Измученные смутой времени

— То-то я удивился, что так грубо палят своего мента. С этим предателем, наверное, общается только Бугор.

— Скорее всего, — согласился Анисимов. — Нам кровь из носу надо его вычислить, иначе он наделает бед… Ладно, с этим все ясно, а теперь обсудим наши дальнейшие шаги, почему я и встретился с тобой с глазу на глаз. План операции изменился по той причине, что вчера в следственном изоляторе Москвы убили Самойлова…

— Убили?! — от неожиданности воскликнул Седов. — Месть за «вора в законе»?!

— Да, очевидно, месть. Об убийстве Самойлова я узнал за два часа до твоего вылета, поэтому срочно поехал в порт и сел в самолет. По телефону я этого не мог тебе говорить, да и в порту не хотел с тобой светиться, так что — прости. Сейчас московским оперативникам не до нас, поэтому руководство операцией полностью возложено на меня. Действуем с наскока: как узнаем, где находится похищенное, сразу всех задерживаем, а когда все будут сидеть по камерам, тебе шифроваться нет необходимости — ведь Самойлов уже убит, и его не надо выгораживать. Но московским сыщикам ты все равно звонишь, а также оставляем запасной вариант с посыльным, который якобы должен привезти деньги на тот случай, если ты не сможешь с первого раза определить место хранения похищенного. Примерно уловил суть операции?

— Все понял, — кивнул Седов. — Я сразу смекнул — что-то случилось.

— Непредвиденная ситуация, — развел руками Анисимов и продолжил: — К девяти вечера мы расставим несколько постов наблюдения — возле гостиницы и девятиэтажки, где вы вчера пиршествовали, а также на центральной улице. Перекрыть весь город мы не сможем, поэтому хотя бы так. Постарайся сориентироваться, в какую сторону двигаетесь, запоминай приметные здания и дома, мимо которых будете проезжать. После того, как осмотришь товар, спроси у Бугра, откуда тебе позвонить Скобе в Москву. Если он скажет, что с его квартиры, то соглашайся, а если с почты, то придется ждать до утра — она ночью не работает. В Главке ждут твоего звонка, и от имени Скобцева пообещают отправить человека с деньгами.

— А если Бугор после моего разговора с лже-Скобцевым захочет переговорить с Самойловым, а его нет?

— На этот счет подстраховались, когда еще Самойлов был жив и сидел в изоляторе. Последний разговаривал с Бугром со своей квартиры, сейчас возле телефона дежурит сотрудница милиции под видом племянницы, которая скажет, что дядя по делам уехал куда-то в Подмосковье.

— Как все усложнено! — схватился за голову Седов. — Я уже начинаю запутываться, что к чему и почему.

— А все москвичи, — усмехнулся Анисимов. — Хотели сами участвовать в реализации, быть, так сказать, причастными к большому раскрытию, но помешала смерть Самойлова. Я бы сделал все попроще, как ты и говоришь — с наскока, на хапок. Но столичным сыщикам надо отдать должное — это их информация, и по Москве они сделали многое, без лже-Скобцева эта игра не началась бы. А твоя задача сейчас предельно проста — узнать, где находится похищенное и позвонить в Москву. Дальше мы начинаем задержания, изъятия, допросы, а ты можешь вернуться в Якутск и победоносно доложить Жукову, что испытательный срок прошел на «отлично».

— Было бы хорошо, — мечтательно произнес оперативник. — Жуков обещал в убойный отдел.

— Почему в убойный? — удивленно спросил Анисимов. — Там ребята зашиваются, ночами не спят. Лучше иди к нам в министерство, я тебя возьму в свою группу.

— Нет, я к убойникам, — помотал головой Седов. — Есть у меня там дела.

— Какие такие дела? — еще более удивился министерский опер. — Старые счеты?

— Можно сказать, что да.

— Какие?

— Долго рассказывать. Как-нибудь зайду к вам в министерство и все выложу. Возможно, попрошу у вас помощи.

— Давай заходи, всегда рад помочь… Ладно, не будем отвлекаться на посторонние разговоры — иди на почту, походи возле телефонной будки и вернись в гостиницу. Мы у телефона, ждем от тебя вестей.

Прогулявшись по городу, а заодно проверив, не ведется ли за ним слежка, к полудню Седов вернулся в гостиницу, пообедал и коротал время за телевизором.

С экрана звучали новости о том, что Советский Союз готовится перейти к рыночным отношениям, что руководители державы подписали документ в области экономического спасения страны, что начался парад суверенитетов Союзных республик… Одним словом, страна разваливалась, а до полного ее краха оставался ровно один год. Партийные баталии, горячие политические споры, борьба за нелепую программу о том, что дряхлеющую империю можно спасти за пятьсот дней, неистовства одиозных депутатов Верховного Совета РСФСР, трагическая гибель Виктора Цоя — все эти теленовости вскоре на время утихнут, и внимание всего мирового сообщества будет приковано к небольшому промышленному городу на юге Якутии. Девятнадцатого августа группа отъявленных головорезов и преступников, которых конвоировали из Нерюнгри в Якутск, захватят воздушное судно и вместе с пассажирами угонят в далекий Пакистан. Даже в дурном сне Седов не мог представить, что разработка преступной группировки, участником которой являлся он, и угон самолета являются звеньями одной цепи.

Сегодня вечером бандиты не позвонят оперативнику, так как будут заняты тем, чтобы передать через своего милиционера тот самый курковый обрез шестнадцатого калибра арестованным в изоляторе, которых ожидало этапирование в республиканский центр.

Не ведая, что он накануне «большого шухера»* (громкого события), Седов сладко потянулся и закрыл глаза. Спать оставалось четыре часа — впереди опера ждали, по его наметкам, бессонная ночь и новые испытания.

10

Седов проснулся от звонка. Время было восемь часов тридцать минут; он с легким волнением поднял трубку и услышал голос Артеменко:

— Посты расставлены, возле гостиницы ничего подозрительного. Ждем.

— Ждем, — ответил опер и расстался с трубкой.

В девять никто так и не позвонил. Седов в томительном ожидании прохаживался по номеру, изредка поглядывая в окно в надежде увидеть бордовую «восьмерку».

В девять часов сорок минут позвонил Артеменко и быстро спросил:

— Что случилось? Почему их нет?

— Пропали, не знаю, что случилось, — ответил оперативник и поторопил звонившего: — Все, кладу трубку, они могут прямо сейчас набрать номер.

— Ждем до полуночи, — успел сказать нерюнгринский опер.

Наступило десять часов, а затем и одиннадцать — звонка от Бугра не последовало. Ровно в полночь позвонил Артеменко.

— Куда они запропастились? Что-то почуяли?

— Черт его знает, — озадаченно протянул Седов. — Вроде бы мне поверили, подозрений с их стороны я не заметил.

— Ага, чуть не прострелили башку, а так никаких подозрений, — подразнил его Артеменко. — Эти волки никому не верят, даже самому себе. Скорее всего, ты где-то допустил промашку, и они взяли тайм аут, чтобы до конца прощупать тебя.

— Вроде бы все было нормально… — засомневался опер и возмущенно бросил: — Нет, они мне поверили! Если бы не поверили, сразу бы и кончили на месте!

— Ладно, ладно, остынь — успокоил его Артеменко. — Завтра с утра позвоню и определимся, что делать дальше.

Знали бы оперативники, что в это самое время предатель занес в изолятор оружие и передал главарю угонщиков воздушного судна, который спрятал его внутри протеза своей ноги! Они бы бросили все на свете, забыли о какой-то краже на двести тысяч рублей, об убийстве бывшего милиционера и предотвратили захват самолета. Но человеку не суждено все знать наперед, оперативник — тот же человек, с теми же недостатками и изъянами, а не оракул, снизошедший с небес, и ему не дана абсолютная способность угадывать мысли соплеменника на расстоянии. Предотвратить такое преступление могли сотрудники, которые непосредственно курировали городской изолятор, но, судя по тому, как среди них затесался «крот»* (предатель), проблема вырвалась наружу не вдруг и не внезапно, а копилась месяцами и даже годами. Позже, когда после угона самолета проводилась проверка деятельности местной милиции, следователей КГБ брала оторопь от порядков, царивших в изоляторе временного содержания арестованных и задержанных — туда за определенную плату не только обрез — станковый пулемет можно было пронести, и никто бы словом не обмолвился.

Утром после завтрака Седов вернулся в номер и только включил телевизор — зазвонил телефон. Будучи уверенным, что на том конце провода Артеменко, он поднял трубку и вздрогнул, услышав голос Кота:

— Братан, как спалось?

— Да нормально, — ответил оперативник, всеми силами пытаясь не выдать своего волнения. — Почему вчера не звонили, я до ночи ждал?

— Извини, родной, непредвиденные обстоятельства. Часикам к двенадцати я к тебе подскочу — будь наготове.

— Я готов.

— Все, до встречи.