Как взрослые

— Гош, зачем ты так со мной? Почему она? — стоило ему выйти из машины, бросилась к нему Оля.

— Ты что, актриса погорелого театра? Что за выходки? — Игорь за руку потащил ее подальше от машины, вне зоны видимости Риты.

Все же актерских навыков не понадобилось, стоило ей погрузиться в воспоминания о Кирилле, внутри начинал полыхать пожар, оставляя за собой лишь выжженное поле боли.

— Она замужем, ты в курсе? — смахнув настоящую слезу, выкрикнула Оля.

Крынский взял ее за подбородок, крепко сжал и посмотрел в глаза. На том месте, где они стояли, не горели фонари, поэтому до конца рассмотреть выражение ее лица ему не удалось.

— Знаешь, с чем китайцы сравнивают ревность? С кислотой. Понимаешь, почему?

Он отпустил ее, отошел на шаг назад.

«Глупый, глупый, Гоша. Стареешь, наверное. Ревновать? Тебя? Вот уж действительно бессмысленное занятие», — подумала Лёля, обрадовавшись. Ей такой расклад был только на руку.

— Решил за ней приударить, я не удовлетворяю больше? — окончательно вошла в роль ревнивой дурочки Лёля.

— Физический голод можно удовлетворить когда угодно и с кем угодно. А вот душевный — вопрос, — дал расплывчатый ответ Крынский.

— С ней у тебя ничего не выйдет. Она другая. Верит в светлое будущее, доброту людей, настоящую любовь. Да и принц у нее уже есть.

— Никогда раньше не задумывался, — шумно выдохнул Крынский и накинул Оле на плечи свой пиджак. — Почему принцессы так с ума сходят по принцам? Ну что в них особенного? Красота, ум, доброе и храброе сердце в сочетании с деньгами и родословной делают образ принца поистине идиллическим. Все это настолько прекрасно, что аж зубы от тоски сводит. Зачем обязательно нужен идеал, в итоге все равно принцесса через пару лет от скуки уйдет к сантехнику Вовке, который любит разбрасывать вещи, делать отрыжку за столом и смотреть футбольные матчи с бутылочкой пива. Принцы хороши для сказок, но совершенно бесполезны в реальной жизни.

Оля считала иначе. Костя действительно напоминал принца или благородного рыцаря. Да еще и его преданность одной женщине была достойна восхищения. Однако… сравнивать его со сказочным персонажем, все равно, что принять двойника в зеркале за себя самого. Смотришь утром в зеркало и гадаешь: я здесь или там? Ведь такого быть не может, мы четко знаем, где мы, а где только наше отражение.

Костя — обычный человек, а не художественный образ. Но… вся соль в собственном восприятии. Для Риты этот мужчина особенный. Вот что привлекло Игоря в этой девушке. Давным-давно никто не считал Гошу лучшим человеком на свете, не смотрел на него с такой затаенной нежностью и заботой. В конце концов, даже такие бесчувственные люди, как он, способны испытывать зависть к простым человеческим радостям (читайте — слабостям).

Глава 20. В тёмной-тёмной комнате…

Вырванные страницы из дневника Кирилла (дата неизвестна)

Снился мне сон. Я бродил один в старом заброшенном здании обувной фабрики, которое находилось на пересечении улиц Садовой и Речной недалеко от нашего дома. Меня взяли на «слабо», пацаны уверяли, что я не смогу пробраться внутрь, когда стемнеет. Ходила среди местной детворы легенда о блуждающем здесь духе то ли купца, то ли офицера, который все никак не может обрести покой. Здание пустовало около века, по какой-то причине никто не снес его или реконструировал.

Как только стемнело, я направился сюда, прихватив с собой карманный фонарик. Один. С улицы это место выглядело устрашающе, на небе ярко светила луна, подсвечивая темные проемы выбитых окон.

Пацаны разошлись по домам, а я решил выполнить уговор. «Завтра расскажу им, и сразу авторитетом стану. Я должен доказать, что самый крутой!» — думал я, хотя у самого поджилки тряслись от страха.

Я вошел внутрь, подсвечивая себе путь фонариком. Руки тряслись так, что фонарик того и норовил выскользнуть. Тишина была настолько устрашающей, что я вздрагивал от каждого шороха. Хотя знал, что в такое время года здесь не нашли приюта даже бомжи. На улице стоял промозглый ноябрь.

Под ногами попадались осколки бутылок и стекол, какой-то мусор и обломки кирпичей. Я миновал очередной проем двери и, засмотревшись в потолок со старинными витиеватыми узорами, не заметил кусок арматуры, поэтому, спотыкнувшись, отлетел к стене. Хорошо, что я был в куртке и в шапке, не то точно бы что-то себе сломал. На мгновение застыл, растерявшись от внезапного падения. Затем попытался нащупать на полу фонарик, потому что во время моего «кульбита» он отлетел куда-то в сторону и погас.

Луна неярко освещала помещение. Страх постепенно начал обхватывать меня своими щупальцами, заставляя воображение рисовать картинки одна другой ужаснее. Это подвигло меня вскочить на ноги и рвануть с места, что есть силы. Вот только отнюдь не к выходу. Я бежал, не разбирая дороги, неловко перескакивая через проемы дверей и обвалившиеся ступеньки на лестнице. И остановился только тогда, когда неподалеку услышал голоса. Воображение работало на полную катушку, поэтому я живо представил перед собой орду из неупокоенных духов, устраивающих здесь пирушки. Страх настолько сковал меня, что я при всем желании не мог сделать и шагу. Просто стоял, почти не дыша, стараясь слиться со стеной.

«Наверное, они скоро почувствуют меня и придут. И тогда заберут мою душу», — пронеслась в голове паническая и нелепая мысль. Хотя на ту пору мне только-только девять исполнилось, так что ничего умнее в голову не пришло. К тому же, мы с Костей совсем недавно посмотрели ужастик о заброшенном доме с привидениями.

Постепенно стук сердца перестал заглушать все посторонние звуки, и я смог даже разобрать о чем говорят «злые духи».

— …Да ладно, чего ты бесишься? Все нормально будет, дело плевое. Нам еще и бабла на выходе дадут. Ты же мечтала поехать за границу, — втолковывал мужской голос.

— Бесплатный сыр, сам знаешь… — послышался женский голос. — Вот что нам с ним делать? Я в воспитатели не нанималась!

Я не мог понять, откуда доносились голоса, так и стоял у стенки, прикрыв рот ладонью и боясь себя выдать. В темноте голоса звучали устрашающе, казалось, что я сам стал героем ужастика.

— Так, заканчивай! Связывай его, он скоро очухается, — приказал мужчина.

— Зачем? Он же малыш совсем, я его пару раз припугну пистолетом, он и обделается, — зловеще захохотала женщина.

— Какое было задание? Его живым вернуть или можно того… как мамку?

— А хрен его знает, шеф никаких указаний не давал. На наше усмотрение. Нам главное, что?.. Правильно — бабки забрать.

— И чем ему только эта семейка не угодила. Ну ладно батя, но мальца с женой-то зачем? — задумчиво протянул мужчина.

— Тебе не пох?.. Или грешок не хочешь на душу брать? Так поздно, пистолет уже выстрелил. И баба-то — тю-тю, отдала богу душу.

— Но стреляла-то ты. Причем практически в упор. Неужели не жалко было ее?

— Честно, ни капельки. Мы с тобой всю жизнь у судьбы должны свое счастье зубами выгрызать. А она уже родилась на всем готовом. Батя при Советах начальником был, при незалежности в бизнесмены подался. И ведь при любом раскладе в дамки вышел. Муж тоже сейчас не последний человек. Она ему сына родила, так он ее до конца жизни на руках носил бы. А нам только и остается, что пахать с утра до ночи да объедки за ними подъедать, — зло выплюнула женщина.

— Так ты за классовую справедливость? — заржал ее собеседник.