Как карта ляжет

Кто-то сразу проявлял себя. Кто-то жался в углу и потом был оттрахан в зад. Кто-то добровольно подставлял задницу в обмен на защиту, или наркоту, или хотя бы сигареты. Кто-то играл в карты и выигрывал или проигрывал – и так решал свою судьбу.

Игра в карты была здесь валютой на все случаи жизни, способом поставить себя, заработать денег, получить уважение. Играли не только на деньги, но и на секс, и на какие-то вещи, и на обещания. Партией в карты разрешали споры. В давние времена во время разногласий бросали перчатку, здесь же бросали фразу: «как карта ляжет», – и это означало поединок в карты. Если у тебя не было денег, но ты умел управляться с королями и валетами, то ты мог добиться чего угодно.

Карри быстро просек эту фишку и нередко проводил вечера за игрой в карты. Премудрости этого искусства он начал постигать еще лет в десять, когда Джонни впервые разложил перед ним игральную колоду и принялся объяснять названия и значение персонажей карт. Потом они резались в карты с отцом, Лиамом, Лысым. С десятками девушек Карри играл на раздевание и всегда, конечно, выигрывал, если только специально не хотел проиграть. С самым большим удовольствием он когда-то проигрывал Элисон – она так радовалась своим победам, что Карри готов был с первого хода сдать все свои карты и объявить себя побежденным. С Кристен они поиграть не успели – но сейчас ему казалось, что это к лучшему. Это слишком напоминало бы ему о ней. А так он мог сосредоточиться на том, чтобы заслужить уважение, заработать немного денег на сигареты и другие удобства, а главное – завести надежных друзей.

Курить хотелось адски – всегда. Раньше он выкуривал по десять-двенадцать сигарет в день, теперь – максимум по пять-шесть. Нехватка никотина в крови уничтожала его и без того расшатанные нервы.

Спал он тоже плохо. Если ему не снился секс, то снилось, как он убивает Косого. Снова и снова, снова и снова, до бесконечности.

Первый адвокат, который согласился его представлять, оказался мудаком. Это, впрочем, было совсем не удивительно. Теперь отец собирался подогнать ему другого – но Карри не рассчитывал на особый успех. Даже если ему впаяют убийство в состоянии аффекта, ему придется отсидеть лет пять или шесть. За это время его любимая женщина успеет родить ребенка, и их сыну исполнится лет пять. Даже если Кристен с малышом будут навещать его, мальчик не будет толком знать своего отца. Это особенно его угнетало.

Именно поэтому он думал и о другом варианте – побеге.

Он знал, что не может сбежать и остаться в клубе – не только потому, что копы найдут его и вернут за решетку, но и потому, что тогда «Гиены» бросятся мстить за смерть Косого. Но он все чаще вспоминал о том, как предложил Кристен пожениться и сбежать, и она назвала идеальное место – Китай. Свалить в Китай было бы отлично. Никто – ни «Гиены», ни собственный отец, – не стали бы там их искать. Они бы снимали небольшую квартирку, он бы работал, она бы воспитывала сына, и они проводили бы вместе вечера и все выходные и праздники.

Но сейчас это было невозможно. Сейчас Кристен была беременна, и ей нужны были близкие люди рядом – родители, подруги. Кроме того, Карри не был уверен, что Кристен захочет бросить учебу. Да и вообще, это была опасная авантюра. Ему следовало подумать об этом получше.

– Здравствуйте, – нерешительно сказала Кристен и, прежде чем продолжить, прочистила горло. – Я к Карри Джонсону. У меня назначено.

Надзиратель смерил ее внимательным взглядом и задержался на ее животе. Кристен внутренне сжалась и инстинктивно прикрыла живот полами пальто.

– Пальто придется снять, – заметил тут же мужчина. – И оставьте вашу сумку, мисс, с ней нельзя.

Кристен нервно сглотнула и кивнула.

Когда ее наконец впустили в комнату для встреч, она не сразу увидела Карри. Здесь было слишком людно – заключенные в одинаковых темно-зеленых робах и множество визитеров. Все они сидели по двое, трое, четверо за маленькими круглыми столиками, а между рядами прохаживались надзиратели.

– Детка? – услышала Кристен знакомый голос и тут же обернулась.

– Карри…

Она бросилась к нему со всех ног, позабыв и о собственном животе, и о том, что вокруг полно чужих людей.

– Детка, моя детка, – Карри крепко обнял ее, и Кристен с упоением вдохнула его родной до боли запах, зарылась носом в светлые волосы, прижалась к сильной груди.

– Объятия – не более пяти секунд, – раздалось откуда-то со стороны, и Карри нехотя разжал свои руки.

– Поцеловаться тоже нельзя? – задохнулась Кристен от обиды.

– Поцелуемся, когда будем прощаться, – улыбнулся Карри. – Садись. Наш малыш так быстро растет, – он протянул ладонь и положил ее на округлый живот.

– Ага, – Кристен все еще смотрела на него, широко распахнув глаза. Сердце колотилось как бешеное.

– Ты так соскучилась? – он снова улыбнулся. Он и рад бы был заплакать при виде ее, но не мог. Не имел права. Он должен был держаться. А поплакать можно будет и ночью, когда никто не услышит.

– Ужасно, – всхлипнула Кристен. – Иногда мне казалось, что мы вообще никогда больше не увидимся, что мне приснилось прошлое лето и все, что у нас было…

– Моя родная, – прошептал Карри. Ему хотелось еще раз обнять ее, хоть ненадолго, но тогда он рисковал получить замечание. Поэтому он собрал всю свою волю в кулак, просто наклонился к ней поближе и попросил: – Ну же, рассказывай. Как твои дела?

5 глава

От его присутствия у нее просто перехватывало дыхание. За месяцы разлуки из памяти начали выветриваться и его запах, и точный цвет его глаз, и ощущения, которые она испытывала, когда он к ней прикасался. Теперь все это вернулось – в двойном, тройном размере. Голова кружилась просто от того, что он рядом. Больше всего на свете хотелось протянуть ладонь и коснуться его небритой щеки… Но было нельзя.

– Как дела? – спросил Карри снова, и Кристен как будто очнулась, вздрогнула, тряхнула темными волосами:

– Нормально… Миссис Карлин слишком придирчива, а в остальном нормально, правда…

– Кто такая миссис Карлин?

– Преподает цветоведение, – объяснила Кристен.

– Уверен, несмотря на это, ты лучшая ученица в потоке, – приободрил девушку Карри. На самом деле, это все, что ему оставалось, – бодриться самому и ободрять ее. Вселенная оказалась не слишком снисходительна к ним обоим и явно не одобрила их чувств, так что они могли только ждать, терпеть и надеяться на счастливый исход… когда-нибудь, лет через пять.

– Вряд ли, – Кристен смутилась. Она и вправду была одной из лучших, но самой лучшей – нет. Преподаватели не выделяли любимчиков. Ко всем студентам относились одинаково строго и требовательно. И это, пожалуй, было хорошо.

– Готов поспорить, по ночам ты рисуешь меня без одежды, – проговорил Карри шепотом, и Кристен тут же раскраснелась:

– Карри, мы же не одни…

– Никто не слушает, клянусь, – мужчина довольно заулыбался. Ему так хотелось вызывать у Кристен положительные эмоции. Хотелось, чтобы она расслабилась, поддалась ему, как в старые добрые времена. Сейчас она была слишком напряженной и его это мучило. Он чувствовал себя виноватым.