Измена пахнет расставанием

Мысли подсобирать денег, уехать в другой город, сменить номер, стрижку, цвет волос, начать новую жизнь, записаться на йогу, вести блог, — все это пошатнулось в голове, словно карточный домик на ветру.

Еще несколько месяцев назад я мечтала о малыше, видела роскошную детскую, азбуку на стене, красивые игрушки, коляски, лучшие смеси, детский сад, лучшие учителя, секции, кружки, бассейн, дельфины…. Я напредставляла себе сказку, где малыша в обе щеки целуют счастливые папа и мама. Но на самом деле будет старенькая ванночка в хрущевке, дешевые смеси, вечно занятая и уставшая мама, раздолбанная коляска, которую отдадут сердобольные соседи, дешевые игрушки, парк по выходным, если повезет, и причитания: «Безотцовщина!».

— А может… — малодушная жестокая мысль прокралась в голову. — Может, просто о малыше никто никогда не узнает? Зачем тебе что-то, то связывает тебя с прошлым? Это — ребенок Дамира. Он каждый день будет напоминать тебе о своем отце и предательстве. А ты так хотела забыть, как страшный сон все, что связано с этим человеком! Но теперь-то тебе это точно не удастся.

И тут меня охватил ужас! Как я могла вообще такое подумать! Это же…. и мой ребенок! Маленькая доверчивая жизнь внутри меня… Пока что просто крошечная клеточка — фасолинка! Но даже и она умеет чувствовать. И быть может, он меня уже любит…

— Прости, малыш, — я осторожно положила руку на плоский живот. — Мама не хотела такое подумать… Мама только-только о тебе узнала…

Мне казалось, что дети уже слышат и чувствуют все.

Я зажала рот рукой, понимая, что я — единственное, что у него есть. А он — единственное, что есть у меня…

Слезы сами потекли по щекам. Телефон разрывался на столе, а я пыталась успокоиться. Буря эмоций одолела меня, когда я чувствовала, что мир изменился навсегда. А все никак не привыкну к этой мысли.

Дверь открылась, а я подняла глаза. Телефон трезвонил, а я, опомнилась и схватила трубку.

— Алле, — как — то нервно и невпопад произнесла я, глядя на вошедшего Алишера. Тот остановился, внимательно глядя на меня.

— Да, приемная, — произнесла я, пытаясь понять, что от меня хочет какой-то мужчина. — Еще раз повторите ваш вопрос…

Нет, это не связь плохая. Это я сегодня туплю.

Внезапно в трубке послышались гудки. Я увидела руку Алишера, нажимающую на сброс вызова. Отстранив холодную трубку от лица, я неловко положила ее на место.

— Что случилось? — четко спросил Алишер. Он говорил обстоятельно, словно решал деловой вопрос.

Я не знала, что ему ответить, а лишь смотрела на него глупым взглядом. Меня выдавали мокрые глаза.

— Так, быстро в мой кабинет, — коротко произнес Алишер. В приемную постучали, но начальник бросил взгляд на дверь: «Позже!».

Я корила себя за то, что не смогла сдержать эмоций. Я грызла себя за то, что это случилось прямо на рабочем месте. И это при условии, что я работаю тут без году неделя!

— Все в порядке, — пробормотала я, видя, как Алишер подходит к двери. Он остановился и перевел взгляд на меня.

Я полезла доставать костыли, а заодно и список вопросов. Осторожно я вошла в кабинет и села на диван.

— Что случилось, — произнес Алишер, перекладывая на столе бумаги.

Я молчала. Такие вопросы я не готова была обсуждать…

— Все в порядке, — словно заведенная кукла повторила я.

— Почему ты в таком виде? — спросил Алишер. В его голосе не было душевной теплоты, к которой сама того не зная почему, тянешься рассказать то, что тревожит. В нем чувствовалась деловая хватка.

Я не нашла, что соврать. Было бы у меня чуть больше времени, я бы придумала! А еще лучше, — сходила бы в туалет и умылась. Того и глядишь, спокойно бы досидела до конца рабочего дня, и никто ничего бы не заметил.

— Я к кому обращаюсь! — произнес Алишер холодно и отрывисто.

И снова я не нашла, что сказать.

— А вас это как касается? — спросила я едва слышно. Мне на мгновенье показалось, что это единственный резонный вопрос. Но при этом он звучал как-то по хамски…

— Наверное потому, что мой секретарь сидит рыдает на рабочем месте, не может внятно ответить на вопрос, не берет трубку, — отчеканил Алишер, сверкнув глазами.

Ого!

— Я же прихожу в банк, чтобы видеть улыбчивую аккуратную девушку, готовую помочь, а не рыдающую, растрепанную и несчастную? — произнес Алишер. — Это называется профессиональной этикой.

Я внутренне сжалась.

— Я знаю, — ответила я, сглотнув и опустив глаза. От меня ждали ответа, но я молчала и смотрела на свои руки. — Больше это не повторится…

Часы тикали в тишине, а я молчала, думая о том, какие еще вакансии видела в интернете.

— Итак! — внезапно громко произнес Алишер, закрывая дверь. — В бизнесе самое дорогое — это время. Я отменил важную встречу! Которая могла бы принести деньги! Я проигнорировал несколько важных звонков, которые тоже могли бы принести клиентов! Вместо того, чтобы четко ответить на вопрос, ты сидишь и молчишь! Долго еще это будет продолжаться?!

Он повысил голос, словно дожимая меня, а мне стало не по себе.

— Я беременна, — произнесла я, беря костыли и вставая. — Такой ответ вас устроит? Так что ищите мне замену. Можете уволить сразу!

Глава 44

Алишер замер, пока я нашарила костыль рукой и стала осторожно подниматься.

— Аля, — послышался голос, а я почувствовала, как меня бережно усаживают на диван.

Впервые я услышала в голосе Алишера нечто похожее на растерянность.

— Да, вот такая я проблемная, — произнесла я, словно ввинчивая в начальника эти слова. — Жалеете, что взяли меня на работу?

Почему у меня не получается нормальной жизни? Почему у меня вечно то оборвалось, то обосралось! И ведь только-только все наладилось. Я научилась жить без Дамира, нашла работу, присмотрела квартиру.

В кабинете повисла тишина. Даже кондиционер жужжал так монотонно и тихо, не нарушая, а скорее подчеркивая ее.

— Нет, — наконец произнес Алишер. Внутри меня бушевала такая буря, что я не поняла, к чему он это сказал.

— Я не жалею, что взял тебя на работу, — произнес Алишер, присев рядом. На этот раз он сидел так близко, что как бы не совсем допустимо рабочим этикетом.

На пару мгновений, Алишер выглядел растерянным. Он смотрел на свои руки, собранные в замок.

— Сколько по закону я еще имею права поработать? — усмехнулась я, все еще пытаясь нащупать свои многострадальные костыли.

Нет, а что? Уведомила? Уведомила. Пять — шесть месяцев, если все без осложнений, и я ухожу в декрет.

— Мне заранее написать заявление? — произнесла я.