Капкан

Мне так и не удалось возненавидеть себя за безразличность к собственным принципам, ни тогда, ни сейчас. Я не жалею, что в очередной раз отдала себя ему, наверное, впервые, сделав это с самыми чистыми намерениями. Я не чувствовала предательства с его стороны и не чувствовала себя любовницей. Наоборот, все казалось совсем иным — он будто старался сделать эту ночь особенной и запомнить наши отношения такими.

Пробудившись от недолгого сна и улыбнувшись прекрасному, хоть и пасмурному, дню, недолго думая, я решила подразнить Роланда. Он лежал с закрытыми глазами, ещё не до конца проснувшись. И чтобы ускорить этот процесс, я полезла к нему с приставаниями. Ногтями коснулась его шеи и медленно стала спускаться ниже.

— Прекрати, — услышала голос Роланда, пропитанный сонным наслаждением.

Проигнорировав его слова, продолжила путь, потянулась губами к уху и стала томно дышать. Он поймал мою блудливую руку и улыбнувшись спросил:

— Что я тебе сказал, Ариана? — его временная искренняя улыбка быстро сошла с лица, и он открыл глаза, как только осознал, чьим именем назвал меня.

Лучше б он скинул меня с этого этажа — организм перенёс бы это легче, чем то, что я услышала.

— Я Медея, — процедив сквозь зубы, вскочила с кровати. — Медея, мать твою! — прошептала себе под нос, раздосадованная произошедшим.

Вышла в гостиную и, собрав с пола разбросанное белье, стала нервно одеваться. Лепестки под ногами действовали, как красная тряпка на быка. Скрепя зубами, старалась молчать, не устраивать скандала, но когда Роланд вышел из спальни, не выказывая никакого сожаления от случившегося, когда, как ни в чем не бывало, сел на диван и протянул платье, смотря на меня глазами прежнего Роланда, — я не сумела сдержать злости, кипящей внутри:

— Что случилось, Ханукаев? — вырвала из его рук платье, смотря со всем своим презрением ему в глаза. — Ангел отказался проводить время с дьяволом, и ты решил заменить его мной? Конечно, — с уст сорвался нервный смешок, — Я же Медея — безотказная шлюха и тварь. Браво, если и есть ещё более изощренный способ унизить меня, то им обязательно воспользуешься именно ты. Люди, имеющие хоть каплю человечности, не способны достичь твоих "высот"!

— Не устраивай цирк. Она просто мне снилась, — заявив об этом так, будто от этого должно стать легче, он встал с места, подошёл к комоду и что-то оттуда достал.

— Как скажешь, Эльдар! — отплатив ему его же монетой с усмешкой на губах, схватила плащ и направилась к выходу.

Он перехватил меня, как только я оказалась с ним на одном уровне, и заставил обратить на себя моё внимание.

— Вчерашний вечер был организован для того, чтоб сегодня передать тебе это, — протянул конверт.

Устав от всех перипетий между нами, устав от его надменности и бесчувственности, я молча приняла конверт, желая поскорее покончить со всем этим и уйти, теперь уже, навсегда. Открыла его и с любопытством заглянула во внутрь. Там лежала стопка стодолларовых купюр и билеты. Достав их, я увидела рейс в один конец на всю семью.

— Что это значит? — спросила, ничего не понимая.

— Забирай родителей, сестру и улетай отсюда, — сказал с такой лёгкостью, словно за хлебом отправляет. — Это деньги на первое время, потом я вышлю ещё.

— Ааа, — начала истерично смеяться, — Так ты, организовав это ночное шоу, наивно предположил, что когда вручишь мне это, — указала на билеты, — Я не пошлю тебя к черту? В таком случае, у тебя гангрена мозга, мой дорогой.

— Так нужно, Медея! — прошипел зло.

— Нужно кому? Тебе? Чтоб спокойнее жилось? — вскипала от возмущения. — Да кто ты такой, чтобы решать, где жить мне и моей семье? Окстись, бл*ть!

Я не могла поверить, что этот ублюдок решил, что может распоряжаться моей жизнью! Была в таком недоумении от его поступков, что хотелось волосы вырвать на его голове. Не понимала, зачем было без какого-либо смысла поднимать меня так высоко к небу, а потом безжалостно выбросить на землю.

— Включи голову, дура! Сдался бы мне твой отъезд без серьезных на то причин!

— Даже если моя жизнь будет в опасности, ты будешь последним человеком, от которого я приняла бы помощь! — порвав билеты, бросила их вместе с деньгами ему в лицо. И, не дождавшись ответной реакции, схватила сумку и выбежала из квартиры.

Пообещала себе раз и навсегда вычеркнуть этого человека из своей жизни. Вычеркнуть, потому что знала, что серьёзной причиной для него была она! Его сводила с ума сексуальная зависимость между нами. И так как в нем были принципы, он не мог позволить себе, находясь в отношениях с Арианой, хотеть и быть с кем-то на стороне.

Только стоила ли игра этих свеч?

— Вернулась? — раздаётся голос папы позади и возвращает меня в реальность.

— Вернулась, — обернувшись, устало улыбаюсь ему и тушу сигарету.

Его появление успокаивающе действует на меня.

— Что случилось? — спрашивает, заглянув в пепельницу и увидев с десяток окурков.

— Всё в порядке!

Он садится рядом и смотрит на меня внимательно.

— Нет, моя девочка, не в порядке, — обнимает меня, прижав к груди.

Я ничего ему не говорю, а он больше ничего не спрашивает. Догадывается и без слов, где и с кем я была. Мне становится хорошо только от одного его присутствия рядом.

Наши отношения улучшились за этот месяц, как и отношения с мамой. Я даже не предполагала, что мне так не хватает их тепла, их любви и заботы. Здесь я не чувствую себя одинокой и ненужной; знаю, что значима и важна, а это сейчас мне необходимо.

— Пап, — обращаюсь к нему, прервав тишину, — Я сильная?

— Очень, — он делает небольшую паузу, словно что-то прокручивая в голове. — И ты сама не догадываешься насколько.

— Я сейчас чувствую себя очень слабой, — отрываюсь от его объятий и смотрю на него. — Настолько слабой, что противно от самой себя.

— С чем или кем это связано?

Молчу, не могу произнести имени Ханукаева вслух. Стыдно, ведь я убеждала папу, что все под моим контролем.

— С Роландом? — спрашивает сам, так и не дождавшись моего ответа.

— Наверное, дело не в нем. Просто я в очередной раз чувствую себя второстепенной.

— Объясни.

— Он нашёл Ариану. И я вдруг поняла, что этот человек способен принадлежать кому-то. Получается, — задумываюсь, — Кого бы я не выбрала, у них всегда есть кто-то значимей меня.

Начинаю истерично смеяться, закрыв лицо руками.

— Что я несу? Мы ведь никогда и не относились друг к другу серьёзно, — встряхиваюсь и снова смотрю на папу. — Забудь, что я сказала. Это бред сумасшедшей.

Но уже поздно, в его глазах вселенские переживания и боль.

— Ты ведь говорила, что он ничего не значит для тебя… — тяжело вздыхает. — Почему ты такая? — тянет руку к моим волосам и начинает гладить. — Почему встречаешь не тех мужчин? — задаёт этот вопрос в пространство, а не мне.