Канарейка для миллионера

Я не хочу больше видеть Волкова. Но я не могу просто так сейчас сбежать. Во-первых, он должен мне заплатить. Я не за себя волнуюсь, а за крошку-малыша. Знаю, что средств на содержание ребёнка нужно много. Поэтому необходимо задушить в себе последние возгласы гордости и сделать всё возможное, чтобы Эвелина передумала выходить замуж за Орлова и переключилась на Степана Ефимовича. Во-вторых, в конкурсе певиц хотелось бы досниматься спокойно. Меня продвинули всего лишь до финала, а значит осталось всего шесть выпусков, шесть съёмочных дней.

Я выдержу.

Главное, чтобы наш похищенный договор о фиктивном браке не выплыл в ближайшие дни в СМИ.

— Так ты пойдёшь на встречу с Волковым? — Людка смотрит на меня с надеждой.

— Нет. Теперь я буду видеться с ним только по деловым вопросам.

_47_

С утра пораньше я мчусь на съёмку конкурса певиц. Людку оставила в своей комнате после долгой ночи, полной разговоров. Подружка не могла уснуть, пока не примерила всю дорогую одежду из моего гардероба, и теперь сладко дрыхнет. Перед отъездом раздала персоналу поручения: Людку накормить, обогреть, приласкать. Пусть девочка отдохнёт в свой выходной.

В гримёрке шумно, большая часть конкурсанток уже тут. Сидят за зеркалами с подсветкой и щебечут о какой-то ерунде, пока опытные визажисты рисуют им симпатичные лица.

Прохожу к своему месту, присаживаюсь в кресло и поправляю выбившуюся из косы прядь.

— Канарейкина, — окликает меня гнусавый голос, и я поворачиваюсь к источнику звука.

Та самая девушка, которая однозначно получит победу в этом шоу, смотрит на меня недоброжелательно. Похоже, начинаются приключения и лишний стресс, который очень вреден для моего крошки-малыша.

— Ты что-то хотела? — нарушаю тишину.

"Победительница" цокает каблуками и оказывается рядом со мной. Смотрит пренебрежительно, сверху вниз.

— Тебе не кажется, Канарейкина, что ты обнаглела? — выдаёт девица, складывая руки под грудью.

— Нет, не кажется. А должно? — усмехаюсь.

— Должно! Ты специально так хорошо поёшь? Думаешь, если будешь стараться, то тебе первое место отдадут?

— Мне не нужно первое место. Оно твоё по праву.

— Тогда перестань заливаться, словно птичка!

— Но ты тоже поёшь как птичка! — добродушно улыбаюсь.

От неожиданного комплимента "победительница" вмиг меняется в лице. Уголки губ растягиваются, а в глазах читается смятение.

— Ты правда считаешь, что Вирсавия поёт как птичка? — конкурсантка, которая должна занять второе место, бесцеремонно влезает в наш разговор.

— Какая из Вирки птичка? — усмехается девушка через три кресла от меня.

— Дрозд рябинник! — заливается смехом кто-то ещё. — Вы когда-нибудь слышали, как рябинники орут? По весне аж уши сводит от их пения!

— Да вы что! Да я вас всех плакать заставлю! Повылетаете с этого шоу, как… как… как снаряды из пушек! — "победительница" Вирсавия кричит громко и с надрывом, краснеет от злости и быстро покидает гримёрку.

— Девочки, не нужно было доводить её, — оглядываю конкурсанток.

— Да ладно, брось! Всё нормально. Пусть знает своё место.

Выступления сегодня записываются значительно быстрее, чем в первый день. И уже через шесть часов нас благополучно отпускают домой.

Перед входом отмечаю, что машина Степана Ефимовича стоит на парковке. Странно. Чего это он так рано с работы приехал?

Виктор налетает на меня моментально, только я переступаю порог дома:

— Вероника, вас хочет видеть господин Волков!

— А я его видеть не хочу, — отзываюсь в ответ.

Люда всё ещё спит сладким сном, а у меня есть время на водные процедуры. Набираю ванную с пеной и провожу в ней около часа.

Как раз и подруга просыпается.

— Ты вообще вставала? — спрашиваю я, глядя на Людку.

— Да, я познакомилась с Настей и Костей, — девушка сонно тянется. — Слушай, Верник, да ты тут прям сказочно устроилась! Повар, горничная, дворецкий! Ни готовить не нужно, ни уборкой заниматься.

— В своей комнате я уборку сама делаю.

— Странная ты, отдыхала бы, пока есть возможность. Кстати, как съёмка?

— Всё хорошо.

— А ты замечала, как горничная Настя к Виктору жмётся? — Люда неожиданно подскакивает с кровати и обнимает меня так, что косточки хрустят.

— Прекрати! — смеюсь.

— Нет, ты замечала? Странная пара конечно. Настя же совсем девочка, а Виктор хоть завтра на пенсию может выходить!

— Это не наше дело, Люд, — отмахиваюсь.

Наш разговор перебивает стук в дверь. Волков заходит нагло, осматривает меня ледяными глазами.

— Вероника, надо поговорить!

— О чём? — я даже смотреть не хочу на мужчину.

Обида засела глубоко внутри и царапает душу, терзает.

— О том, почему ты вчера не пришла в ресторан. Я тебя ждал! — голос Степана Ефимовича звучит металлически, холодно, без эмоций.

— Я не хочу тебя видеть! — шиплю.

Люда жмётся в углу комнаты, глядит на Волкова, как испуганный дикий зверь.

— Вероника, я хочу извиниться перед тобой.

— Так извиняйся, — развожу руками.

Виктор проходит в комнату с огромным букетом белых пионов в вазе, ставит их на тумбочку рядом с кроватью. Всё пространство моментально заполняется приятным цветочным ароматом.

— Эти цветы для тебя, — Волков старательно натягивает улыбку.

— Ты правда думаешь, что я прощу тебя за букет? — веду бровью.

— Вероника, прости меня. Я вспылил. Но пойми, я был пьян, — тут же находит себе оправдание.

— Стёпа, ты выглядишь как шут! — закипаю, словно чайник.

— Какой шут?

— Цирковой!

— Да? — недовольно морщится. — А ты как упрямая и гордая бараниха!

Виктор, чтобы не попасть под горячую руку, тихо крадётся к двери.

— Стой! — торможу домомучителя. — Забери цветы!

— Нет, Виктор, оставь их на месте, — грозно рычит Волков.

— Виктор, забирай! — с нажимом.

Степан Ефимович тяжело дышит и буравит меня взглядом:

— Ника, прости меня по-хорошему!

— А что, прощение можно ещё и по-плохому выпрашивать? — вскидываю подбородок.