Карфаген смеется

— Ассоциация юго–восточных лекторов, — сообщил я.

— И что это такое, сэр?

Миссис Моган объяснила, как работает лекционное агентство.

— И кто руководит всем этим, сэр?

Она снова ответила:

— Я, офицер. Это мой бизнес. В чем же проблема?

Он записал и это, а затем попросил меня показать паспорт и визу. Я дал ему документы, объяснив, что Питерсон — профессиональное имя, которое легче воспринять местным слушателям.

— Я здесь не для того, чтобы мешать вам, сэр. — Он говорил так, будто я оскорбил его. — Насколько мне известно, в смене имени нет ничего незаконного. Если это не связано с преследованием за мошенничество, конечно. — Каллахан усмехнулся. Он ни в чем меня не подозревал. Он, в конце концов, просто осуществлял обычную проверку иностранца, привлекавшего много внимания. — У нас возникло подозрение, что ваши туры мог устроить ку–клукс–клан, — сказал он. — И знаете, почему мы так подумали, сэр?

— Клан часто нанимает залы и продает билеты на выступления полковника Питерсона. — Миссис Моган никогда не говорила неправды, если ее слова можно было легко проверить. — Наше агентство просто выполняет заказы. Очевидно, они поступают и от разных групп клана.

— А вы никак не связаны с ку–клукс–кланом, мэм?

— Нет.

— Теперь — нет?

— Если хотите. Господи боже, офицер, тут нет никакой тайны, мы с Эдди Кларком запустили это шоу, но я давным–давно ушла в отставку. Они меня не любят и никогда не любили.

— Но они использовали ваше агентство, — сказал он.

— Мое агентство абсолютно независимо. Мы беремся за любые заказы, хоть от бостонского дамского кружка кройки и шитья, хоть от «Рыцарей Колумба». — Это тоже было записано в блокнот. — Но мистер Эйнсфилд, например, входит в совершенно иную организацию.

— Он — видный член клана, мэм. Разве вы об этом не знали?

— Нас пригласила Протестантская лига защиты, мистер Каллахан. У меня в сумочке лежит контракт. А сумочка лежит на полке над моим местом.

— Интересно, сможете ли вы хотя бы примерно обозначить гонорары, мэм.

— Самые разные — от пятидесяти до пятисот долларов.

— Через ваше агентство, мэм, проходят кругленькие суммы.

— У нас успешный бизнес. Мы знаем свое дело.

— Уверен в этом, мэм. Мы проверили тех двоих, которые пытались вас надуть в Мемфисе, полковник. — Он снова внезапно сменил тактику. — Один ускользнул от нас окончательно. Другой называл себя Роффи. Вы с ним встречались, сэр?

— Нехорошо, Каллахан. — Миссис Моган говорила свысока, как будто обсуждала неудачную передачу на футбольном матче. — Роффи мертв. Один из ваших ребят сообщил нам об этом почти три месяца назад. Да, мы ничего не знаем о другом.

— Роффи был нездоров, — заметил я. Я чувствовал, что Бесси слишком рискует, обвиняя его. — В прошлом году один друг предупредил меня, что он склонен к самоубийству, но я не поверил.

— Конечно, — сказал мистер Каллахан, закрывая свой блокнот. — Спасибо, что уделили мне время, сэр. Могу ли я спросить, куда вы теперь направляетесь?

— Это поезд в Рино, — фыркнула миссис Моган. — Я думала, вам это известно.

Он спокойно улыбнулся.

— Я выступаю в Уолкере через несколько дней, — произнес я.

— Уолкер, — медленно повторил Каллахан. — Не слышал об этом городе. И кто же вас пригласил на сей раз?

— Большевистская революционная партия. — Миссис Моган развернулась и пошла обратно по составу. — Общество убийц президента. Ватиканская лига ветеранов. Чертов мерзавец, католическая ищейка. Не помогай ему, Макс. Он не имеет права.

Я перевел взгляд на Каллахана, и он покачал головой, как будто отпуская меня. Я пошел за миссис Моган. Каллахан остался в техническом вагоне, спокойно делая записи в блокноте, а мы возвратились на свои места. За окном мы теперь видели широкое спокойное озеро.

— Он гоняется за кланом, Макс, а не за тобой. — Миссис Моган была заинтригована и взволнована, она как будто наслаждалась этой схваткой. — Он просто рассчитывает, что ты окажешься простаком и выболтаешь что–нибудь полезное. У нас все в порядке. Налоговая служба не может нас достать. Мы зарегистрированы, платим налоги. В отчетах все идеально. Все кошерно. Но все это — серьезная причина для того, чтобы никогда больше не возвращаться в Атланту. — Она улыбнулась. — Мы ничего не признаем, хотя ему известно, что происходит. Ему пришлось бы нелегко, если б он захотел доказать преступное намерение. Я полагаю, что он хочет нас взять на испуг. Я не знаю почему. Нам нужно на некоторое время залечь на дно, поменять имена и задержаться в Нью–Йорке, пока все не закончится.

Я больше ни о чем не спросил, говорить что–то было бессмысленно. Думаю, мистер Каллахан вышел на следующей остановке, хотя подозреваю, что другие агенты остались в поезде.

Нам пришлось ждать около часа на обычной железнодорожной станции в Рино; в сумерках прибыл поезд на Уолкер. Кроме группы индейцев, возвращавшихся в свою резервацию, мы оказались единственными пассажирами. К тому времени как поезд тронулся, наступила ночь. Наш вагон был совсем новым, с яркой черно–желтой обивкой, напоминавшей тело гигантской пчелы. Мы медленно продвигались по земле, которая становилась все более и более невыразительной. Когда мы сошли в Уолкере, станция уже опустела. Было темно и холодно. Мы не смогли найти носильщика и сами потащили багаж к выходу. Контролера не оказалось. Улица за воротами станции была пустынна. Несколько огней и несколько маленьких электрических вывесок оживляли город вдалеке. Поселение оказалось не слишком достойным памятником энергичному, деятельному следопыту и борцу с индейцами Джиму Уолкеру. Я предположил, что местечко знавало лучшие дни. Мне стало неловко. Обстановка ничем не напоминала ту, к которой мы привыкли. Обычно нас встречали большие группы людей, мэры и другие видные граждане, делегации приходских или женских обществ. Даже по ночам нас выходили приветствовать представители местных организаций клана. Темной ночью, стоя на холодном ветру, я чувствовал смутную угрозу. Может статься, Бродманн повернул все против нас. Они часто действовали очень тонкими методами. Самое логичное объяснение заключалось в том, что все руководители клана временно смещены из–за борьбы за власть, которая продолжалась в Атланте. Но я все–таки не мог успокоиться. Вдруг послышался шум автомобильного двигателя. Потом вспыхнули фары, и «форд» модели «Т» появился на перекрестке и подъехал к нам. Машина остановилась у обочины.

— Полковник Питерсон? — Взволнованный водитель всматривался в темноту.

— Я — Питерсон.

Юноша лет восемнадцати вышел из автомобиля; он назвался Фредди Поулсоном.

— Простите, что я опоздал, сэр, мэм. Мой папа не смог. Важная непредвиденная встреча. Ребята из Рино должны были приехать сюда, но до завтра им тоже не освободиться.

Я сразу расслабился. Мое предположение оказалось верным.

— Поможете нам с багажом?

Мы обменялись рукопожатиями. У меня был только один чемодан, но миссис Моган везла немало вещей. Он постарался сделать все, что мог. Это был краснощекий, светловолосый симпатичный юноша, похожий на крестьянина, родившегося в русской степи. Ничего зловещего в нем я не заметил. Он проводил нас к зданию, располагавшемуся всего в нескольких минутах ходьбы от станции. Кирпичное, с необычной облицовкой, оно было украшено вывеской «Гранд–отель „Филадельфия“». Казалось, гостиницу заперли на ночь — в ней было темно. Едва миссис Моган начала возмущаться, как дверь отворил закутанный в халат старик с керосиновых лампой в руке. Мы вошли в неуютный холл и, по настоянию мужчины, расписались в книге постояльцев, прежде чем подняться в комнаты. Заведение напоминало большой частный дом, переделанный под гостиницу. Внутри было чисто. Оранжевые ковры и желто–белые обои с геральдическими лилиями, очевидно, появились недавно, и все же дом отчего–то казался запущенным. Мы привыкли к совсем другим гостиницам, но теперь оказались в Уолкере. Фредди Поулсон сказал, что заглянет утром.

Я зашел в комнату миссис Моган и увидел, что моя спутница хмурится. Ее настроение не улучшилось.

— Я сделала глупость, — сказала она. — Я поддалась страху. Если Юджин был сковородой, то эта дыра — просто адское пламя.

— Мы можем все отменить, — утешил я ее. — И утром уедем.

Она задумалась:

— Я не знаю, Макс. С другой стороны, Уолкер точно не в центре внимания. — Миссис Моган вздохнула. — Но если бы я искала чего–то подобного — могла бы взамен выбрать любой паршивый городишко. Я не пойму, зачем мы приехали в этот Уолкер. Слушай, я не очень хорошо знаю Хирама Эванса и не могу тебе сказать, кто за ним стоит, с кем он связан, каких парней он может вызвать и откуда. Кроме того, я не знаю, что у него есть против Эдди и насколько сильно он хочет навредить его друзьям.

— Никто не ожидал, что ты будешь все это знать, Бесси.

— Это была моя работа. Наверное, я думала, что смогу по–прежнему брать проценты, не пачкая руки. Ну, вот и расплата. Уолкер, Невада, два часа утра. Думаю, они пытаются нам что–то сказать, Макс.

— Кто? — спросил я. — И что?

— Вот об этом–то я и думаю. — Она прижала меня к себе, я вдохнул ее восхитительный аромат. — Лучше сделай все хорошо. — Она расстегнула мой пояс.

Следующим утром мы встретили Фредди Поулсона в холле. Яркий солнечный свет проникал в окна, создавая резкие тени. Снаружи виднелась сонная главная улица небольшого западного городка. Низкие здания казались вытянутыми, как будто город увядал: детали были неясны, словно на фотографии, которую слишком сильно увеличили. Город, возможно, стал бы гораздо лучше, если б уменьшился в размерах. Мы позавтракали в кафе «Новая Калифорния». В Неваде все было названо в честь других штатов, как будто люди в самом деле сомневались, что хотят жить именно здесь. От скуки миссис Моган раскладывала столовые приборы на красных и белых квадратах клеенки. Тонкий слой пыли и, возможно, песка покрывал белую эмалевую сахарницу и сливочник.