Измена. (Не)нужная пара

— Кристи? Ты чего? — Руслан сел, сонно хлопая глазами. Растрёпанные волосы торчали на макушке, делая вид Астахова не таким идеальным, без присущего ему лоска. Зевнув, он одним слитным движением поднялся с пола. — Ты ведь сама пришла.

— Совсем уже? Ври да не завирайся! — я покрутила у виска и огляделась. Комната точно была не моей.

Руслан проснулся окончательно. Ухмыльнулся, рассматривая меня, и медленно стал натягивать штаны, явно красуясь. Фыркнув на это представление, я развернулась к выходу, взялась рукой за ручку двери и тут меня накрыло воспоминаниями Волчицы.

Ночью ей стало скучно. И она решила прогуляться под луной. Дверь в коридор оказалась закрыта. Но кто же ищет лёгких путей? Стул. Стол. Окно. Тканевый навес. Узкий карниз между этажами.

Я точно волчий оборотень? Или обезьяна?

По карнизу Волчица пришла к окну комнаты Руслана. Её влёк знакомый запах Волчонка, защитника. С ним можно было поиграть.

Заявила она о себе, жалобно скуля, потому что пятиться на карнизе не могла, а вперёд идти стало некуда. И кто спасёт её, бедненькую, если не Волчонок?

Сложно вот так сразу привыкнуть, что, теряя контроль, я могу вытворять всякую дичь с точки зрения человека, но вполне нормальные вещи как для зверя. Как, например, с погрызенными сапогами егеря. А ещё понять, что для окружающих меня оборотней это в порядке вещей, и никто меня не осудит. Ещё и похвалят, и умилятся: молодец, растёт Волчица, уже охотится!

Или вот ночью ушла из комнаты, словно лунатик.

— Вспомнила? — раздалось вкрадчиво за спиной. Я и не слышала, как Астахов приблизился.

Дёрнувшись, больно ударилась локтём о железную ручку и зашипела. Психуя, выпалила:

— Отойди! От! Меня!

— Ты чего истеришь? — Руслан чуть отступил, давая мне больше свободного пространства. Но при этом перехватил руку и, повернув, прицокнул языком. На месте удара появилась покраснение и припухлость. — Давай лёд принесу.

— Мне от тебя ничего не нужно, Астахов.

— Руслан.

— Что «Руслан»?

— Называй меня по имени.

— Много чести, — фыркнула, вздёрнув нос кверху.

— Кристина, не выпендривайся, — он резко подхватил меня на руки и понёс на кухню. Конечно, я не молчала, требовала меня поставить на пол, дёргалась на руках. Но сил у Астахова хватило меня не упустить.

На кухне он усадил меня на стол. Достал лёд из холодильника. Вытрусил из планшетки кубики на кухонное полотенце и, свернув его, приложил к локтю. Холод на ушиб здорово помогает. Это я и сама знала, но принимать помощь от Руслана не хотелось. А в свете вчерашних новостей так вдвойне.

— Спасибо за лёд.

Вздохнув, отвернулась, чтоб не разглядывать спину Руслана. Он уже стоял у кофемашины и готовил ароматный напиток. Рот наполнился слюной. На языке осел вкусный запах. И как начать разговор? Почему так сложно говорить об отношениях?

— Угу. Тебе с чем? — не поворачиваясь, спросил он.

— Просто чёрный.

— Да? Обычно омеги любят сладкое.

— Я не обычная, — резко ответила и спрыгнула со стола.

— Я знаю. Ты моя омега, — держа в руках маленькую чашку с кофе, он подошёл ко мне и заглянул в глаза. — Нам нужно поговорить, Кристина.

Сама собиралась поговорить, но из-за встречного предложения Руслана от тревоги скрутило низ живота и руки похолодели. Нервы совсем ни к чёрту!

Учитывая фиаско трёхгодичной давности, жёсткие, без прикрас пояснения отца, ничего хорошего от Астахова я не ждала. Я боялась услышать его вариант развития наших дальнейших отношений.

Хотя меня немного удивило, что он этим утром вёл себя практически нормально, уравновешенно, в отличие от меня. Я ведь в обычное время спокойная, не ору, даже если есть повод выплеснуть эмоции через крик, в отличие от той же Светланы.

Чашку со свежезаваренным кофе я приняла. Она служила некой психологической границей между нами.

Руслан остановился в шаге от меня, опёршись бедром о крепкий стол. Его прямой взгляд нервировал, пока я собиралась с духом и с мыслями. Сама ему в лицо не смотрела, скользила взглядом по голому торсу и мысленно на латыни проговаривала названия мышц: musculus pectoralis major — большая грудная мышца, musculus…

Так его обнажённый торс воспринимался как анатомическое пособие, а не смущающее меня сформировавшееся мужское тело. Почему Ден никогда не смущал меня своим видом? Ведь друга я тоже видела обнажённым по пояс. А Астахов с подросткового возраста вызывал те самые пресловутые бабочки в животе, как только я осознала себя девушкой.

Хотя сейчас бабочек не наблюдалось. Это радовало. Я всё ещё боялась, что начну творить дичь не только в теле Волчицы, но и в человеческом.

— Кристина, я должен извиниться перед тобой, — очень серьёзно начал Руслан.

Вот этого я не ожидала! Ждала чего угодно, но не того, что он начнёт с извинений.

От неожиданности дёрнулась, пролив горячий кофе себе на пальцы. Ахнула и вскинула голову, удивлённо округлив глаза.

Я жаждала видеть его глаза, мельчайшую мимику, движения тела! Ничего не упустить! Ведь только так можно понять, насколько искренни извинения.

— За что именно ты хочешь извиниться?

Чашку пришлось отставить на стол. Руслан снова помог: взял полотенце и вытер мою руку, выпачканную кофе. При этом он потерял зрительный контакт со мной. Я могла спокойно рассматривать его лицо. И видеть, как строго поджимаются его губы, хмурятся брови. Астахов сам весь напрягся. Стало ясно, что разговор ему даётся непросто.

Прикосновения мужчины не вызывали ни отторжения, ни какой волнующей дрожи. Но и не дружеские. Больше родственные. Почему так? Из-за Волчицы? Её и мои эмоции начинали понемногу сливаться.

Разговор занимал меня сильнее, чем физический контакт. Осознав это, я вдруг успокоилась. И даже обрадовалась! Значит, я могу говорить с ним на равных, а не блеять овцой, как было когда-то. В присутствии Руслана раньше я терялась. Его харизма меня притягивала, как свет мотылька. Конечно, в своих мыслях я была вся такая неподражаемая, смелая, остроумная, а на деле больше молчала, влюблённо заглядывая ему в глаза.

Да, три года вдали от Руслана меня изменили… В лучшую сторону. Он больше не подавляет меня.