

— Просто меня так же мутило поначалу, — пробурчала Тетя Маша, пряча в карман фартука тряпку и моющее средство.

— Нет, я не беременна, — неуверенным голосом ответила я, чувствуя, как новая волна тошноты уже подступает к горлу. Теперь уже точно от нервов. — Просто, когда нервничаю, меня тошнит…

— А че ты нервничаешь? — подняла подведенные карандашом брови Тетя Маша. — Нет в жизни вещей, за которые нервничать надо!

— Ну как же? — ответила я, поглядывая в конец коридора, где дверь в приемную уже была приоткрыта. — Впервые на работу опаздываю!

Я попыталась выдать бодрую улыбку, мысленно представляя, как у меня захлебнулись важными звонками три телефона!

— Ой, — махнула рукой Тетя Маша. — Вот я тоже, когда была молодой, вся на нервах бегала.

Видимо, Тете Маше было скучно. И очень хотелось поговорить. Я была бы не прочь поговорить с этой милой женщиной, которая выручила меня.

— Простите, мне очень нужно спешить! — извиняющимся голосом ответила я, снова поглядывая в сторону кабинета.

— Иди! Только я бы на твоем месте этот… тест… купила бы! Для успокоения совести! — заметила Тетя Маша, пока я ковыляла в сторону двери.

Все планы, которые я успела построить, разбивались при мысли о том, что у меня, возможно, будет ребенок.

Скажи мне об этом три месяца назад, я бы с радостью обнимала животик и порхала от счастья. В тайне я мечтала о том, что однажды шепну на ушко заветные слова, чувствуя, как меня берут на руки.