Казачество в 1812 году

После Березины и перехода остатков Итальянского корпуса у города Ковно через пограничный Неман, в Мариенвердере удалось собрать то, что осталось от «франко-итальянцев» – 547 офицеров и 1070 нижних чинов, из которых оружие имели только 249 человек. Этого числа людей хватило разве что на один полк линейной пехоты, да и то при условии почти полного его вооружения и выдачи нового обмундирования взамен износившегося в походной жизни. В феврале 1813 года император Наполеон приказал расформировать 4-й корпус, который числился только на бумаге.

К этому следует добавить, что в день вторжения Великой армии Бонапарта в пределы России 4-й армейский корпус Эжена Бонапарта, почти наполовину состоявший из войск Итальянского королевства (остальные были в основном французскими), насчитывал в своих рядах свыше 45 тысяч человек, в том числе 1447 офицеров, около 9 с половиной тысяч лошадей. Корпусная артиллерия состояла из 116 орудий.

Основные потери корпус вице-короля Евгения Богарне понес в сражении у Малоярославца и при бегстве из России, преследуемый буквально по пятам «степными осами» атамана графа Матвея Ивановича Платова. «Франко-итальянцы» сдавались в плен казакам-донцам тысячами. При этом полки донцов «теряли» строевых людей, которые вынужденно становились конвоирами многочисленных команд военнопленных, отправляемых в тылы.

Знатный бой у переправы через реку Вопь дал повод русскому главнокомандующему издать приказ по армии о ходе преследования наполеоновских войск с объявлением «отличий» летучего казачьего корпуса генерала от кавалерии графа М. И. Платова и его конных бойцов. Приказ от 29 октября 1812 года, изданный в главной армейской квартире в Ельне, гласил:

«Генерал от кавалерии Платов 26-го и 27-го чисел сего месяца, сделав двукратное нападение на корпус вице-короля итальянского, следовавший по дороге от Дорогобужа к Духовщине, разбил оный совершенно, взяв 62 пушки и более 3500 человек пленных. По страшному замешательству, в каковой приведен был неприятель нечаянною для него атакою, продолжается по сие время поражение рассеявшихся сил его.

Генерал от кавалерии Платов полагает число убитых чрезвычайно великим и уверен, что, кроме взятых орудий, должны быть отбиты и знамена, коих не успели еще к нему доставить. Между пленными находится много высших чиновников и начальник главного штаба генерал-аншеф Сансон; сам вице-король итальянский едва не был захвачен.

После таковых чрезвычайных успехов, одерживаемых нами ежедневно и повсюду над неприятелем, остается только быстро его преследовать, и тогда, быть может, земля русская, которую мечтал он поработить, усеется костьми его.

Итак, мы будем преследовать неутомимо. Настает зима, вьюга и морозы. Нам ли бояться их, дети севера? Железная грудь ваша не страшится ни суровости погод, ни злости врагов. Она есть надежная стена отечества, о которую все сокрушается. Вы будете уметь переносить и кратковременные недостатки, если они случатся. Добрые солдаты отличаются твердостию и терпением, старые служивые дадут пример молодым.

Пусть всякий помнит Суворова: он научал сносить и голод и холод, когда дело шло о победе и о славе русского народа. Идем вперед, с нами бог, перед нами разбитый неприятель; да будет за нами тишина и спокойствие.

Князь Г(оленищев) – Кутузов».

Казачье дело на переправе через реку Вопь, где новое сильное поражение понес 4-й корпус Великой армии (он хорошо, в отличие от других, сохранился на поле Бородина), вновь подтвердило боевые достоинства авангардного летучего корпуса атамана М. И. Платова. Не случайно один из исследователей наполеоновского Русского похода 1812 года писал следующее:

«Путь к отступлению (Великой армии) все еще был открыт. Однако нападения казаков становились все более дерзкими, каждый день погода портилась, и вскоре русские степи должны были превратиться в покрытые снегом безбрежные равнины без всяких дорог».

Впечатление от одного только вида «степных ос» среди французов-мемуаристов было столь сильно, что они порой приписывали казакам участие в тех делах, в которых их там не было. Как это было, к примеру, в кровавом бою (где конница не сражалась) на улицах города Малоярославца:

«Генерал Дельзон, командовавший авангардом корпус принца Евгения, расположившегося неподалеку от города, отправил два батальона на разведку. Батальоны с первыми лучами солнца натолкнулись на солдат русского генерала Дохтурова, которые вместе с казаками атамана Платова заполонили улицы города, наполняя их боевыми кличами наподобие индейцев…»

О том, как «степные осы» вели преследование французов, написано много и в России, и за ее пределами, в той же Франции. Мемуарист Н. Н. Муравьев, прошедший всю войну 12-го года, так опишет действия русского авангарда, его казачьих полков в преследовании на Старой Смоленской дороге отступавших наполеоновских войск:

«Для умножения бедствия французов главнокомандующий приказал Платову следовать за ними со всеми казаками по большой дороге и не давать им отдыха на ночлегах. Отряды казаков часто заезжали вперед неприятеля, уничтожая переправы и мостики, дабы затруднить его шествие. Множество казаков, рассыпавшихся по всем селениям, в стороне лежащим, вместе с вооруженными крестьянами истребляли усталых французов и тех, которые удалялись от большой дороги для отыскания жизненных припасов.

Таким образом проводили французскую армию до города Красного. В сем отступлении неприятель потерял несметное множество народа…»

В ходе преследования остатков Великой армии казаки несли такие же тяготы и лишения, равно как и наполеоновские войска. Но с той лишь разницей, что неприятель по Смоленской дороге и дальше на запад добирал провиант и фураж, который еще оставался в селениях на театре войны. Казачьим отрядам после прохождения французов и их союзников мало что оставалось, люди и кони голодали. Морозы же и снежные вьюги, ночевки на снегу были одни для всех, если не считать того, что уходящим врагом в придорожных селениях сжигались все строения. И преследователи не находили совсем крыши над головой.

«У нас такая беда по недостатку хлеба, что не могу описать нужды, какую терпят военнослужащие, не имея ни малейших средств к достижению себе оного, сколько за беспрерывным занятием по службе, – писал донской атаман М. И. Платов генерал-лейтенанту П. П. Коновницыну, – сколько и по неимению, как на большой дороге, так и по сторонам, в фураже также терпят нужду, но кое-как довольствуют лошадей соломою, и лошади приметно изнуряются».

…Перед Смоленском и дальше пленных казаками бралось все больше и больше: голодных, простуженных, обессиленных, больных. Платову было известно чувство человеческого сострадания, и потому он приказывал подчиненным ему командирам оказывать сдававшимся в плен возможную, посильную помощь. Так, в приказании командиру 20-го егерского полка, входившего в состав платовского летучего корпуса, говорилось следующее:

«Раненых и больных неприятелей, которые найдутся, продовольствовать сколько по человечеству, столько и потому, что пленные большею частию немецких наций и итальянцы и дабы чрез то показать им, что российское правительство поступает с военнопленными совсем не так, как им внушено».

О военнопленных Великой армии, значимая часть которых являлась военной добычей казаков, точных данных нет. Считается, что всего наполеоновские войска потеряли в России взятыми и сдавшимися в плен 110 тысяч человек, в том числе 38 генералов и свыше 3 тысяч офицеров. В ходе войны и после нее они были размещены в 45 губернихя и двух областях России. Для их сопровождения использовались воинские команды, в том числе и казачьи, а также служащие Внутренней стражи. Первые партии военнопленных в казачьих местах появились в Оренбургской губернии.