Измена. Я только твоя. Лирическое начало

– Зачем? – я действительно не понимала.

Мама вскинулась.

– А думаешь, просто одной? Я пыталась…, - она замолчала, не договорив.

– И что теперь? – на тот момент информация ещё не улеглась у меня в голове.

Она хмыкнула:

– Буду скрываться.

– Что? – я оторопело смотрела на маму. На то, как она рвёт письмо. Собирается выбросить в мусорку. Но потом, передумав, суёт обратно, к себе в сумку.

– Проверяй почту, поняла? – указала она, - И вот такое выбрасывай.

– Мам, - растеряно бросила я.

Она решительно встала:

– И бабуле не слова!

– Почему? – сыпала я вопросами.

Мама вытерла щёки салфеткой. Та окрасилась в чёрный. Тушь потекла и размазалась.

– Во-первых, у бабушки слабое сердце. Кони двинет, квартира мне отойдёт. А банк её и оттяпает!

Втянув носом воздух, мама добавила:

– А нас выгонит на улицу. Пойдём побираться с тобой, - губы её задрожали.

«Блиииин!», - подумала я. Мне хотелось её успокоить, и одновременно хотелось убить.

– Блин, мам, - вырвалось у меня.

Мама всхлипнула:

– Прости меня, Анька. Я же хотела как лучше.

«А что, если маму посадят в тюрьму?», - подумала я в тот момент. И даже представила. Маму в наручниках. И то, как её уводят подальше. А я остаюсь жить с бабулей! Та скоро помрёт от сердечного приступа, а квартира останется мне. Нам с тобой.

Жестоко? Возможно. Но ведь на деле окажется, что у бабушки сердце – мотор. У которого нет срока годности. А мамин долг перейдёт на меня, когда сокамерницы с ней поквитаются. Ведь она непременно нарвётся…

– Давай скажем, что ты заболела, - предложила наивно. В школе такое срабатывало. Но не во взрослой жизни! От которой я была чересчур далека.

– Ага, - мама хмыкнула, - У врача разживусь справочкой, и мне всё простят.

Она подошла ко мне. Погладила по голове.

– Какая же ты у меня красивая, - проговорила внезапно.

Я даже смутилась, и опустила глаза. Мама взяла с подоконника пачку.

– Дай одну, - попросила, вставая.

Она усмехнулась:

– Ещё чего!

– У меня стресс, - произнесла я, скрестив на груди руки.

Мама открыла окно:

– Это мои проблемы, тебя не касаются.

– И как же ты будешь решать их?
– я приблизилась.

Из окна было видно парковку. Твой мотик стоял, прислонённый к столбу.

– Решу, - сказала она, спустя паузу.

А на следующий день напивалась с Анжелкой…

Я тебе ничего не сказала об этой истории. У тебя и своих проблем было достаточно! «Подстава с Тойотой», хозяин которой отказался платить за ремонт. А тут ещё дядя Серёжа слёг с грыжей. Ты был хмур и расстроен.

– Всё наладится, - говорила я, обнимая тебя. Говорила тебе и себе.

– С морем облом, - сокрушался ты.

– Глупости! – я улыбалась в ответ, удивляясь, что это так сильно волнует тебя. Хотя и сама успела нафантазировать нашу поездку.

– Так хотел посмотреть на тебя в купальнике, - ты вздыхал, и закидывал руки за голову.

– Насмотришься, - гладила я твой живот. Пробираясь всё ниже и ниже.

Мы забывались друг в друге. Теряли связь с этим миром в моменты любви. И каждый раз, расставаясь с тобой, я начинала скучать практически сразу.

Следующее письмо пришло спустя время. Уже от судебных приставов. Я «отловила» его и положила себе под подушку. Мне было страшно прочесть. Слово «суд» отчего-то пугало до дрожи. Я позвонила дядь Коле. Мама убила бы, если б узнала! Я звонила с работы. В обеденный перерыв.

Звонок по мобильному был дорогой, и я тараторила в трубку:

– Ну, мы же тебе не чужие? Ты говорил, мы – семья.

– Аня! Я очень хорошо к тебе отношусь, - дребезжал на том конце провода отчим, - И к твоей матери… тоже.

Их разрыв был болезненным. И я полагала, ещё не зажил. По крайней мере, она часто плакала по ночам. И я думаю, виной тому был далеко не кредит.

– Но я же тебе не Рокфеллер!

– Ну, хоть часть? – проговорила я тоном, почти умоляющим. Знала ведь, наверняка, у него есть заначка.

– Я могу посоветовать тебе знакомого юриста, - ответил со вздохом.

И знаешь, мне стало обидно за маму. До слёз! Тот, кто любит, не бросит в беде. А он её бросил.

– А ты, и правда, козёл! – брякнула я и повесила трубку.

Понимая, что сделала хуже, хотела разбить телефон – прощальный подарок от отчима. Но он был мне дорог, как память!

Косметичка была в рюкзаке, а обед уже кончился. Всхлипнув ещё пару раз, я взяла себя в руки. VIP зал пустовал в этот день. Но двое уселись за столиком.

– Твои, - прошептала Маринка. Так как я в прошлый раз отдала ей «своих».

Те самые двое, которых я видела множество раз, говорили о чём-то. Я подошла, стараясь на них не смотреть. Глаза были красными.

– И чего мы ходим сюда? Здесь жрать нечего! – возмутился «любитель» холодных супов.

Второй был расслаблен. Даже рукав на рубашке закатан. А под ним дорогие часы.

– А мне тут персонал нравится. Скромный такой, - услышала я, и сглотнула.

– Вы уже выбрали? – произнесла свою дежурную фразу.

– Я уже выбрал, - ответил мужчина, и пальцем погладил меню.

Второй усмехнулся:

– А я ещё нет! Огласите весь список, пожалуйста.

Я «огласила». Он думал достаточно долго. Потом заказал. Я ушла. А когда вернулась с подносом в руках, его стул был пустым. Пиджак остался на спинке.

«Испарился», - подумала я, ощущая себя под прицелом внимательных глаз.

– Вы сегодня грустная, - озадаченно бросил субъект. Он сидел, примостив на столе левый локоть. Я невольно скользнула взглядом к лицу.

– Вам кажется, - изобразила подобие улыбки.

– Вы плакали? – спросил он так, будто прислуге не полагается плакать.

– У меня аллергия, - отрезала я.

Он сунул руку в карман своих брюк:

– Вот, возьмите. Это моя визитка.

– Зачем она мне? – я покосилась на карточку.