Капризная фортуна

Подъехали, из четырёх арбалетов сразу завалили четверых противников, а остальных добили мечами и метательными ножами. Пока Виктор собирал вокруг себя толпу и проводил соответствующую агитацию, Аристина вместе с Додюром тщательно обыскали повозку, забрали всё самое ценное, в том числе и украшения с самих возчиков. Для дополнительного груза отобрали две отличные лошади и нагрузили их перемётными сумами.

Народ с восторгом слушал речи самоназваных охотников, сглатывал слюнки при виде трофеев, а потом с ещё большим восторгом воспринял известие, что всё остальное достаётся им. Правда, для более справедливого дележа добычи Виктор назначил, выделив в толпе, нескольких солидных, убелённых сединами стариков и парочку решительного вида ремесленников, едущих с оружием на поясах. Не хватало тут потом только мордобоя или кровопролития при делёжке.

Кажется, получилось преотлично. Когда отъезжали, толпа путников человек в пятьдесят вполне спокойно и цивилизованно приступила к подсчёту и делёжке.

На это жрец из монастыря Дион воскликнул:

– Вот тебе и дикие Львы Пустыни! Вполне нормальные и адекватные люди. Мне кажется, большинство из них раньше просто боялись самого упоминания о Шулпе и об императоре Гранлео. А уж с Извозчиками тем более связываться не хотели. Зато теперь всё резко меняется.

– Увы, народ можно запугать до смерти. – Виктор ещё раз оглянулся назад, а затем пустил своего коня вскачь. – Только вот империи больше нет, Гранлео мёртв, и отлаженная за века государственная машина рассыпалась. Теперь осталось только под шкуру Извозчикам добраться, и… будет жителям Шлёма счастье.

Глава девятнадцатая Четыре холма

Для обследования интересующей Виктора местности пришлось сильно отклониться с маршрута и добрый час двигаться в глубь континента. А вот уже в пределах видимости нужных холмов отряду пришлось разделиться. Потому что прибор, фиксирующий загрязнения окружающей среды, стал сигнализировать о повышенном уровне радиации.

Виктор и Додюр облачились в защитные костюмы и дальше двинулись пешком, не желая рисковать даже лошадьми. И по мере подъёма на седловину между холмами наблюдали незначительное увеличение радиационного фона. А когда взобрались, то инопланетянину хватило только одного взгляда, чтобы понять подоплёку случившейся здесь в далёкой древности трагедии.

На самом деле здесь имелось лишь три природных холма, расположившихся неправильным треугольником. А между ними пролегала довольно глубокая, совершенно безжизненная сейчас пустыня. На ней только и белели иссушенные местным солнцем кости умерших животных. А четвёртым холмом оказался самый банальный, скорее всего бетонный, саркофаг, которым накрыли как останки космического истребителя, так и землю вокруг него. Конечно, сам саркофаг тоже имел некое сходство с природным образованием, почему в итоге местность и получила название не трёх, а Четырёх Холмов, но знакомому с подобными сооружениями человеку удалось разглядеть искусственность сразу.

Всему континенту Шлём, а скорее всего и водам пролива Змеиный несказанно повезло, что истребитель рухнул именно в эту природную впадину. Ну и правильно сделали тогдашние колонисты, что сразу накрыли останки летающего корабля и разрушенный аварией реактор защитным куполом из специального бетона. Иначе последствия экологической катастрофы и жутких мутаций среди живого наблюдались бы долгие тысячелетия.

Но с другой стороны, раз имеется такой внушительный саркофаг, то скорей всего в этих лёгких костюмах внутрь никак не попасть. Это представитель технической цивилизации сразу понимал. Другой вопрос, есть ли возможность проникнуть внутрь бетонного сооружения вообще? Ведь колонисты могли и наглухо замуровать место крушения, особенно если там осталось только расплавленное месиво из металла и высокопрочного бронированного пластика. Против такой версии выступало само наличие имеющейся карты. Раз кто-то когда-то проник к останкам истребителя, значит, проход оставили, и тот лихой человек по какой-то важной для него причине решил рискнуть. Карты, а может, что-то и более ценное он на свет божий достал, а вот защитный костюм его не выдержал. Или уровень радиации оказался чрезмерно высок, а без наличия приборов это простым глазом не увидишь. Понадеялся на космическое средство защиты, а ведь каждое из них имеет свой предел.

Вход в саркофаг существовал, и его отыскали довольно быстро по особенно огромной белеющей груде костей возле него. Видимо, не одна сотня искателей лёгкой наживы пришла под эти стены, приблизилась к массивным воротам и попыталась их сдвинуть подручными средствами. Да там и падали во время своей последней судорожной работы. Причём их кости не всегда последователей отрезвляли и не всегда подсказывали бежать из этого места сломя голову. А если кто и убегал, то вряд ли успевал добраться до холмов обратно. Потому что, если судить по приборам, даже сейчас доза излучения возле ворот была такой, что побывавший здесь без средств специальной защиты человек мог прожить не более часа.

Переговариваться приходилось прислонившись шлемами – средства мобильной связи, к сожалению, из-за полной разрядки батарей не работали:

– Додюр, дружище! Дай-ка прибор мне, а сам отойди метров на сто вон в ту сторону.

– С какой стати?

– Попробую открыть эту дверь и глянуть, что там творится. Если уже сейчас мы на наши костюмы имеем чуть ли не половину дозволяемой нагрузки, то внутри этого холма невидимая смерть может свирепствовать и похлеще.

– Так, может, лучше я загляну? Ты ведь…

– Прекрати! Не место и не время для спора. Тем более что ты и код не подберёшь. Он не должен быть сложным, но тем не менее… Давай сюда!

Менгарец перехватил прибор, повесил себе на грудь и проследил, как кок дисциплинированно потопал в указанном направлении. И только затем стал разбираться в довольно простенькой системе управления воротами. Колонисты здесь не шли к сложному: в любом случае радиация – наилучшая преграда, запор перед потоком людей любопытных, алчных или глупых.

Полчаса ушло на разгадывание простенького пароля, и вот уже загорелась лампа готовности для управления массивными воротами. Похоже, здесь не просто оставляли лазейку для прохода человека, но предвидели возможность въезда внутрь и более внушительной, громоздкой по размерам техники.

Вначале Виктор сделал небольшую щель и присмотрелся к показанию прибора. Три четверти от допустимого. С сомнениями приоткрыл ворота больше и шагнул в кромешную темноту. Фонарик высветил небольшую панель управления без всякого кодового пароля. Причём только с двумя кнопками. Верхняя обозначала освещение, и после её нажатия яркий электрический свет чуть не ослепил исследователя.

Стало понятно, что здесь ещё не конкретное место катастрофы, а так называемый предбанник. Дальше виднелись вторые, ещё более массивные ворота, и, судя по всему, вторая кнопка на панели предназначалась для их открытия.

Но Менгарец не спешил ею воспользоваться, а просто выждал некоторое время. И минут через пять интенсивный свет стал меркнуть. То есть кнопки выключения здесь и не предусматривали. Надо – вошёл. Не надо – быстро вышел. Скорее всего, и вторая дверь должна открываться только при удержании кнопки открытия, а отпустишь – станет закрываться. Недаром вторая кнопка тоже отсутствует.

Показатель на приборе передвинулся ещё на одно деление к опасной черте, и это настораживало. Скорее всего, в следующей пещере уже и находится непосредственно сам истребитель. Вернее, его обломки. Но, по логике, там и радиация наверняка выше. Вполне может оказаться, что и вдвое. Тогда в данном костюме туда и заглядывать не стоит.

Добавив опять освещения, Виктор расстроенно фыркнул и нажал кнопку открытия. При этом глаз не отводил от показаний прибора. И поступил правильно: щель едва достигла сорока сантиметров, а уровень радиации уже чуть ли не перевалил дозволенный максимум. Палец сам отдёрнулся от кнопки, и ворота с той же неспешностью стали закрываться.

И то хорошо! Иначе пришлось бы бегом покидать сам предбанник и уже снаружи закрывать первые ворота. Хотя нельзя сказать, что инопланетянин покидал опасное место вразвалочку. Уж он лучше всех в этом мире осознавал, что следует торопиться, и двигался чуть ли не трусцой.