Измена. У тебя есть другая

Я разворачиваюсь к нему спиной, достаю из шкафа постельное белье.

Ворох одежды на кресле, а я начинаю себе стелить постельное.

— Да боже мой, прекрати ты этот цирк! У нас в браке все останется по-прежнему.

— Да. Точно. Ты с другой, так и будешь тайно по углам прятаться. А ее это устраивает, м? Или она не прочь выйти из тени?

Глава 5. Она

— Не твое дело. Наши отношения — не твое дело.

— Думаю, ее это не устраивает! — хмыкаю я. — Мне было бы неприятно.

— Но ты — не она. Ты всегда была требовательной.

Требовательной, да.

Яркой и эмоциональной, жадной до его любви и внимания, жадной до жизни и впечатлений…

— Не переживай, с этого самого дня у меня к тебе будет лишь одно требование — развод.

— Нет! — бросает резко.

— Почему?

Я спрашиваю просто, почти без эмоций.

— Мне, реально, интересно, почему нет? Я тебе стала противна. Ты желаешь другую женщину, дети в курсе, — проталкиваю через боль. — Ко мне у тебя никаких теплых чувств и привязанностей не осталось. Так почему нет, дорогой Жора?

Муж в бешенстве сжимает кулаки:

— Ты прекрасно знаешь, что я не люблю, когда меня называют Жорой.

— Знаю, Жора. А теперь ты кое-что должен обо мне узнать: если мы чужие, если ты не со мной, то я не собираюсь делать то, что тебе нравится, то, что окутывает тебя комфортом и уютом. Я не буду делать ничего из того, чем был наполнен твой привычный и такой уютный, знакомый быт.

— Бойкот мне объявить решила?

— Нет, что ты. Слишком много чести. Просто тебя… как задачи в списке моих дел, больше не существует.

— Интересно, какие такие задачи, связанные со мной, у тебя были? — саркастично смеется. — Ты же простая домохозяйка, забыла?

Пусть так.

Вот и посмотрим.

Посмотрим, каково ему будет лишиться огромного пласта привычной жизни, обожания и тотальной заботы. Он же, как лев, обласканный вниманием львицы.

Меня было так много в моментах, которые он даже не замечал, а для меня было так привычно — дышать им.

Просто им дышать и жить его интересами, амбициями и стремлениями.

Я ковриком постелила саму себя под его ноги, создавая уют и тепло, будучи всегда рядом, поддерживая в моменты тотальных провалов и опасности, особенно крепко и горячо его любила в моменты, когда он оказывался на дне и на волоске даже от арестов, потому что в самом начале он действовал на грани, чтобы заработать первые миллионы.

Кажется, муж собирается сказать что-то еще, а потом звонит его телефон. При одном взгляде на экран его лицо неуловимо меняется.

Я понимаю: ему звонит она.

И меня аж разрывает на куски от неизвестности: кто она?

Кто же, черт побери, она?!

— Я тебя оставлю. Без глупостей, Света.

— Лети к ней. Давай… Расскажи, что вам больше не нужно прятаться, расскажи, что скоро станешь свободным.

Он уже выходил из комнаты и вдруг замер, бросив на меня взгляд из-за плеча.

— Что? Ты опять?

— Я с тобой разведусь.

— Нет.

— Я с тобой разведусь. Разведусь! РАЗВЕДУСЬ! — повышаю голос. — Дети взрослые, на твое имущество претендовать не стану. Нас разведут так быстро, что ты и моргнуть не успеешь, а потом ты можешь привести ее сюда, эту паскуду.

Я делаю шаг к мужу, один, еще один…

Толкаю его ладонями за плечи.

— Можешь сделать ее хозяйкой, но только стены нашего дома будут помнить хозяйкой — меня. В первое время у вас все начнет ломаться. Когда она будет пытаться помыть посуду моим средством для мытья, у нее вдруг сорвет кран или засорится посудомойка, машинка потечет, миксер сломается, шкаф криво повиснет. Она будет ударяться о все углы, и даже стены будут дышать к ней ненавистью и душить. Так бывает. Дом, наш дом, был наполнен духом нашей семьи, и, когда этого не станет, ему не понравится. Домам, в которых много лет один хозяин, не нравится, когда его меняют.

— Что за бред ты сейчас несешь? Про домовых вспомнила? Бабушкины сказки! Или ты так намекаешь, что всюду подлянки устроишь? Это в твоем духе.

— А еще… Еще, когда ты будешь трахать ее, нагибать раком, ставить на колени или раздвигать ноги на столе, рекомендую вспомнить, что в этом доме… Нет ни одной поверхности, нет ни одного уголка, где мы бы с тобой не занимались сексом. И речь не про укромные уголки, нет! Речь про все уголки, про все поверхности в этом доме. Будешь трахать ее… Знай. Ты будешь трахать ту, которая будет ПОСЛЕ меня, это останется так навсегда!И ты получишь ее — как бледную жалкую копию того, что у тебя было!

— Ты закончила?

Толкаю его ладонями в плечи, вытолкнув в коридор.

— Главное, чтобы ты…

— Что я?! Что ты говоришь и не договариваешь!

— Главное, чтобы ты сегодня, дорогой, за… кончил. А то всякое бывает у мужчин твоего возраста. Сорок девять лет… Пора бы случиться хоть одной осечке!

Глава 6. Он

— Ничего, так бывает. Я… — тоненько пищит Мария, распластавшись подо мной.

Распаренная, раскрасневшаяся, истерзанная.

Уставшая содрогаться от волн удовольствия, от его приступов, а я, черт…

Я никак не могу закончить начатое.

— Может быть, у тебя был день на стрессе? — спрашивает Мария, подвинувшись.

Она хлопает ладонью по покрывалу, мол, ложись рядышком.

Я ложусь.

Сейчас полежу, меня отпустит немного. И я смогу завершить начатое. Ни разу не было такого, чтобы я долбился, как отбойный молоток, и даже не приблизился к финалу.

— День на стрессе. Не то слово. Меня жена застукала. Когда я с дочерью говорил о нас с тобой, Машунь, — веду пальцем по нежной щеке.

Она как наливной персик. Сочная, яркая, трогательная девочка.

Не то, что моя требовательная грымза!

— Что? — ахает Мария, прижав пальчики ко рту. — Как же такое вышло, Георг?

Внутри царапает: а жена меня сегодня впервые за двадцать шесть лет брака назвала Жорой. Жора, блин! Еще бы Жориком обозвала!

— Просто стоял, пил кофе с дочкой. Она предупредила, чтобы мы с тобой были осторожнее, и тут — она за спиной.

— Как смерть с косой! — хихикает Мария, уткнувшись носиком мне в плечо.