Как отказать красивому мужчине

– Подумать только, какая наглость! Назовите ваше имя и номер. Я буду жаловаться!

Тут мимо быстрым шагом прошествовали двое мужчин, тяжело ступая в полной противовзрывной экипировке, на их спинах было крупными буквами написано: «Взрывотехнический отряд». Каждый из них тащил в руках по десятку статуэток «Оскара». Они скрылись за дверями мужского туалета.

– Вы все еще хотите пойти в зал? – спросил полицейский.

– Э-э-э… Думаю, нет, – ответил англичанин, выскочил из двери и со всех ног понесся по красной ковровой дорожке прочь. Судя по доносившимся из зала звукам, там уже начиналась паника. Появился еще один взрывотехник с двумя «Оскарами» и почти бегом бросился к туалету.

– Остался только один! – на ходу крикнул он.

А на сцене Мэрил Стрип, следуя инструкциям, пыталась унять растущее волнение аудитории и как ни в чем не бывало продолжала вести церемонию.

– Итак, приз за лучший фильм года получает… – произнесла она, вытаскивая карточку из конверта, – «Экзистенциальное отчаяние».

Именно в этот момент на сцене появился внушительного вида мужчина в полицейской форме и поднял руку, призывая присутствующих к спокойствию.

– Леди и джентльмены, – начал было он, но его никто не услышал из-за беспокойного гула в зале. Мэрил Стрип любезно пригласила начальника лос-анджелесской полиции к микрофону, но в этот момент на сцену ввалился неимоверно грузный человек, назвавшийся исполнительным продюсером «Экзистенциального отчаяния» и мюзикла про Уолл-стрит, в сопровождении двух других мужчин, которые и являлись настоящими создателями фильма. Он нахально втиснулся между полицейским боссом и Мерил Стрип и попытался сцапать золотую статуэтку, но тут перед глазами изумленных зрителей появился разъяренный Скотт Рич, бросился к толстому продюсеру и одним движением кулака послал его на пол. Двое его сопровождающих расхохотались.

– Я сто лет мечтал это сделать, – громко сказал в микрофон один из них.

– Люди, – произнес Скотт Рич, забирая микрофон. – ЛЮДИ! – прокричал он.

В зале моментально наступила тишина.

– Я – Скотт Рич, ЦРУ. Сложилась серьезная ситуация. Сейчас мы держим ее под контролем. Удастся ли нам это сделать и в дальнейшем, целиком зависит от вас. Просьба вести себя как разумные взрослые люди. Сейчас весь мир смотрит на нас. Просьба всем покинуть зал. Выходить из кинотеатра только через главный вход. Это в том направлении. Выход с бельэтажа – там, а с первого и второго яруса балконов – там. Соблюдайте спокойствие, следуйте инструкциям и поторопитесь. На этом все. Спасибо за понимание.

Люди сплошным потоком потянулись из кинотеатра, в то время как объединенные силы служб безопасности поспешно проводили тщательную зачистку здания. Уже семнадцать «Оскаров» лежали под противовзрывными пластинами и покрывалами в мужском туалете, близлежащая территория была полностью освобождена от посторонних. Оставалось всего две минуты до того, как часовой механизм приведет бомбы в действие, а последняя статуэтка не была найдена. Его обладательницы – худенькой, нервного вида девушки, получившей премию за лучшую роль второго плана в фильме про Председателя Мао, нигде не было видно. Толпы гостей в организованном порядке продолжали выливаться из здания, и только сотрудники спецслужб знали, что где-то среди них все еще скрывается несущее смерть устройство.

Оливия стояла, вжавшись в стену, судорожно перебирала в голове все возможные варианты, и вдруг ее осенила неожиданная мысль. Оливия вытащила телефон и набрала номер.

– Скотт, – сказала она. – Кажется, я знаю, где она скрывается. Ее нигде не было видно с тех пор, как она прошла за кулисы. Похоже, ей стало плохо, и она до сих пор отсиживается в туалете за сценой.

– Понял тебя, – раздался голос Скотта. Несколько секунд из трубки доносился звук его торопливых шагов. Оливия в ужасе взглянула на часы. – Значит, так, слушай меня, Оливия. Я уже на месте и вижу ее. Постараюсь ее вывести. Сам. Тебе здесь делать нечего. Остается всего одна минута. Выходи из кинотеатра. Немедленно. Люблю тебя. Пока.

– Скотт! – отчаянно закричала Оливия. – Скотт! – Но разговор уже прервался.

Она быстро огляделась вокруг и бросилась к сцене, стараясь держаться, по возможности, в стороне от толпы и идти по краям людского потока, где можно было быстрее пробиваться против течения. Но не успела она добраться до сцены, как со стороны фойе раздался ужасающий грохот от мощного взрыва, пол под ногами содрогнулся, и стены, как показалось, опасно зашатались. Раздались панические крики, зал наполнился запахом дыма – как при фейерверке, только более едким, – а затем последовал еще один мощный взрыв за сценой.

Оливия, как безумная, схватила телефон.

– Скотт! – кричала она в полном отчаянии. – Скотт!

Но никто не отвечал. Она стояла, слушая бесконечные звонки в трубке. В толпе началась паника, люди разбегались в разные стороны. Оливия вжалась в стену и стояла посреди этого хаоса, уставившись перед собой ничего не видящими глазами. Постепенно к ней пришло осознание того, что все закончилось. Взрывотехники справились со своей задачей, обезвредив бомбы в мужском туалете. Стены не обрушились, взрыв не задел зал – там не было ни осколков, ни крови, ни изуродованных тел. Никто не пострадал. Кроме единственного мужчины, которого она любила.

Оливия снова набирала его номер и слушала нескончаемые гудки. Она бессильно опустилась на пол, по щеке покатилась крупная слеза. И тут наконец кто-то ответил на звонок.

– Скотт? – крикнула Оливия, прижимая телефон ко рту так сильно, что чуть его не проглотила.

– Нет, мэм, это не Скотт, хотя он тут, рядом.

– Рядом? С ним все в порядке?

В трубке воцарилось молчание.

– Да, мэм. Правда, грязный с ног до головы, но вроде не пострадал. Он успел бросить «Оскара» с бомбой в унитаз и закидать сверху полотенцами, и они с юной леди сумели выскочить через запасной вход на улицу и почти добежали до фургона взрывотехников. О, мэм, он хочет с вами поговорить…

Оливия ждала, задыхаясь от счастья, чихая от едкого дыма и протирая глаза.

– Это ты? – произнес Скотт хриплым голосом. – Я же тебя просил не звонить, когда я работаю.

– Просто нет у меня к тебе никакого доверия, – произнесла она, улыбаясь и смахивая слезы. – Никогда не упустишь шанс полапать хорошеньких актрис.

Глава 58

Остров Мауи, Гавайи

Когда самолет воздушной медицинской службы уже заходил на посадку над тропическими водами у острова Мауи, мобильник Оливии вдруг зазвонил. Она высвободила руку из ладони Скотта и нажала кнопку.

– Оливия?

– Да?

– Это Барри Уилкинсон говорит. Послушай, можешь быстренько набросать для нас статью? Я знаю, ты же там была. Я имею в виду «Оскара» и Судан. Нам нужна большая статья на первую полосу и центральный разворот, со всеми подробностями – типа, эксклюзивный материал, свидетельства очевидца и все такое прочее. Этой теме будет посвящен весь воскресный номер, ну, и если сумеешь до восьми бросить кусочек материала для сегодняшнего номера, будет просто отлично. Оливия, ты меня слышишь?

– Барри, не понимаю, о чем это ты говоришь? – ответила она, так как последнее, чего бы она хотела, – это чтобы ее лицо красовалось на первой полосе газет и журналов. Возможно, ей теперь всю жизнь придется прожить под разными именами и обличьями.

– Дорогая, но я ведь в курсе насчет МИ-6. Знаю, что ты ездила в Судан по их заданию – в «Elan» мне все рассказали. Не отпирайся, я собственными глазами видел тебя в рыжем парике на церемонии вручения «Оскара». Во весь экран показали…