Канарейка для миллионера

В этот момент я точно осознаю, что спокойной жизни мне больше не светит.

— Что тут происходит? — Волков появляется рядом неожиданно.

И очень вовремя.

Я уже потеряла всякую надежду на спасение от назойливых людишек.

— Наши отношения никого не касаются, это личное, — своим поставленным леденящим тоном Степан Ефимович отпугивает журналистов.

— Это правда, что вы расстались? — смелая девушка подносит микрофон к губам миллионера, стоящего за моей спиной.

Повисает тишина. Даже звук фотоаппаратов затихает.

— Без комментариев! — отмахивается мужчина и обнимает меня за плечо.

Подъезжает большой внедорожник, и Степан Ефимович быстро ведёт меня в машину. Всё как в тумане.

Сажусь на заднее сидение, и, не успеваю ничего понять, как водитель срывается с места, оставляя Волкова на улице. Смотрю за ним сквозь тонированное стекло тачки. Мужчина что-то говорит, вид у него такой суровый, что по моему телу проносится жар.

Закрываю глаза и перевожу дыхание. Такое мне даже в страшном сне не снилось.

Как я должна скрывать беременность, если вокруг теперь столько внимания?

_57_

— Ты уже видела? — Людка тупит взгляд, как будто в чём-то провинилась.

— Что именно? — я уже боюсь спрашивать.

Только что я пережила налёт журналистов, ладошки до сих пор потные.

Подружка молча протягивает мне телефон.

"Скандальное расставание! Миллионер Волков выкинул невесту на улицу!" — прочитываю название статьи в интернете и шумно вздыхаю.

Наша с Волковым фотография вышла не самой удачной. Он на снимке в ярости, что на него не похоже. Явно подпортит вся эта история его репутацию. А я похожа на зашуганную кошку. Когда только успели всё это опубликовать?

Если бы журналисты знали, что я беременная, статья выглядела бы ещё пикантнее.

Возвращаю Людке телефон, не хочу читать что в интернете могли написать про нас.

— Как ты? — подружка грустно улыбается, берёт меня за руку.

— Хреново, — отзываюсь в ответ.

Врать нет смысла.

Мне правда тяжело.

Волков так легко и просто выбросил меня из своей жизни… Даже заявление на увольнение подписал равнодушно. Деньги за два месяца блестательной роли его жены уже упали на счёт. Это конец.

Я свою роль сыграла, больше я не нужна.

Я это осознаю. Да только разбитое кровоточащее сердце склеить оказывается слишком сложно. Разрыв с женатым Владом по сравнению с этим дался мне шутя и весело.

— Вероника, я с тобой! Если нужны будут деньги или совет, я всегда помогу. Ну или на крайний случай побуду жилеткой для твоих слёз! — слова Люды выхватывают у меня слабую улыбку.

Легче мне не становится. Дни бегут в суматохе, я разрываюсь между съёмками в финале шоу певиц и работой скромной официанткой. В ожидании только одного — приезда из клиники мамы.

С дядей Петей у нас хорошие отношения. Я рассказала ему о своём интересном положении, а он по отцовски обнял меня и устроился на вторую работу в нашем городе. Как только выпишут маму, дядя Петя уедет на вахту.

Вечерами я долго лежу на старом диванчике и смотрю в полок, старательно отмахиваю мысли о счастье, которое могло бы случиться, но не суждено. Я трусиха. Так и не смогла признаться Волкову, что он станет отцом. Беременность, к счастью, проходит гладко. Скоро мне предстоит скрининговое УЗИ, и я планирую взять с собой маму.

Дядя Петя храпит на полу, как трактор, мешая мне высыпаться. Но главная причина недосыпа не в этом. Степан Ефимович с настораживающей регулярностью врывается в мои сны и заставляет задыхаться от горячей волны нахлынувших слёз.

Последний выпуск шоу певиц снимаем в начале февраля, мне торжественно вручают сертификат на запись песни и денежный приз. Двести тысяч.

Сумма не маленькая. Точно хватит, чтобы закупить крошке-малышу всё необходимое на первое время.

Пустые и безликие дни сменяют друг друга. Я молюсь, чтобы журналисты больше меня не нашли и не стали допрашивать. Озираюсь по сторонам, когда иду на работу в ресторан и обратно. Степана Ефимовича больше не окажется рядом так во время. Никто меня не спасёт.

Долгожданная выписка мамы из клиники состоится в середине февраля. В честь её возвращения дядя Петя готовит дома праздник.

Сидя за столом в узком семейном кругу, дядя Петя трещит без остановки. Всю дорогу, прямо в такси, он отчитывал мою маму, будто она маленькая девочка. По сути так оно и есть. Девочка, которая не умеет себя сдерживать и снова проваливается в зависимость.

Больше мы одну её не оставим.

— У нас грядут большие перемены! — объявляет дядя Петя и ласково смотрит на меня, и я киваю, мол раскрывай секрет.

Осторожно глажу слегка округлившийся животик. Беременность ещё не видно, но уже через месяц её придётся скрывать за мешковатой одеждой.

— Вероника скоро подарит нам внука! — восклицает мужчина, и мама переводит на меня взволнованный взгляд.

— Это правда? — шепчет женщина, и я киваю. — Какая же это радость!

Мама срывается с места и заключает меня в объятия.

— А можно я потрогаю? — смотрит на мой животик.

— Да, конечно!

Тёплой ладонью мама касается моей кожи сквозь тонкую ткань футболки.

— Привет, дорогой внучок! Я так давно о тебе мечтала, — шепчет с нежным трепетом и любовью. — Будет мальчик! — выносит вердикт.

— Почему мальчик?

— Потому что бабушкино сердце чувствует! А срок какой? Недель десять?

— Тринадцатая идёт, — улыбаюсь.

Мальчик — это прекрасно. Хотя и девочке я обрадуюсь не меньше.

— А его отец? — мама вкрадчиво смотрит мне в глаза, а я невольно морщу нос.

— Не спрашивай!

— Вы разошлись? — тон у женщины явно недовольный. — Он хотя бы собирается платить алименты? Нужно подать на Волкова в суд!

— Мама! — вскрикиваю. — Это Волков! Миллионер! Он запросто отсудит у нас этого ребёнка, заберёт себе, и воспитывать малыша будем не мы, купаясь в алиментам, а гувернантки. Стёпа не должен узнать, что я беременна. Ясно?

Женщина поджимает губы и кивает:

— Ты права.

На следующий день вместе с мамой выдвигаемся на скрининговое УЗИ. Я безумно нервничаю, потому что сегодня будут проверять крошку — малыша на наличие патологий. Даже руки невольно дрожат.

— Я уже представляю, как буду нянчить нашего сладкого мальчишку с розовыми пяточками и пухлыми щёчками! Ох, Вероника, это счастье! А как младенцы пахнут — это рай! Ты уже придумала имя? — родительница трещит без умолку.