Кареглазая моя

телеведущей, то таких денег, как у Тревисов, Чейза или Уорнера, тебе никогда не видать. Я

воспитана жить не как верхний процент самых богатых людей, а как верхняя десятая

процента верхнего процента. Я так привыкла. И меньшее меня не устроит. Никто не

откажется от такой жизни только из-за любви.

Я промолчала.

– Ты считаешь меня стервой, – сказала Бетани.

– Нет.

– А я стерва и есть.

Я спросила:

– Бетани, а что ты скажешь Райану, когда ребенок родится на два месяца раньше и явно не

недоношенным?

– Какая разница? К тому времени мы будем уже женаты. Даже если Райан откажется от

отцовства и разведется со мной, ему придется дорого заплатить. Я пригрожу добиться

положенного мне по брачному договору через суд. Мама говорит, что Райан предпочтет

откупиться, лишь бы его белье не полоскали публично.

Я постаралась, чтобы мои чувства не отразились на лице.

– Ты уверена, что Колби будет молчать? Из-за него не будет неприятностей?

– Нет, я сказала ему, что нужно просто подождать. Как только я получу деньги после

развода, мы сможем жить вместе.

На какое-то время я лишилась дара речи. Наконец мне удалось выдавить:

– Какой замечательный план.

Большую часть полета я молчала, охваченная смятением. Заткнув уши наушниками,

запустила на компьютере фильм и слепо пялилась в экран.

Любые следы сочувствия или жалости к Бетани улетучились, стоило мне услышать, что

предстоящая свадьба – просто способ вытянуть деньги из Райана Чейза. Невеста и ее

родители знали, что брак долго не продержится. Знали, что жених – не отец

ребенка. Они пользовались врожденной порядочностью Райана. Собирались сделать из

него посмешище, чтобы Бетани на его деньги могла жить со своим безмозглым

красавчиком.

Я такого просто не вынесу.

Боковым зрением я заметила, что Бетани жестом подозвала Холлис и они вместе уселись

на диванчике в хвостовой части, где перешептывались минут двадцать сначала тихо, потом

все оживленнее, словно обсуждали что-то важное. Похоже, Бетани уже пожалела, что

разоткровенничалась, и созналась матери. В какой-то момент Холлис подняла голову и

посмотрела мне прямо в глаза.

Точно. Теперь я стала потенциальной проблемой, с которой придется разбираться. Я снова

уставилась в экран.

Из-за разницы в часовых поясах в Хьюстонский аэропорт Хобби мы прилетели в

одиннадцать утра. Убирая компьютер в сумку, я изобразила радость:

– Как хорошо, еще почти весь день впереди.

Холлис натянуто улыбнулась, Бетани никак не отреагировала.

Пока я благодарила пилота и стюардессу, Бетани и Колби вышли из самолета.

Повернувшись к выходу, я увидела, что меня поджидает Холлис.

– Эйвери, – сказала она любезно, – прежде чем мы выйдем из самолета, я хотела бы кое-

что обсудить.

– Конечно, – не менее приятным тоном отозвалась я.

– Я должна кое-что объяснить, поскольку не уверена, что вы хорошо нас понимаете. На

нашем уровне правила особые. Если вы питаете какие-либо иллюзии насчет Райана Чейза, имейте в виду: он ничем не лучше других. Не сомневайтесь, красотка для утех на стороне

у него будет. С его деньгами и внешностью он сменит не меньше трех-четырех жен. Какая

вам разница, будет Бетани одной из них или нет? – Она сердито прищурилась: – Вам

платят не за то, чтобы вы осуждали кого-то или вмешивались в личную жизнь клиентов. А

за то, чтобы эта свадьба состоялась. И если что-то пойдет не так... Я гарантирую, что к вам

больше никто не обратится. И сделаю все возможное, чтобы вы не попали на то телешоу.

У нас с Дэвидом есть друзья-владельцы телекомпаний. Даже не думайте помешать мне.

Я улыбалась все так же мило, как и до ее слов:

– Как вы сами сказали в начале этой поездки, Холлис, мы понимаем друг друга.

По-прежнему не отрывая от меня взгляд, она, казалось, расслабилась:

– Я сказала Бетани, что она зря боится. В вашем положении нельзя действовать наперекор

собственным интересам.

– В моем положении?

– Работая.

Только в устах Холлис Уорнер это слово могло прозвучать неприлично.

Я намеренно отправилась домой длинным путем, чтобы по дороге из аэропорта у меня

было время подумать. Всегда лучше соображаю за рулем, особенно когда еду куда-то

далеко. И как-то так получилось, что хаос, царивший в мыслях на высоте десяти тысяч

километров, удивительным образом упорядочился, стоило мне ступить на землю.

Невозможно отрицать важность – даже необходимость – приносящей удовлетворение

карьеры. Но важнее всего не работа, а люди.

На самом деле, любимая работа у меня уже была. Мы с сестрой когда-то начали с нуля, а

теперь имели свое дело, чертовски успешное, распоряжаясь им по своему усмотрению. И

могли развивать его так, как сами захотим.

Поговорив с продюсерами Тревора Стернса, я успела почувствовать, каково будет

находиться в чьем-то подчинении, действовать по указке и в рамках роли. Пушистый

белый шпиц? Спасибо, не надо. Мне вполне хватает собственной беззубой чихуахуа.

Пусть она и не красавица, зато и не декорация.

Я поняла, что увлеклась идеей получить шанс на блестящий успех и триумфальное

возвращение в Нью-Йорк, о котором всегда мечтала, и даже не задумалась: хочу ли я этого

сейчас?

Иногда мечты меняются, а мы и не замечаем. Мои успехи и поражения научили меня

видеть жизнь в другом свете. Но самое главное, я изменилась благодаря тем, кого люблю.

Как будто с сердца сняли обертку, и мои чувства стали глубже. Как будто...

– Боже мой! – воскликнула я, сглатывая.

До меня дошел смысл метафоры с сумкой. Я хранила свое сердце на полочке аккуратно

обернутым. Пыталась защитить его, пользоваться им только в случае крайней

необходимости.