Капитан. Наследник империи

Так и бежали по горелому лесу два немолодых мужика: бывший капитан спецназа ГРУ удирал от бывшего дракона.

Немец бежал и думал, жив ли эльфёнок. Ещё думал об отдыхе, шашаке, возможности сходить по малому прямо на бегу; и о том, что, не дай бог, Рябышев вычистил и сберёг «макаров».

О чём думал Рябышев, оставалось только догадываться. Капитан окончательно уверился в безумии майора: РФ, XXI век – «служу власти»!.. Но – псих или нет, – а бежал бодро, упёртенько; хотя, конечно, всё равно отставал. Жаль – отставал медленнее, чем хотелось.

Ещё через полкилометра Немец с облегчением увидел на берегу ручья группу конных. Явно люди Варты, явно торопятся – и торопятся навстречу.

Наконец-то, подумал капитан, отплёвываясь едким потом. Бушлат он давно скинул, но всё равно задыхался – возраст есть возраст. Как же эта сволочь держится? Ему ж крепко за полтинник…

Эта сволочь взвыла – тоже заметила конных – и прибавила ходу.

– Дурак! – на бегу закричал капитан. – Ты сдохнешь скоро! Сядь, отдохни!

Но Рябышев, конечно, не внял. Ненависть отлично заменяет и здоровье, и способности, и ум.

Всадники пришпорили коней. Лидер группы узнал капитана, – мудрено было не узнать, – выхватил саблю и завертел ею над головой.

– Пагди! – заорал Немец на сближении. – Отставить!..

Дыхалки шибко не хватало, и всадники, очевидно, не расслышали. Капитан ворвался в их круг на последних каплях морально-волевых. Со стоном наклонился, тяжело дыша уперся ладонями в колени – и тут же застонал громче: перелом-то никуда не делся.

– Сударь капитан! – закричал ему прямо в ухо тот самый сержант-«князь», соскакивая с коня, но не решаясь подставить плечо. Двое всадников спешились, остальные выстраивались в полукруг, настороженно готовясь встретить Рябышева.

Бегущий майор в голубом халатике действительно выглядел страшновато.

– У него Пагди, – проскрипел капитан, – в мечи не брать!..

Он с усилием выпрямился, ухватил одного из гвардейцев за руку и притянул к себе. Или себя к нему – здоровый кабан попался. Так или иначе, на ногах капитан уже почти не держался, пора было опереться хоть на кого-то.

Он обернулся, собираясь продолжить командование, – безумного майора следовало бить издалека, луками или пиками, – но увидел, что сержант и без того времени не терял. «Князь» выхватил у одного из всадников тяжёлое длинное копьё и занял позицию. Расхристанный преследователь всё так же ломился по прямой к Немцу; всадники потянули поводья, расступаясь; «князь» широко размахнулся и с птичьим каким-то клёкотом саданул древком Рябышеву по коленям.

Тяжёлое копьё пошло параллельно земле, как одинокая вертолётная лопасть. В последний момент майор даже успел подпрыгнуть. Древко ударило его по ступням – окровавленные пятки взметнулись в воздух. Рябышев с болезненным воплем упал на спину. «Младший князь Пачима» с натугой воздел копьё и, надсадно хэкая, приложил майора тупым концом.

Рябышев попытался прикрыться Пагди, но – волшебный или нет – меч для такого противостояния оказался слабоват. Сержант успел отоварить жертву ещё раза три, пока древко всё-таки не сломалось; гений обмолота с энтузиазмом потянулся за следующим бревном.

Майор слабо ворочался на земле. Немец, жестом запретив солдатам следовать за ним, подковылял к Рябышеву, одной ногой перешагнул и уселся сверху; так, чтобы заблокировать возможность вырываться.

Протянул руку и попытался отнять Пагди. Рябышев вцепился в рукоять наглухо. Немец нажал ему на ноготь большого пальца, «добавил колена», потихоньку разжал упрямому майору ладонь и забрал меч.

– Умничка, – ласково сказал капитан, – вот ты и Пагди мне принёс.

– Ненавижу, – простонал Рябышев.

– Зря. Меньше ненавидел бы – глядишь, иначе бы всё сложилось.

Майор задёргался, пытаясь стряхнуть обидчика, но Немец сидел плотно.

– Да и нет в тебе настоящей ненависти, – сказал капитан, рассматривая бывшего дракона. – Ты себя жалеть привык. Жена, сын… «афганку»-то небось возил из-за речки? Ну так чему удивляешься, что сын сторчался? По вере вашей.

– Все возили!

– Не все. Не кивай на «всех». Нет никаких «всех»! Есть ты – и твой долг.

– Мой долг – тебя достать!

Капитан рассмеялся:

– И как, достал?

Рябышев только заскрипел зубами.

– Ты же знаешь: я невиновен, – ещё раз попытался Немец. Он всё-таки должен был убедиться.

– Ты виновен. Тебя закон признал виновным. Значит, ты виновен.

– Не закон признал, а судья. Закон меня два раза оправдывал.

– Не закон оправдывал. А присяжные – люди. Власть тебя виновным признала!

– Ты говоришь: власть важнее людей?

– Да!

Сильным коротким движением капитан перерезал Рябышеву горло. Убедился, что меч разделил позвоночник. Подождал, пока перестанет вытекать кровь.

Встал, отряхнул меч.

Одобрительно молчали всадники.

– Сударь капитан!.. – воскликнул «князь», обеспокоенно присматриваясь к Немцу. Капитан смахнул слёзы.

«Так закончилась история майора Рябышева, дурака-дракона. Он не был по-настоящему злым. Зло-то можно убить, зло умирает. А вот дурь – дурь бессмертна».

Ну что, капитан, сойдёт за некролог?..

– Фабрики Нижнего Тагила, – произнёс он вслух, с некоторым усилием отключая пафосный образ мыслей.

– Чего?..

– Фабрики Нижнего Тагила, – повторил капитан. – Был у нас в Ростове паренёк один, в соседней камере. Вечно песенку крутил; вот что-то вспомнилось.

Сержант почтительно молчал. Наверное, думал, что капитану пришлось убить дорогого сердцу друга и ритуал прощания подразумевает такую вот своеобразную истерику.

– Фабрики Нижнего Тагила, – сказал Немец, задумчиво рассматривая Пагди. – Хороший меч, согласись?

– Сударь капитан… – осторожно заметил «князь». – Это ж… там Его Высочество же беспокоиться изволят…

«Да, – подумал капитан, – поскорбели – и хватит. Пора войну выигрывать».

– Коня, – скомандовал он. Привычным жестом дотронулся до подбородка; и спохватился: – Только обожди… я до кустиков.

Эпилог первый, баталический

Жизнь текла теперь по-новому, словно капитан вырвался наконец из бесконечного телесериала последних лет. Суету уносило потоком; впервые за долгое, долгое время удалось остановиться и посмотреть вокруг.

Сейчас капитан видел окружающий мир настоящим: прежде он казался ярким и быстрым – теперь пестроты стало меньше, зато прибавилось понимания. Впервые это ощущение кольнуло Немца, когда он рассматривал секретные карты Вишвы. Потом лилась кровь – и стало не до того. Но едва всё хоть немного устаканилось, выдалась свободная минутка посидеть-подумать – капитан сидел как на иголках.