Измена. Танцы на осколках

Проходит время, и я начинаю дремать, но мой сон прерывистый и беспокойный. Я чувствую, как мое тело вздрагивает, как я стону во сне, раскрываюсь, сбрасывая с себя одеяло. Просыпаюсь от этого.

Открываю глаза и вижу, что Марк все еще смотрит на меня. Он не спит, с напряжением вглядываясь в мое лицо.

— Тебе плохо? Тошнит? — уточняет он.

— Нет, просто страшно. Я не даю тебе спать? — вздыхаю расстроенно и пытаюсь обратно укрыться, но Марк останавливает мою руку и разглядывает мое тело, оголившееся под халатом.

— Это стресс. Ты просто перенервничала. Нужно успокоиться.

Он гладит меня по щеке, ведет рукой ниже, по шее. Поглаживает плечи, стаскивая с них махровую ткань сильнее.

Я жмурюсь и впитываю его прикосновения — они осторожные, почти невесомые. Марк касается губами моей кожи на ключице и отстраняется. Он тут же поправляет одеяло, укрывая меня. Будто пряча от себя самого.

Я закрываю глаза, притворяясь, что сплю, потому что не знаю, как реагировать. Это так странно — чувствовать его рядом, его тепло, его дыхание. И знать, что если он решит взять меня, то я не буду его останавливать. Но он не настаивает.

Я слышу, как Марк глубоко вздыхает, и его рука медленно опускается с моего плеча. Но я не хочу, чтобы он отпускал меня. Поворачиваюсь на бок, вжимаясь в его тело, и чувствую, как мне в живот упирается напряжённый пах. Да у меня и у самой все напряжено внизу живота от его близости.

Возможно, если мы скинем напряжение, то сможем заснуть…

Скольжу рукой вниз по его груди.

— Рита, в тебе говорит алкоголь, — слышу, как голос Марка моментально срывается на хрипотцу.

Он придерживает мою ладонь уже в области брюк. Кажется, я касаюсь пальцами его головки. Поглаживаю. И мне совершенно не стыдно.

— Пользуйся моментом, — вызывающе усмехаюсь ему в губы.

— Я не привык пользоваться пьяными женщинами, — усмехается Марк в ответ, не отвечая на мой поцелуй, и поднимает мою руку обратно к себе на грудь.

— Тогда катись ко всем чертям, — утыкаюсь ему в шею с тихим смешком.

Чувствую, как Марк поглаживает мои волосы, пропуская их сквозь пальцы.

— Нет, ты попросила меня остаться с тобой, — начинает он аккуратно массировать мне затылок. — Если ты не передумаешь, завтра я сделаю с тобой все, что только попросишь.

Глава 27

Утро наступает слишком рано, и я просыпаюсь с ужасным чувством опустошенности, неясной тревоги и терзающей вины. Голова тяжёлая, и я с трудом пытаюсь сфокусировать взгляд. Боль в висках такая, будто меня били. Ощупываю немного онемевшее спросонья лицо, но нигде ничего не разбито.

Осматриваюсь вокруг — комната чужая. Я не знаю, где нахожусь. Сердце начинает бешено колотиться, и страх наполняет меня. Взгляд падает на распахнутый халат, который я не помню, как надела. Что вообще произошло? Почему я здесь?

Пытаюсь встать, но ноги тут же откликаются болью. Все мои ступни будто прошивает огнем, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Осматриваю пластыри на подошвах и пытаюсь вспомнить, что произошло, но в памяти всплывают только смутные обрывки воспоминаний. Помню, как пила шампанское у себя в комнате и потом пошла на кухню за второй бутылкой. Все.

Держась за кровать, аккуратно встаю на мысочки и, превозмогая боль, медленно, по стеночке, иду к двери, ведущей в ванную. Нужно хоть как-то прийти в себя и понять, где я и что происходит.

В ванной я включаю холодную воду и умываюсь, надеясь, что это поможет мне вернуть ясность мыслей. Взгляд падает на мои вещи, сваленные на полу. Брюки в засохших пятнах крови.

Я прикусываю губу, и вдруг какие-то обрывочные воспоминания начинают возвращаться — крики свекрови, разбитые тарелки… Но дальше — ничего. Я не могу вспомнить, что произошло потом, и это приводит меня в ещё большее смятение. Свекровь меня выгнала? Или я сама ушла из дома? И куда меня занесло?

Принимаю душ, с трудом держась на ногах. Все тело трясет от абстинентного синдрома.

Я в принципе почти не пью. Пара бокалов белого вина или шампанского, наверное, это мой максимум, после которого я уже чувствую безудержное веселье.

Когда выхожу из ванной, замираю от неожиданности.

Возле окна, спиной ко мне, стоит мужчина. Его торс обнажен и я вижу, как на влажных мощных плечах блестят капли воды. Спустя секунду осознаю, что это Марк и с одной стороны испытываю облегчение, а с другой — мне дико страшно от того, что вчера могло произойти.

Инстинктивно сжимаю бедра. Нет, ну я бы если бы и не помнила, то только бы что-то чувствовала после первого секса. Боль, жжение, хоть что-то. Но у меня ощущение, что между нами ничего не было, хотя тревога никуда не исчезает.

Услышав щелчок двери, Марк оборачивается и спешит ко мне, хмуро глядя на то, как я стою, придерживаясь за стену.

— Ты что творишь? — повышает он голос и я вздрагиваю. Он быстро подходит ко мне и подхватывает на руки. — Почему ты не дождалась меня?

— Марк, отпусти, — пытаюсь протестовать, но он не слушает. Строго смотрит на меня, и я замолкаю, потому что его пристальный взгляд буквально испепеляет меня.

— Садись, — коротко бросает он, усаживая меня в кресло у столика. На столе стоит завтрак и чашка горячего кофе, лежит пластинка с обезболивающим. Я смотрю на всё это, чувствуя странное смущение и благодарность одновременно.

— Ешь, — отрывисто командует Марк, протягивая мне обезболивающее.

— Я… — пытаюсь сказать, что не голодна, но он не дает мне договорить.

— Без «я». Ешь, Рита. Тебе нужно восстановиться.

Тон Марка настолько внушительный, что я замолкаю и больше не пытаюсь спорить.

Первым делом выпиваю таблетку. Молча беру вилку и начинаю медленно есть. В горле ком, а в голове каша. Я не могу понять, как мы оказались здесь, что между нами было и что делать дальше. Марк садится рядом, его взгляд устремлён на меня, и я догадываюсь, что его тожетерзают какие-то вопросы.

С одной стороны, я чувствую какое-то странное, теплое почти успокаивающее ощущение от того, что он каким-то образом забрал меня из дома, или нашел. Возможно, спас. С другой стороны — что вообще произошло ночью? Почему я позволила ему быть рядом? Я смотрю на него, а в душе поднимается волна паники.

Он видел меня пьяную и неизвестно, что я вообще вытворяла вчера при нем.

— Марк, что произошло вчера? — тихо спрашиваю я, глядя в тарелку. Мои голос звучит слишком скованно, потому что мне очень стыдно. — Я почти ничего не помню.