Картина мира в былинах русского народа

Б. А. Рыбаков пишет: «Былина облекла женитьбу Владимира в более приличную форму брака киевского князя на дочери соседнего короля; князь не едет сам по невесту, а ждёт, когда её привезут, хотя бы силой» (Рыб. С. 87).

Кровавые события, связанные с бандитским поведением Владимира и его дяди в Полоцке, с лёгкостью необыкновенной притянуты Б. А. Рыбаковым за уши к былинной женитьбе киевского князя. С лёгкостью необыкновенной наш знаменитый историк превращает здесь чёрное в белое.

Сказители пели былины, имеющие более или менее подобные сюжеты, на протяжении многих столетий. В уже имеющиеся сюжеты они не могли не привносить те или иные новые эпизоды и даже новые имена для одних и тех же героев (Волх Всеславьевич – Вольга Святославгович или Ярославьевич, или Буславьевич и т. д.; Авдотья Леховидьевна – Марья Лебедь белая и т. д.). В некоторых случаях один герой подменялся другим (как, например, Дунай Иванович – Добрыней Никитичем или Михайлой Потоком в былинах о сватовстве младшей дочери литовского короля для киевского князя Владимира).

Святогора, Дуная и Потока обычно относят к числу наиболее древних героев русского эпоса. В первоначальном виде былины о них до нашего времени не дошли. Мы располагаем лишь теми, которые были записаны в более поздние времена. В записанных былинах Святогор, Дунай и Поток встречаются с Ильёй Муромцем. Но образ последнего стал создаваться в былинах, по мнению В. П. Аникина, намного позже, чем образы первых.

Первые былины об Илье стали появляться позднее, чем первые былины о Добрыне. Между тем Илья в былинах всегда старше Добрыни. В былинах киевского цикла, за исключением былины «Исцеление Ильи Муромца», он везде старше и других богатырей. Он – старый казак или старый атаман.

Точное приурочивание той или иной былины к определённому периоду в истории былинного сочинительства не представляется возможным. Но это не означает, что мы должны вообще отказаться от периодизации этой истории. Эта периодизация приблизительна и относительна, но она всё-таки даёт некоторые хронологические ориентиры в истории былин. В этой книге я принимаю за основу те её хронологические ориен тиры, которые дал в своих работах В. П. Аникин.

Первые былины появились в глубокой древности – до IX в. Этот, первый, период былинного сочинительства В. П. Аникин называет мифологическим. Второй период он определяет как киевский (он длился приблизительно 350 лет – с IX в. до середины XII), третий – как владимиро-суздальский (он длился приблизительно 150 лет – с середины XII до конца XIII в.) и четвёртый – как областной (он длился более 300 лет – с XIV в. по начало XVII).

1.2.1. Мифологический период

Древние славяне были язычниками. Они обожествляли важнейшие продукты природы и культуры.

Восточнославянский божественный пантеон не был таким многочисленным, как греческий или индийский. В подчинении у Перуна – бога грома и молнии и верховного бога – были такие боги, как Стрибог – бог ветра, Сварог, Сварожич, Дажьбог и Хорс – солнечные боги, Велес – «скотий» бог, Мокошь – богиня любви и рукоделия, Лада и Лель – богини плодородия и некоторые др. (см. раздел «Мифологическая картина мира у славян» в кн.: Даниленко В. П. Картина мира в пословицах русского народа. СПб.: Алетейя, 2017. С. 31–41).

Сказания о богах называют мифами. Мифы Древней Греции дошли до нас в памятниках письменности (в первую очередь – в гомеровских поэмах). Мифы восточных славян были лишены такой возможности. В какой-то мере они сохранялись в народной памяти, однако на протяжении многих столетий их искореняла у нас православная церковь, поскольку видела в них языческую ересь. Вот почему мы лишены того мифологического богатства, которое сохранилось у греков, а также у индийцев и китайцев. Вот почему нам трудно судить, в частности, о мифологических корнях восточнославянских былин. Мы можем лишь предполагать, что первые герои наших былин имели языческое происхождение.

В. П. Аникин обнаружил мифологические корни языческих верований в былинах о Святогоре, Волхе, Дунае и Потоке.

Святогор

По своему размеру Святогор превосходит всех русских богатырей. От его непомерной тяжести

Мать сыра земля колыбается,Тёмны лесушки шатаются,Реки из крутых берегов выливаются.

О. Ф. Миллер ещё в XIX в. предположил, что Святогор был мифическим олицетворением исполинских туч. Другое предположение в наше время сделал В. П. Аникин. Он писал: «В облике Святогора могли отразиться представления о горных великанах. Обнажённые земные породы, разрушенные и отточенные водой и ветром, нередко образовывали формы и фигуры, напоминавшие исполинов. Воображение народа наделяло бездушные камни жизнью» (Ан. С. 307).

Из этих слов можно сделать предположение о том, что Святогор в славянской мифологии был обожествлением не исполинских туч, а горных скал. Однако в дальнейшем мифологические корни образа Святогора были утрачены. Он стал восприниматься как самый великий русский богатырь.

Святогор – богатырь-одиночка. Он вынужден быть отшельником, поскольку земля его не носит. Вот почему он может жить только в горах. Вот почему он не может служить Русской земле:

Не ездил он на святую Русь,Не носила его да мать сыра земля.

С горечью Святогор говорит о себе:

Я бы ездил тут на матушку сыру землю, –Не носит меня мать сыра земля,Мне не придано тут ездить на святую Русь,Мне позволено тут ездить по горам да по высокиим,Да по щелейкам да толстыим.

Волх Всеславьевич

Уже в детстве Волх освоил хитрую науку – науку оборотничества. Этой наукой в мифах владеют боги.

Чтобы накормить и одеть своих дружинников, Волх оборачивается то серым волком, то ясным соколом, то щукой. Благодаря своим чудодейственным способностям в немыслимых размерах он ловит зверей, птиц и рыб. Но главное в Волхе – не его богатырская сила, а его чудодейственные способности. Он – богатырь-оборотень.

Чтобы преодолеть неприступные стены индейского царства, Волх превращает семь тысяч своих дружинников в мурашиков. Перебравшись через стены, они снова оборачиваются добрыми молодцами. Их поведение в Индейском царстве выглядит варварским. Вот с каким призывом Волх обращается к своим воинам:

Гой еси вы, дружина хоробрая!Ходите по царству Индейскому,Рубите старого, малого,Не оставьте в царстве на семена,Оставьте только вы по выбору,Ни много ни мало – семь тысячейДушечки красны девицы.

Душечек красных девиц дружинники Волха не тронули для того, чтобы на них жениться. Сам Волх жестоко расправляется с индейским царём, занимает его место и берёт себе в жёны его молодую красавицу жену:

Ухватя его, ударил о кирпищатый пол,Расшиб его в крохи г…И тут Волх сам царём насел,Взявши царицу Азвяковну,А молоду Елену Александровну.

В былине о Волхе есть упоминание о Киеве, но это упоминание имеет более позднее происхождение – не мифологическое, а киевское. Оно не может облагородить исконного Волха. Мы видим в нём по существу не защитника Киевской Руси, а завоевателя-хищника.

«В описании похода Волха, – читаем у В. Я. Проппа, – мы видим остатки тех варварских времён, когда совершались жестокие набеги одних племён на другие. Щадят только молодых женщин. Сам Волх расправляется с индейским царём Салтыком Ставрульевичем и берёт за себя его молодую жену, а дружину он женит на девушках. Завоевателям достаётся богатая добыча, и песня кончается грандиозной картиной дележа этой добычи: Волх делается индейским царём и выкатывает для дружины золото и серебро; он наделяет дружину целыми табунами коров и коней, так что на каждого из дружинников приходится по сто тысяч голов. Если до сих пор мы видели охотничий характер дружины, то теперь имеем набег в целях добычи скота. О защите Киева уже нет и помину. Сам Волх в Киев не возвращается и остаётся здесь царствовать, и дружина, переженившись, также остаётся в Индии» (Пр. С. 71).