Камень Книга седьмая

В скором времени мы расположились в столовой, причем Прохор с Иваном садиться не стали, а встали у стен по разные стороны от князя и наследника, что последними было воспринято с полным смирением. Пока ждали обед, я решил прервать «неловкое» молчание:

– Виктор Васильевич, как хоть у вас дела? – Юсупов вздрогнул, схватил салфетку и утер ей лоб. – Что новенького? Что в свете слышно? А то мы тут с братьями в училище заперты, жизнь мимо проходит…

– Что новенького? Даже и не знаю…

Постепенно светская беседа наладилась, в ней приняли участие все, за исключением Ани Шереметьевой, которая явно не понимала, что происходит, а потому сидела молча и слушала. Голодными были только мы с Николаем и Александром, остальные от еды отказались. На салате весь этот светский треп мне надоел, и я фактически приказал Юсупову подробно отчитаться о финансовых делах его рода, но без ненужных подробностей. Прохор тут же достал из кармана диктофон и положил его на стол рядом с князем. Когда мы с братьями доедали второе, отчет был практически закончен, а вот на компоте нас осчастливил своим появлением мой родитель.

– Как у нас тут дела? – поинтересовался он у меня.

– Движутся, – пожал я плечами. – Виктор Васильевич демонстрирует завидное благоразумие.

– Отлично. – Отец взял стул и устроился в углу столовой. – Не обращайте на меня внимания.

– Продолжайте, Виктор Васильевич, – кивнул я Юсупову.

Минут через десять он окончательно выдохся, начал путаться и повторяться.

– Князь, сделайте паузу, – «сжалился» я и повернулся к патриарху. – Ваше святейшество, я пока оправдываю ваши ожидания?

– Вполне, сын мой, – важно кивнул он.

– Это только пока. Сами понимаете, прелюдия прелюдией, сейчас же пришло время переходить к тому вопросу, ради которого мы все здесь собрались. Честно вам скажу, что у меня прямо руки зудят этих двоих, – я повернулся к замершим князю с наследником, – на запчасти разобрать. – И добавил чуточку гнева. – Разбирать медленно и печально, прижигая каждую ранку, чтобы не дай бог лишняя капелька крови из них не вытекла. – И еще чуточку гнева.

Сидящие рядом со мной братья откинулись на спинки стульев и сжали кулаки.

– Очень мне это хочется сделать, ваше святейшество. Вот этому дяденьке, – я указал на отца, – сделать это хочется не меньше моего, наверное, даже больше. Вот этот дяденька, – теперь общее внимание было направлено на оскалившегося Прохора, – очень любит злодеев ножиком резать, именно он меня этому искусству сызмальства обучал. А этот, – я показывал на Ивана, – наоборот, кровь не любит, но в силу специфических навыков сумеет этим двоим такое «удовольствие» доставить, что они того дяденьку с ножиком будут умолять их побыстрее прирезать. Про отсутствующего здесь Виталия Борисовича Пафнутьева и его скромные пристрастия мне рассказывать надо?

– Не надо. – Патриарха явно проняло. – Что ты хочешь?

– Ваше святейшество, вы же мне еще на стоянке заявили, что произвола не потерпите, вот и продемонстрируйте нам, сирым и убогим, как надо? Тем более вы не только в теме, но и, как сами недавно заявили, жандармский офицер не из последних.

– Каким образом? – не понял он.

– Что тут непонятного? Садитесь напротив Юсуповых и начинаете под запись задавать нужные вопросы. Например, при каких обстоятельствах вы познакомились с батюшкой Мефодием Тагильцевым? И так далее. Такая справедливость вас устроит? А то, боюсь, сорвемся мы с дяденьками в один не очень прекрасный момент, глупостей наделаем, а потом к вам же, ваше святейшество, и прибежим на исповедь каяться. Да и на вас содеянное тяжким грузом ляжет: не предотвратили, не остановили, не вразумили…

Патриарх перевел взгляд на моего родителя, который только пожал плечами.

– Хорошо, – наконец кивнул Святослав. – Но вы же все равно потом заберете их в Бутырку.

– Обязательно, – хмыкнул я. – Там они будут находиться все то время, пока их показания не проверят.

– А потом?

– Государь будет решать. Ваше святейшество, время наших с Николаем и Александром увольнительных идет, хотелось бы потратить его с большей пользой для души и тела.

Патриарх опустил голову, о чем-то размышляя, потом встал, снял куколь, потом крест, придвинул стул поближе к Юсуповым, уселся и шумно выдохнул:

– Господа, я могу рассчитывать на ваше благоразумие, или сразу браслеты наденем?

– Можете, ваше святейшество.

– Итак, Виктор, при каких обстоятельствах ты познакомился с Мефодием Тагильцевым?..

Я же слегка расслабился, убрал гнев и глянул на отца, который показал мне большой палец. Вид Прохора тоже не оставлял сомнений в том, что он мной доволен, а вот Иван оказался изобретательнее всех: колдун снял колокол, засветился и послал мне эмоцию, похожую на полное одобрение…

Глава 7

– Машенька, а сейчас страх от Лешкиного гнева прошел, и они продолжают сидеть в столовой… – тихонько подвывала в трубку Инга. – Машуля, помоги хоть как-нибудь…

– Хорошо, сейчас попытаюсь с бабушкой переговорить, а потом тебе перезвоню, – вздохнула великая княжна. – Жди звонка и не вздумай натворить глупостей, подружка!

– Обещаю, Машенька.

Мария убрала телефон в карман и нахмурилась, а Варвара, просидевшая все время разговора рядом, напряженно спросила у сестры:

– Не все разобрала. Чего там у Юсуповых происходит?

– Инга сама толком ничего не знает. Утром ее дед с отцом куда-то ездили, а вернувшись, закрылись в кабинете у князя и долго оттуда не выходили. Ближе к обеду особняк Юсуповых окружили канцелярские, а потом приехали Лешка с Колькой и Сашкой, патриарх и князь Шереметьев с сыном и Анькой. Лешка очень вежливо попросил Юсуповых всех гостей покормить, и они закрылись в столовой. Недавно туда и наш отец заявился, после чего Инга и почувствовала Лешкин гнев и решилась мне позвонить.

– Ужас какой! – Варвара прикрыла рот ладошкой. – А почему Инга подумала, что это Лешкин гнев?

– А ты, дуреха, еще кого-то знаешь, кто гневом владеет в степени, позволяющей чувствовать его сквозь стены?

– Не-а… Что делать будем? Лешке или папе позвоним?

– Алексей с папой, судя по всему, на работе, – задумчиво протянула Мария. – Им мешать нельзя.

– Тогда к бабушке пойдем? Как ты Инге и сказала?

– Чтобы опять нарваться на очередные получасовые нравоучения на предмет вмешательства в дела, которые нас пока не касаются? – хмыкнула Мария. – Идем сразу к деду, он нам или все пояснит, или сразу выгонит, хоть время сэкономим.