Карантин в Гранд-отеле
Шрифт:
– Где ты живешь?
– В прачечной… Раньше жила наверху-у, в маленькой комнатке… но когда в доме больной саги-иб…
– Это я знаю. Этой ночью ты не заметила ничего особенного?
– Луна… была вся в крови… Я такой…
– Как это ты увидела луну в подвале? А?! Джильда испуганно вздрогнула.
– Я… во… во сне…
– Не лги, не то я велю обрить тебя наголо…
В комнату вошел управляющий вместе с Мартином. Девушка умоляюще посмотрела на слугу.
– Если мне обреют волосы, я-я…
– Тихо!
– Я встречалась с Ма… с Мартином… он такой сильный, и я его так люблю-ю…
– Она встречалась с вами?
– Да, – хмуро ответил Мартин.
Элдер ясно видел, что зашел в тупик и из дальнейших расспросов ничего не выйдет, хотя что-то во всем этом не так.
– Убирайся! – крикнул он девушке. – И помни, что я теперь с тебя глаз не буду спускать.
Девушка выскользнула из комнаты, втянув голову в плечи и бросив на Мартина полный отчаяния взгляд.
Теперь пришла очередь малайского торговца сувенирами. Костюм его здорово напоминал костюм водолаза – только что без шлема, но зато с ярко-синим галстуком. У шляпы не было полей, на ногах – ни ботинок, ни носков, зато на манжетах сверкали давно вышедшие из моды запонки, а в руках он вертел тросточку с костяным набалдашником. Из кармана ого костюма торчала туземная маска.
– Имя?
– Налайа Великолепный.
– Занятие?
– Раджа и торговец сувенирами.
– Что?!
– Я, по милости королевы, правитель острова и совладелец всех заведений для туристов на Малой Лагонде…
Это было уже сюрпризом для Элдера.
– Почему же ты тогда живешь вместе с другими в какой-то грязной комнатушке?
– Чтобы никто не догадался, кто я. Так часто делают в больших отелях, называется инкогнито.
– А… для чего ты занимаешься продажей масок?
– Чтобы зарабатывать деньги.
– Но ведь ты же мог бы жить, как большой сагиб, на свои доходы.
– Тогда мне надо было бы уметь торговать чем-то другим. Работать хорошо. Зарабатывать деньги хорошо, даже если это просто приработок. Это правда.
Он вытащил маску и с любовью посмотрел на нее. Элдер взял маску у него из рук.
– Это большая редкость на Лагонде?
– Очень большая, господин, такая, что и не найти.
– Откуда она у тебя?
– Из Лейпцига. Там это не редкость. Они их делают. У нас таких безобразных не делают, а там делают очень хорошо, очень безобразно. И это тоже большая правда.
– Где ты был этой ночью?
– Наверху. Дрался с тобою, и кто-то стрелял в меня.
– Что?! Это был ты?
– Я. Я пробрался к девушке, в полночь говорил с нею, а когда вышел, ты набросился на меня, я испугался… бух… бух… надо было убегать.
Элдер долго глядел в ухмыляющееся лицо малайца. Либо
очень простое, либо уж очень хитрое объяснение.– Скажи, раджа, ты знаешь, кто я такой?
– Это знают все. Ты умен и стар, словно крокодил, и королева платит тебе, чтобы ты был не знающей жалости ищейкой. Из-за этого тебя ненавидят и когда-нибудь убьют.
– Предположим… А ты знаешь, что я делаю с теми негодяями, которые пробуют обмануть меня?
– Ты их бьешь, и они от этого болеют. Но раджу нельзя бить.
В ответ он немедленно получил такую затрещину, что даже швейцар в холле на мгновенье вышел из своей дремоты.
– Думаю, господин, что я ошибался. Наверное, все-таки можно, – угрюмо сверкнув глазами, проговорил Налайа Великолепный.
– Рад, что мы поняли друг друга. А теперь скажи, Налайа, чего ради ты забрался в чужую комнату и почему убегал от меня? Только говори правду.
– Я скажу правду, я очень-очень редко обманываю. Ночью кто-то разбудил меня. Я не видел – кто, было темно. Старый продавец газет, у которого в ящике, когда он крутит ручку, плачут души умерших младенцев, может подтвердить.
– Давай дальше.
Голос сказал: «Спустись в каморку, что рядом с прачечной и у тебя будет много денег». Я сразу заподозрил, господин, что это опять какое-то злое волшебство белых людей – из тех, которые они называют аферами.
– Что ты несешь?
– Еще наследником трона я был кочегаром на пароходе и знаю, что такое цивилизация.
– Гм… Продолжай.
– В каморке было темно. Все тот же человек, которого я так и не видел, объяснил мне, куда я должен пойти, и сказал, что я не должен ничего там красть, а только получить какую-то тетрадь. Когда я принесу ее ему, он даст мне пятьдесят гульденов. Это очень хорошее предложение, господин.
– Больше он ничего не говорил?
– Нет.
Элдер оглянулся.
– Нет ли здесь где-нибудь плетки?
– Собственно… говорил, – быстро затараторил раджа, – что, если я столкнусь с кем-нибудь, то бояться не надо – он придет мне на помощь… Потом я поспешил назад в ту каморку, и по дороге меня сильно побил матросский офицер, потому что я в темноте наступил ему на лицо…
– Что ты рассказываешь?
– В коридоре подвала меня побил матросский офицер в серой форме. Это правда, так оно и было.
– Слушай, ты!
– Клянусь предками, я не выдумываю, белый господин с тяжелой рукой.
– Как выглядел тот, кто разговаривал с тобою?
– Я же сказал, что не видел его в темноте.
– Ты наговорил много лжи, раджа, и за это я в конце концов изобью тебя так, что ты будешь долго болеть. И это очень большая правда.
– Но очень невеселая, господин.
– Убирайся! Фергюсон, пойдите с ним и допросите старого продавца газет.
Элдер обернулся к Вольфгангу.