Как притворяются лжецы
Шрифт:
Я внутренне стону, разворачиваясь на каблуках из-за того, что меня прервали.
Эллиот. Разумеется.
Он протягивает Декстеру пиво в качестве подношения.
Мой кавалер нерешительно берет его, у него сразу меняется поведение с кокетливого и веселого на настороженное за считанные наносекунды.
Я в недовольстве поджимаю губы; не из-за того, что прервали, а из-за того, как грубо он это сделал. Боже милостивый, неужели его мать не научила его хорошим манерам? Нельзя подходить и оскорблять кого-то. Я бросаю взгляд на его мать, тетю Тори, которая изящно восседает на диване, потягивая шампанское из бокала. Причесанная,
Также признаю, что, возможно, он не знает ничего лучшего, и даю ему некоторую свободу действий. В конце концов, парень, вероятно, ничего не может с собой поделать.
Его так воспитали.
— Привет, Эллиот, — начинаю я. — Рада снова тебя видеть.
Ложь № 1.
— Да? Приятно, что не было такой огромной толпы, как на вечеринке у Грейси — теперь мы действительно можем поговорить без всей этой музыки и надоедливых танцев, — болтает он. Очаровательная улыбка не отражается в его расчетливых карих глазах.
— О, конечно, — соглашаюсь я.
Ложь № 2.
Эллиот придвигается ближе, его локоть почти незаметно подталкивает Декстера, оттесняя моего спутника к стене. Подальше от меня.
Мои зеленые глаза превращаются в щелочки. Этот парень не заслуживает доверия.
— Что делаешь после? — Он задает вопрос вслух, явно игнорируя своего кузена. — Сегодня вечер воскресенья, мы должны сходить куда-нибудь.
— Какое замечательное предложение; точно, нужно это сделать. — Только не с тобой, придурок. — Декстер, милый, давай сходим куда-нибудь после.
Снисходительный ублюдок насмехается.
— Давайте будем реалистами. Думаешь, я не знаю, что здесь происходит?
Мой рот открывается — на самом деле от его наглости — гнев внутри меня начинает медленно подкатывать к горлу, минуя губы. Когти выпускаются наружу.
— Вау. Просто… вау. Знаешь, что, приятель, ты действительно кусок…
— Кузенчик! — Объявляют близнецы, появляясь из ниоткуда, их гибкие руки обнимают Эллиота за плечи. На этот раз они выбрали идеальный момент.
Амелия быстро чмокает брата в щеку.
— Декс, мама хочет, чтобы ты сбегал наверх и взял ту фотографию, где вы с папой на адских каникулах в 2010 году. Знаешь, ту, где мы с Люси обе плачем на заднем плане…
— и вы с папой улыбаетесь в камеру.
— а мама выглядит так, будто вот-вот сойдет с ума, — хихикает Амелия.
— Она говорит, что она у тебя в шкафу. — заканчивает Люси.
— Дафна, тебе определенно стоит пойти с ним, — говорят они в унисон, одинаково ухмыляясь. Их глаза широко раскрыты. Все во внимании.
Они точно знают, что происходит, и внезапно… Я просто обожаю их. Без ума от этой похожей, как две капли воды, странной и нахальной парочки.
***
— Значит, это твоя детская, да? Комната, в которой ты вырос? Мне не провели экскурсию, когда я пекла печенье с твоими сестрами.
— Да, это была моя комната восемнадцать лет. Где не происходило никакого волшебства.
Да, это не совсем магнит для женщин: шокирующие синие обои в полоску
с оранжевой баскетбольной каймой. Винтажный научно-фантастический постер «3000 Лиг под водой». Плакат с доктором Зваго. Академические трофеи по десятиборью сияют на дубовой полке. Его аттестат о среднем образовании и медали свисают с синих и красных лент.Здесь скудно; чисто. Немного по-детски — но, с другой стороны, это комната его детства.
— Дай минутку, чтобы найти фотографию, которую хотела моя мама, хорошо? Подожди. Уверен, она где-то здесь… — Декстер исчезает в шкафу, и раздается звук передвигаемой обуви, сумок и прочего хлама. — Черт, здесь раньше стояла коробка с… — Топот. Ругань. — Где, черт возьми, это…
Его приглушенный голос то доносится, то пропадает из гардеробной, где я слышу отчетливый звук открываемой коробки, когда он охотится за этой неуловимой, потерянной фотографией. Я прохожу в дальний конец комнаты, легко провожу рукой по одеялу из «Звездных войн», расстеленному на двуспальной кровати, кончики пальцев скользят по хлопчатобумажной ткани.
Дарт Вейдер занимает всю кровать.
— Интересно, почему твоя мама не сделала здесь ремонт. Ты давно переехал? — Я размышляю вслух, больше для себя, чем для кого-либо еще.
Его голос проникает в комнату из глубины шкафа; достаточно громкий, чтобы его было слышно за болтовней и смехом его неугомонной семьи, поднимающейся по лестнице и проникающей через вентиляционные отверстия в половицах.
— Э-э, я съехал восемь лет назад, может? — Декстер высовывает голову, вглядываясь в меня из-за дверного косяка, протягивая мне крошечную фигурку. — Эй, знаю, я говорил, что у меня их немного, но зацени! Я совсем забыл об этой коллекции! Интересно, где остальные из них…
Я подпрыгиваю на кровати, взволнованная, протягиваю руки, чтобы взять ее.
— Вау! У тебя есть фигурка Сайлона Центуриона «Звездный крейсер Галактика»! Где ты ее взял?
Он протягивает ее мне, запинаясь на полпути.
— Подожди. Ты и правда знаешь, кто это?
Он выглядит впечатленным.
Я закатываю глаза.
— Декстер. Субботним вечером я была на «Звездных вратах» одна — конечно, я знаю, кто такой «Сайлон Центурион». — Я хватаю его, поворачиваю так и сяк, чтобы рассмотреть. — Тоже в идеальном состоянии.
Декстер останавливается в дверном проеме шкафа, зрачки расширяются, о статуэтке он почти забыл, когда смотрит на меня горящими глазами.
— Черт, Дафна, ты заводишь меня всей этой научной болтовней.
— Да? — Я откидываюсь на его подушки, направляя свою внутреннюю Табиту, Сайлон все еще в руке. — В таком случае… Ты знал, что космический корабль, который стал «Прорывателем блокады» в «Звездных войнах: Эпизод четвертый», был оригинальным дизайном «Тысячелетнего сокола»?
Его ноздри раздуваются, и он делает шаг ближе.
Я продолжаю, привлекая его к себе.
— А ты знал, — медленно начинаю я. Очень медленно, каждое слово произносится чуть громче шепота. — Что они до сих пор не назвали род Йоды?
Боже мой, откуда берутся все эти случайные мелочи?
Декстер снимает очки, кладет их на ближайший туалетный столик. Карие радужки его глаз практически обжигают, когда он сосредотачивает на мне каждую каплю своего внимания.
Я прожигаю взглядом дыры в этих очках.