Капкан

У меня взрывается сердце от этих слов.

— Не смейте! — вырывается хрипом из уст, а по спине проходит леденящий озноб. — Я сделала все, как вы просили! У нас был договор!

Мрази переглядываются и начинают ржать над моими словами. Чувствую себя такой безмозглой дурой, что хочется прогрызть себе глотку.

— Верните дочь моим родителям, а со мной можете делать все, что угодно! Пожалуйста! — стараюсь унять дрожь в голосе, говорить твёрдо, но ничего не выходит. В настолько унизительной и страшной ситуации я никогда не находилась.

— Ох, крошка, я бы с радостью оставил такое мясо, как ты, для нас, чтобы утоляла потребности. Но босс сказал пощадить тебя за услугу, которую ты нам оказала, и просто пристрелить, чтобы не мучилась.

Я чувствую, как страх охватывает каждую мою клетку. Только страшно мне не за себя, а за Ариану. За то, какой адской жизни я её подвергла.

— Ради Бога, дайте поговорить с вашим боссом. Я готова на все, только оставьте в покое моего ребёнка!

— Ну давай, — ухмыляется он, расстегивая ширинку, — Покажи для начала, на что ты способна. А потом я решу, дать тебе возможность поговорить с боссом или нет.

Его слова вызывают рвотный рефлекс. Закрываю глаза, стараясь справиться с внутренней истерикой и слезами, что предательски льются из глаз. Ненавижу себя. Ненавижу за каждое неправильно принятое решение.

Раздаётся выстрел, второй. С ужасом открываю глаза, решив, что надо мной решили поиздеваться. Но когда вижу перед собой Роланда и незнакомого мужчину с пистолетами в руках, вздыхаю с облегчением, а после начинаю рыдать от осознания того, что могло произойти, если бы их не было сейчас рядом.

— Демид, уведи её, — сухо бросает Ханукаев, обратившись к другу, который только вошел в ангар.

— Я никуда не уйду! Они забрали моего ребёнка! Хотят продать мою девочку на чёрном рынке! — кричу, подхожу к ним, хочу выхватить пистолет из чьих-нибудь рук и пристрелить козлов.

— Успокойся, — резко одергивает меня Роланд, — Слушай меня. Сейчас ты успокаиваешься, и едешь с Демидом домой. А я разгребу то дерьмо, которое вы здесь заварили. Договорились?

— А Ариана? — спрашиваю сквозь слезы. — Что будет с ней? Они должны были вернуть мне её сегодня!

— Не оставлю я тебя без дочери! — договорив, передаёт меня в руки к Демиду.

Его слова нисколько меня не успокаивают, продолжаю плакать и судорожно трястись от мысли, что уже поздно, и я больше никогда не увижу Ари.

Его моя истерика нисколько не трогает, он подходит к валяющимся мужикам, которые корчатся от боли, достаёт из уха "главного" наушник и вставляет его в своё.

Включает и произносит:

— Уверен, вы по мне соскучились, — единственное, что доходит до моего слуха, прежде, чем Демид выводит меня.

На улице я вижу несколько лежащих на земле пристреленных мужчин.

— Жить будут, — говорит Демид, помогая сесть мне в машину.

— Мне плевать, что с ними будет, — говорю искренне и пугаюсь такому пренебрежительному отношению к человеческим жизням.

Мы долго едем в тишине, режущей слух. Слез во мне не осталось, но внутренний эмоциональный террор беспрерывно крушил душу.

— Дочь обязательно к тебе вернется, не изводи себя, — старается ободрить Демид, когда я совсем поникаю в мыслях.

— Если бы вы не появились…

— Мы появились, — перебивает меня, не дав возможности закончить страшные предположения. — Роланд бы не позволил, чтобы с тобой что-то случилось.

— Придите вы на пять минут позже, соскребали бы с земли моё тело, — во рту пересыхает от этих слов. — Это удача, которая не зависела ни от меня, ни от Роланда, ни от кого-либо ещё.

— Медея, в нашем мире не существует удачи, чуда, справедливости. Только контроль над ситуацией и владение информацией помогают нам не сдохнуть на каком-нибудь складе.

Я слишком истощена, чтобы понять суть сказанного, поэтому оставляю его без ответа и отворачиваюсь к пассажирскому окну. Пусть называют это как хотят, для меня это стало чудом, спасением и возможностью вырвать дочь из рук гнусных людей.

— И я поздравляю тебя с рождением ребёнка, — вновь прерывает наше молчание. — Жаль, что ты скрыла от меня такую новость. Я был бы счастлив за тебя, как никогда.

— Прости, — с сожалением смотрю ему в глаза. — Я не хотела, чтобы кто-то знал о ней. Она для меня сокровенна.

Он криво улыбается и отводит взгляд на дорогу. Вижу, что ему неприятно узнавать обо всем в таких обстоятельствах.

Мы больше не произносим ни слова друг другу. Я снова погружаюсь в свои мысли, сгрызая себе нервы. Надеюсь, Роланду удастся всё уладить. Молюсь, чтобы этот кошмар, расщепляющий мою жизнь, скорее закончился, и я обняла Ариану, прижала к груди и вдохнула сладкий аромат её тела.

Мы заезжаем в уже знакомое мне поселение, и только сейчас я осознаю, что Демид не спрашивал адрес, куда меня отвезти.

— Что мы здесь делаем? — хмурю лоб, смотря на ворота, скрывающие за собой дом Ханукаева старшего.

— Поживешь с родными Роланда, пока он все не уладит.

— Это шутка такая? Мне есть где жить!

— Медея, ты уже наворотила дел, — отвечает раздраженно, — Поэтому, давай ты будешь делать так, как говорим тебе мы? Если Роланд решил, что ты должна быть под охраной его людей, значит так и должно быть!

— Хорошо, я готова быть сейчас под охраной. Но пусть за мной присматривают на моей территории.

— Вот он приедет, и ты поговоришь с ним об этом, — заглушив машину, выходит из неё, подходит к моей двери и помогает её открыть.

Решаю, что он прав. Если и обсуждать решения Роланда, то с самим Роландом. А сейчас, учитывая, что вся дальнейшая моя жизнь зависит от него, я не готова лишний раз действовать ему на нервы.

Взяв сумку и достав зеркало с косметичкой, привожу в порядок лицо, а после, вместе с другом захожу во двор с центрального входа.

Моё внимание сразу привлекает уютная картина. Под шатром, за столом сидит семья Ханукаевых и что-то бурно и весело обсуждает между собой. Заметив нас, они замолкают, а Ренат Янович встаёт, чтобы поприветствовать.