Капкан

Роланд игнорирует её, разглядывает ещё с полминуты фото, где мужчина касается моей щеки, после поворачивает голову в мою сторону:

— Это он так соболезнования приносил?! — шипит сквозь зубы, а глаза краснеют от злости.

— Я не хотела очередного скандала. Да и где остальные кадры, как я одергиваю его? — перевожу взгляд на Зару. — Или здесь только то, что выгодно было показать?

— Нахалка, у тебя ещё хватает наглости обращаться ко мне в таком тоне? — достаёт телефон, что-то ищет в нем, а потом включает запись.

На ней весь наш диалог с Эльдаром. Где он сообщает, как был счастлив со мной, как хотел назвать дочь моим именем. Становится жарко. Роланд весь горит огнем, готовым сжечь меня заживо, будь мы одни.

— То есть, ты хочешь сказать, что не спала с моим мужем?! — кричит на меня, снова начиная плакать. — Что эти слова он говорит не тебе?!

Я вижу в её глазах ещё какую-то надежду. Кажется, будто она хочет, чтобы я доказала ей обратное, убедила, что муж был ей верен. И все, что она видела и слышала, было истолковано неправильно.

— Спала, — произношу спокойно и уверено. Я не хотела врать и способствовать тому, чтобы человеку продолжали рвать душу. — Но до того, как узнала, что он женат. И это было около шести лет назад. Вчерашняя встреча ничего не значила. Ни для меня, ни для него, чтобы он там на записи не говорил.

— Ты смотрела мне в глаза! Смотрела на фотографии моего сына! Улыбалась мне в лицо! И молчала!

— А должна была разрушить семью?

— А, ложась к нему в постель, ты не рушила семью?

— Повторяю, я не знала, что он женат. Как только узнала, оборвала все связи.

— Зачем ты вообще устроила слежку за ним? — прерывает наш диалог Роланд.

— Я начала подозревать его… — замолкает, хочет сказать что-то ещё, но не может. — Кому я теперь буду нужна с двумя детьми на руках?

— Своим детям, — смотрю на неё в замешательстве, не поверив, что взрослый человек задает подобный вопрос.

Роланд просит оставить их двоих. Выхожу из комнаты, закрыв дверь, задерживаюсь, прислушиваясь к голосам. Она снова начинает бросаться на него с обвинениями, что он связался с беспринципной тварью. Я не слышу, что отвечает мужчина, но она сбавляет тон и ничего более из их разговора не доходит до моего слуха.

Возможно, появись Зара в другое время, при других обстоятельствах, сложившаяся ситуация взволновала бы меня. Но сейчас, когда меня с головой окунули в прошлое, вернули к Эмми, к воспоминаниям о ней; когда дни тянутся вечность, потому что твой ребёнок находится в чужих, опасных руках, все это — пшик, пролетевший мимо.

Минут через сорок, Роланд входит ко мне в комнату и говорит, что мы уезжаем. Напряженность в его мышцах, движениях и взгляде душат. Кажется, коснись я его, меня ударило бы током.

Но даже это на сумело вытеснить счастья от предвкушения нашей встречи с Ари.

— Что значили твои слова? — спрашивает он, как только мы выезжаем за ворота.

— Какие?

— Ты поблагодарила его, что он исполнил твои мечты с другой женщиной, — не отводит глаз с дороги, целенаправленно избегая контакта с моими.

Сердце начинает биться чаще. Я надеялась, что слова Эльдара пройдут мимо ушей Роланда или, по крайней мере, не удостоятся внимания.

— Пусть это останется между мной и им, — отвечаю, нехотя.

— Мечтала родить ему дочь? — спрашивает, игнорируя мои слова.

— Зачем говорить сейчас об этом?

— Имею право знать.

— Имеешь право? Это моя личная жизнь, какой бы она не была!

— Говорит та, которая без разрешения лезет за границы других людей? — усмехается, впервые за этот разговор бросив на меня короткий взгляд.

— Господи. Тебе интересно слушать истории с просроченным сроком давности?

— Мне интересно знать, насколько ты тупая. Серьёзно, ты мечтала иметь детей от него? — он кажется слишком пристрастным, ощущение, что это задевает его глубже, чем может показаться на первый взгляд.

— Моя тупость заключалась лишь в неразборчивости. А хотеть иметь детей от любимого человека — это естественный процесс многих отношений, — замечаю, как дёрнулись мышцы на его лице при слове "любимый", и от чего-то становится гадко на душе. — Я не понимаю, почему мы вообще говорим сейчас об этом.

Искренне не понимаю. Ведь история с Эльдаром хоть и заняла место в моей душе, но не имеет больше никакого значения. Сердце не дрогнет при упоминании о нем, а разум не встанет на дыбы.

— А я не понимаю, почему ты упомянула это в разговоре с ним.

— Упомянуло то, что он исполнил мои мечты с другой? Дело ведь не в дочери, а в имени, которое он ей дал! — всё-таки, вырывает из меня признание, и это раздражает.

— Хочешь сказать, этот ублюдок назвал дочь именем, о котором мечтала ты? — его взгляд вновь звереет.

— Возможно, он и не помнил об этом при выборе имени. В любом случае, в свои слова я вложила отвращение к его личности, нежели чувство упущенного счастья. Если ты, конечно, об этом.

Хотя, уверена, что об этом.

Молчит, что-то обдумывает в своей голове, сжимая нервно руль.

— Мы можем поговорить спокойно? — спрашиваю, не сумев справиться с гнетущей тишиной.

— А мы сейчас как говорили?

— Я о другом. Мы можем говорить без провокаций, скрытых или явных оскорблений друг друга?

— Можем помолчать.

— Иногда твоё молчание хуже всяких слов.

В ответ тишина. И я не могу её вынести. Внутри меня взрывается пузырь вопросов, обращённых только ему, который рос все эти годы.

— Поговорим о Ариане? — произношу неуверенно.

— О чем конкретно?

— Судя по тому, что я помню, вы были близки. Так может расскажешь мне, о чем мечтала она?

— Ты говоришь о ней в третьем лице. Не признаешь эту часть себя?

— Зачем? Между нами нет ничего общего.

— Ошибаешься, — уголок его губ вздрагивает в легкой улыбке. — Между вами намного больше общего, чем ты можешь предположить.

— Например? — меня охватывает дикое любопытство.

— Например, — задумывается, — Ты мечтала стать гонщицей. Упрашивала Эрнеста, чтобы он научил тебя водить. Но, вместо этого, он купил тебе велосипед. — невольно расплывается в улыбке. — Стоит ли говорить, в каком ты была бешенстве от этого подарка?