Карта костей

Городской гарнизон был на грани — как альфы, так и омеги. Без боевых действий бойцам оставалось лишь патрулировать на снегу и холодном ветру. Рацион обеднел — торговцы по-прежнему обходили Нью-Хобарт стороной, а ранний снег повредил озимые. Лютовала зима, скудные запасы топлива подходили к концу. Ближайшие участки леса сгорели, а многие горожане не решались отходить далеко от городских стен туда, где собирались войска Синедриона. На улицах мимо нас с Дудочником проходили люди, сгибающиеся под тяжестью досок и бревен, оставшихся от разрушенных зданий. Многие жители получили в бою ранения и исхудали, зимняя одежда не скрывала костлявые запястья и изможденные лица. Я снова и снова вспоминала слова Зака: «А что ты предлагаешь им в качестве альтернативы?». Казалось, что хуже сражения и костра из полусожженных тел ничего нет. Но существовали еще серые ужасы затянувшейся войны, когда бои приостанавливаются.

Однако случались мгновения, пронзавшие однообразие этих зимних недель. Однажды, гуляя с Дудочником мимо пепелища, где когда-то стоял дом, мы увидели, как трое подростков-омег гоняют мяч. Когда мяч подкатился к забору, один из молодых солдат Инспектора пнул его обратно и вскоре присоединился к игре. Через несколько минут его позвал командир отряда, и он побежал прочь, но я заметила, как его рука вскинулась в небрежном прощальном жесте.

В другой раз у кузни, где подковывали лошадей, солдат-омега помогал ловить сбежавшую лошадь. Когда он бросил уздечку альфе, тот принял ее без содрогания. Они вместе закатили глаза, что-то бормоча о неуклюжем подмастерье, который испугал животное.

Вряд ли это можно назвать примирением — всего лишь несколько слов, брошенных одномоментно. Но эти редкие случаи дарили мне надежду. Однако только ее было недостаточно, учитывая Синедрион и его машины, собранные против нас. Главные надежды возлагались на Ковчег и Далекий край.

— Нужно отправить отряды к побережью, — твердила я снова и снова, когда присоединялась в другим на совете в конторе мытарей. — Нужно снарядить еще несколько кораблей для поиска Далекого края.

— Мы и так задействовали все резервы, — отвечал Инспектор. — Не только для защиты этого города. От Уиндхема до побережья происходят стычки. Каждый гарнизон, который объявил о лояльности мне, вынужден защищаться от армии Синедриона.

В ожидании поддержки я посмотрела на Дудочника, но тот отвернулся. Даже он не желал говорить о Далеком крае с тех пор, как Зак бросил к нашим ногам головы носовых фигур. Когда я спросила напрямую, он покачал головой:

— Если Далекий край где-то и существует, наш единственный шанс узнать о нем — Ковчег. Даже имей мы ресурсы, нельзя больше посылать людей в неизвестность. — Он посмотрел на свою руку. — Я послал достаточно своих на верную смерть. И на море, и на суше.

Когда Ксандер начал снова бормотать о возвращении «Розалинды», у нас не хватило духу рассказать о том, что мы знали.

49 год, 23 ноября. Оперативное совещание по материально-технической базе и оборудованию.

Сырость проникла в секцию Б и влияет на электропроводку и вентиляцию. Команда технического обслуживания попыталась повторно уплотнить вентиляционные каналы, но Уолш говорит, что оползень в секции А, вызванный взрывом, исключает доступ к с [...]

Экспедиция на поверхность 61: радиационный фон без изменений, все еще как обычно выше на востоке (от лагеря 3 и далее). Далее лагеря 5 выживших не наблюдается.

Психиатрическим отделением (секция Е) становится управлять все тяжелее, т.к. валиум в дефиците. По крайней мере половину пациентов требуется разместить в защищенной секции Г, но это невозможно из-за отказа генератора. Сейчас ждем ответа от Временного правительства на наши неоднократные просьбы перекинуть дополнительные ресурсы и электроэнергию с проекта «Пандора» (не только для освещения, но и для охлаждения — пища теперь хранится в холодильниках морга наряду с [...]

Глава 26

Дудочник, Зои, Саймон и Инспектор собрались в спальне приюта. Я привыкла видеть их в зале совещаний конторы мытарей. Здесь, на скрипучих детских койках среди вороха бумаг, они выглядели нелепо. Только Инспектор отказался присесть и стоял у спинки кровати, скрестив руки на груди.

Чтение и сортировка документов заняли три недели. Отек на предплечье еще не спал, и я пока не могла шевелить запястьем, не испытывая боли, но перевязь и шину уже сняла.

— Вот здесь я нашла первое упоминание о близнецах, — сказала я.

Дудочник взял протянутой мною лист и прочел вслух:

— Тридцать восьмой год, двенадцатое марта. Меморандум восемнадцать-б, тема: Рост популяции близнецов (Наверху). Наверху? — Он посмотрел на меня.

— Здесь. — Я указала за окно. — В смысле, на земле. В ранних документах они называют ее «поверхностью». Потом просто стали писать «Наверху».

— Вот это про нас, так ведь? — Дудочник указал пальцем на строчку. — Говоря о «вторичных близнецах», они подразумевают омег.

Я наблюдала за ним, пока он читал о первом появлении близнецов:

— […]Экспедицией 49 отмечены полимелия, амелия, полидактилия, синдактилия (в некоторых случаях полисиндактилия на обеих конечностях), дисгенезия гонад, ахондроплазия, нейрофибромия [...]

Казалось, мутации были настолько ужасающими, что для их описания обычных слов не хватало, и писавший использовал совершенно новый язык. Я смотрела на читающего Дудочника и задавалась вопросом, какой из бессмысленных терминов — если такой здесь упоминался — означал его однорукость. Или мой разум провидца, блуждающий туда-сюда во времени.

Дудочник и Зои одинаково опустили головы и в унисон двигали глазами, читая каждую строчку.

— [...]можно охарактеризовать как резкие генетические реакции компенсаторного характера из-за устойчивого воздействия остаточного излучения [...]которые обеспечивают зарождение и развитие жизнеспособного субъекта (первичный близнец) и эффективно смещают мутации на вторичного близнеца, которого можно рассматривать, как неудачное (но необходимое) сопутствующее явление.

— Я и половины не поняла, — призналась Зои. — «Генетические»? «Компенсаторного характера»?

— Я тоже, — согласился Дудочник. — Но, кажется, именно это мы и подозревали, да? Человечество изменилось подобным образом, чтобы выжить. И мы, омеги, несем бремя мутаций от последствий взрыва.

Я кивнула. Вспомнились слова Воительницы при последней встрече на дороге несколькими неделями ранее. «Вы — наш побочный продукт. И только». Может, она читала эти документы или что-нибудь похожее?

— Это лишь крохи от того, что вам следует увидеть. — Я подняла страницу с дальнего края кровати. Тонкий, почти кружевной от дыр листок. Но не передала, а зачитала вслух: