Как избавиться от жениха

Со смехом все трое вышли из кухни. Уже в дверях совершенно серьезно и почти торжественно Александра обратилась к Марине и Саше:

— Вам тоже я желаю счастья и удачи. Счастливо.

— Спасибо, — ответили они почти одновременно.

Саша придержал дверь ногой, когда Александра уже закрывала ее, и с некоторым беспокойством спросил:

— Может, все-таки поедешь в Павловск? Ведь Зиночка будет беспокоиться, еще, чего доброго, сама поедет в город на ночь глядя.

— Не волнуйся, Сашка, я заверю ее, что вы меня навестите перед сном. Кстати, можете и в самом деле зайти. Чайку попьем, торт еще остался. — Взгляд Александры был столь невинным, что нельзя было понять, имела ли она в виду только то, что сказала, или еще что-нибудь.

21

В 17.30 Марина и Саша наконец стояли перед Ириной дверью. У Марины в руках был букет темно-красных роз, а Саша держал розового и очень симпатичного французского бульдога для Ириной дочки, у которой сегодня тоже был день рождения. Почувствовав Маринину нервозность, Саша успел перехватить ее руку прежде, чем она коснулась кнопки звонка. Стараясь не повредить розы и не уколоться, он ободряюще улыбнулся и нежно притянул Марину к себе.

Первый поцелуй был легким и почти платоническим, но за ним последовал второй, в котором появились признаки страсти. Третий поцелуй длился так долго, что им едва хватило дыхания. Сейчас они вряд ли хорошо сознавали, где находятся, и Витя выбрал именно этот момент, чтобы открыть дверь. Видимо, их заметили в окно, а теперь не могли понять, куда они подевались.

На звук открывающейся двери они не отреагировали, так что не видели и той немой сцены в прихожей, которая, безусловно, позабавила бы их. Из транса Марину и Сашу вывел приближающийся откуда-то из глубины квартиры пронзительный и радостный детский крик.

— Марина! Я первая тебя увидела… — Слова замерли вместе с топотом маленьких ножек. Затем раздался требовательный голосок: — Это кто?

Еще пару секунд они стояли на лестничной площадке, но потом, расцепив наконец объятия, вошли в квартиру. Марина покраснела до корней волос, а Саша, как она успела заметить, внешне хранил невозмутимость. Это вызвало в Марине противоречивые чувства. С одной стороны, хорошо, когда человек умеет держать себя в руках, с другой — досадно, что ему это удается, а ей нет.

Быстро поприветствовав Иру и неловко сунув ей букет роз, Марина, вместо того чтобы всем представить своего спутника, обратилась к очаровательному созданию с огненно-рыжими кудряшками, неправдоподобно голубыми глазами и яркими, как будто нарисованными, веснушками на курносом носике.

— Привет, Оленька! С днем рождения! Смотри, кто хочет с тобой познакомиться. — Марина подхватила девочку на руки и подошла с ней к Саше. — Посмотри, какой розовый бульдожка.

Оленька радостно взвизгнула и с сияющими глазами взяла протянутую Сашей собачку. Чмокнув в нос бульдожку, она нежно прижала его к себе, затем серьезно посмотрела сначала на Сашу, потом на Марину и снова спросила:

— Это кто? — Не дожидаясь ответа на свой вопрос, она тут же задала следующий: — А почему вы целовались?

— Это — Саша, — так же серьезно ответила ей Марина и поставила девочку на пол. — А целовались мы потому, что любим друг друга.

— Он теперь твой жених? — сразу же решила уточнить Оля.

— Ты угадала, — с улыбкой поторопился заверить малышку Саша, пока Марина не стала этого отрицать.

После такого исчерпывающего объяснения Оленька задрала голову вверх и стала внимательно изучать Сашу. Чтобы ей было удобнее, он опустился на корточки. Некоторое время они оба с интересом рассматривали друг друга.

Марина усмехнулась, заметив удивленно приподнятую бровь и быстрый Сашин взгляд в сторону Иры и Вити. Оба обладали приятной спокойной внешностью, которая, казалось, соответствовала их характерам и резко контрастировала с буйством огненно-рыжей окраски их чада. Даже платьице на Оленьке было сегодня в тон ее кудряшкам. Впрочем, не только сегодня, бедной Ире редко удавалось противостоять своей дочери при подборе цветовой гаммы ее гардероба.

Конечно, единственный ребенок в весьма обеспеченной семье не может совсем не быть избалованным, хотя многие родители и верят в такую, в общем-то, теоретическую возможность. Однако в данном случае в Оленькином стремлении к ярким цветам, преимущественно красному и оранжевому, проявлялась скорее ее энергичная и темпераментная натура, нежели просто каприз.

Наконец, определив свою позицию относительно нового знакомого, Оленька тряхнула кудряшками и улыбнулась Саше.

— Привет.

— Привет. Давай знакомиться.

— Давай. Ты — Саша, я знаю. А я — Оля.

— Замечательно. — Саша улыбнулся и, искоса бросив озорной взгляд на Марину, с совершенно серьезным видом спросил: — Слушай, Оленька, открой секрет, откуда у тебя такие сногсшибательные волосы? Почти как у Марины.

— Ты мне льстишь, — усмехнулась Марина, заметив на себе оценивающий Олин взгляд.

— Чуть-чуть, — тут же согласился Саша и опять обратился к девочке: — Ты знаешь, как только ты немного подрастешь, твои роскошные волосы и твои просто потрясающие глаза будут сводить с ума всех мальчишек.

Не прошло и двух минут с момента их знакомства, как они достигли полного взаимопонимания.

— Ты слышишь? — жалобно обратилась к Ире Марина. — Ты видишь? А ты еще пыталась убеждать меня с позиций какой-то логики…

Ира переводила чуть растерянный взгляд с Марины на парочку у своих ног и обратно.

— Напрасная трата времени, — под влиянием все той же безжалостной логики холодно констатировала она.

Марина вдруг поняла, что получает удовольствие, немного поддразнивая подругу, поэтому продолжила свою провокацию:

— Какая женщина устоит против такого красноречия?

— Никакая, — сухо подтвердила Ира, глядя на зардевшуюся от удовольствия Оленьку. — Даже если ей всего три года.

Судя по промелькнувшим в Сашиных глазах веселым искоркам, обмен мнениями между подругами не остался им не замеченным, хотя вроде бы он всецело был занят разговором с Оленькой. Все это время Марина внимательно наблюдала за ним: завоевать девочку Саше удалось практически мгновенно, но гораздо интересней было то, что он вел себя совершенно естественно и отнюдь не тяготился необходимостью общаться с ребенком. Ромы обычно надолго не хватало, довольно скоро его начинало тянуть на поучения.

Оленьке не терпелось показать вновь прибывшим гостям все свои подарки, и, судя по ее заговорщическому виду и веселому хихиканью, их ожидало что-то необычное. Она возбужденно схватила за руку Сашу, потом поймала Маринину руку, но тут Марина вспомнила, что, во-первых, толком еще не поздравила с днем рождения подругу, а во-вторых, так и не представила Сашу никому, кроме трехлетнего ребенка.

Она тут же исправила свою оплошность, быстро выполнив оставшиеся формальности. Затем они с Сашей поздравили Иру, и Марина вручила имениннице давно обещанный рисунок, выполненный пастелью.

Дело в том, что весной они втроем были в Пушкине. Оленьке очень понравилась девушка с разбитым кувшином, особенно как вытекала водичка из отбитого горлышка. Она тут же потребовала, чтобы Марина нарисовала ей бронзовую девушку, естественно, с льющейся водой. Карандаш и бумага для эскизов всегда имелись в Марининой сумке, так что ей ничего не оставалось, как приступить к работе. Уже через несколько минут был готов набросок, а когда они присели на скамейку, чтобы скормить ребенку пару пирожков, рисунок был закончен, причем получился столь удачным, что Ира предложила повесить его в рамке в детской. Однако Оленьке совершенно не понравилась мамина идея, она хотела быть единственной обладательницей такого сокровища, хранить его среди своих рисунков и любоваться им, как только этого захочет. Понимая, во что вскоре превратится Маринино творение, Ира попыталась указать дочери на очевидную нелогичность такого подхода, но Оленька упрямо стояла на своем. Дабы прекратить их затянувшиеся дебаты, Марина пообещала подруге ко дню ее рождения нарисовать еще одну девушку с разбитым кувшином.