Каждый за себя

–  И пусть бы сказала! Ты бы сделал вид, что возвращаешься, а сам пошел бы за ней следом! Ты что, совсем дурной? Ты элементарных вещей не понимаешь? Это был тот контакт, которого мы столько времени ждем, а из-за тебя, ленивого и безответственного разгильдяя, мы снова его упустили!

Мама в скандале участия не принимала. Костя видел, что она безумно устала и засыпает на ходу, но не смеет лечь спать, пока отец не объявит "отбой". Настоящая верная жена не должна ложиться раньше любимого мужа, она должна бодрствовать и всегда быть готовой оказать мужу если не помощь, то моральную поддержку. И даже резкие обидные слова, произносимые в адрес сына, не заставили Анну Михайловну включиться в разговор и попытаться защитить Костю. Все ее силы уходили на то, чтобы не отключиться и держать глаза открытыми. Почти три часа ночи. "Он всех нас извел, - с тоской думал Костя.

– Он всех нас достал! И маму, и меня, и Вадьку.

Нам всем плохо. Только ему одному хорошо. Сколько же это может продолжаться? Если бы мама взбунтовалась, я бы тут же поддержал ее. Но она молчит и терпит, а одному мне затевать бунт бессмысленно, если мама этого не хочет".

–  Утром ты подойдешь к ней и постараешься все узнать, - безапелляционно заявил отец.

Утром… О господи, это ее утро начнется через четыре часа. Вероника выходит в разное время, то в половине седьмого, то в восемь, то в девять, а бывает, и в одиннадцатом часу, никогда не угадаешь, и приходится караулить ее с раннего утра. Косте осталось поспать всего четыре часа. Да будет ли ему когда-нибудь покой, а? Он только-только закончил сдавать летнюю сессию, вымотался донельзя, и вот теперь, вместо того чтобы отсыпаться и отдыхать, сидит дома и караулит. Кого? Что? Поскольку в институт теперь ходить не нужно, отец разработал новую систему, в которой Косте отводится важная роль, требующая постоянного внимания и напряжения. Он теперь часами просиживает у окна, как раньше сидел отец, а сам отец толчется в институте и рядом с фирмой, где работает Враг. Глаза у Кости слезятся, на них то и дело наползает какая-то мутная пленка, которую никак не удается убрать, сколько ни три глаза и ни промывай чайной заваркой. И Мила, кажется, его бросила. Во всяком случае, после последнего экзамена она предложила ему вместе поехать отдыхать, а когда Костя отказался, с деланым равнодушием махнула сумкой с книгами, повернулась и ушла. Даже не предложила, как обычно, подвезти до дома или до больницы. Обиделась.

–  Пап, кончай орать, мать устала, дай ей отдохнуть, - неожиданно вырвалось у Кости.

Сказал - и испугался. Что он себе позволяет? Как он разговаривает с отцом? Ну, сейчас начнется… Ладно, он выдержит, перетерпит, раз виноват, но маму-то, маму как жалко! Мало ей скандала из-за того, что сын упустил Веронику, так еще и из-за неподобающего разговора с отцом буря разразится. И кто его за язык тянул! Вырвалось то, что думает, но Костя в последние месяцы привык сдерживаться и не озвучивать свои подлинные мысли.

Раньше, до того, что случилось с Вадиком, было по-другому. А еще раньше, когда пацаны были маленькими, а отец - главным инженером, сыновья и родители были настоящими друзьями. Теперь не то… Теперь все трое словно бы в игру какую-то играют, в которой правила устанавливались не вслух, а молча, будто подразумевались.

Подразумевается, что отец всегда прав. Подразумевается, что мама счастлива, выматываясь на основной работе и подработках, лишь бы прокормить семью, в которой один мужик получает мизерную стипендию, а двое других не работают. Подразумевается, что один из сыновей, Костя, с восторгом и упоением служит идее отца, ловит каждое его слово и трепетно выполняет каждое указание.

А второй сын с не меньшим трепетом лежит в больнице и ждет, когда же папочка найдет подлеца и отомстит за обман, так дорого обошедшийся Вадьке с его нежной и тонкой внутренней организацией. И этот второй сын с пониманием относится к тому, что отец занят делом и не находит времени, чтобы съездить в больницу.

А как на самом деле? На самом деле мама уже, как говорится, на последнем издыхании, она жалеет отца и не перечит ему, лишь бы дать мужу возможность чувствовать себя нужным и "при деле". И ни капельки она не счастлива. Потому что женщина, идущая на поводу у мужа исключительно из жалости к нему, не может быть счастлива по определению. Костя - что ж, Костя в общем и целом с идеей отца согласен, хотя и не так безоглядно, как это было вначале, но он не хочет служить только этой идее и ограничить свою жизнь рамками поиска Главного Врага. У него есть учеба, приятели, у него есть Мила, с которой хочется проводить больше времени, у него есть (вернее, могла бы быть) жизнь обычного студента с ее радостями, заботами и проблемами. А вместо этого он…, да ладно, и так все понятно. А Вадька? Да плевать он хотел на все отцовские идеи, вместе взятые, и на месть эту, и на Главного Врага, ему отец нужен. А отца вроде как и нет. И Вадька от этого страдает.

Чем дольше тянется эта странная игра, тем привычнее становится для Кости скрывать свои мысли, а то и врать. Да-да, врать. Вот, например, с Вероникой: ничего у него не получается, Вероника о муже ничего не рассказывает и вообще ничего интересного не говорит, более того, она так явно тяготится Костиным присутствием, ей так скучно, ей так это все не нужно, что Костя теряется, не может найти тему для разговора. Вероника терпит его из жалости, а он выходит на прогулки с ней, потому что отец заставляет. Они оба совершенно не нужны друг другу, не нужны и не интересны, потому и не клеятся у них ни отношения, ни даже просто разговоры. Но разве Костя может признаться в этом отцу? Он пытался, еще в самом начале, честно пытался объяснить, что Вероника ни на йоту не заинтересовалась перспективой заиметь молодого любовника, но отец, вместо того чтобы отступиться и придумать что-то другое, настойчиво заставляет Костю продолжать начатое, еще и бранит его постоянно за отсутствие выдумки, изобретательности и инициативы. И Костя начал подвирать, сначала по чуть-чуть, потом все больше и больше. Дескать, Вероника с удовольствием с ним общается, обсуждает самые разные проблемы, но только вот про мужа - ни гугу. Отец воспринимает это "ни гугу" как признак того, что, значит, "есть что скрывать", и заставляет сына продолжать ухаживания. Зато хотя бы ругать Костю перестал за то, что тот не может наладить контакт с женщиной.

Все приходится скрывать, и правду о Веронике, и отношения с Милой, и собственные желания и мысли.

А тут вырвалось… Костя инстинктивно съежился в ожидании неминуемой расправы. Однако ничего не произошло. Отец виновато взглянул на маму и кивнул:

–  Прости, Анюта, мы С Костей увлеклись своими проблемами, не подумали, что ты устала. Действительно, давай ложиться, тебе нужно отдохнуть. Да и Костику рано вставать.

"Мы с Костей". Это ж надо! Неужели отец так до сих пор и не понял, что он не с Костей, и не с женой, и не с Вадиком? Он один. А участие всех остальных в его грандиозных замыслах - не более чем видимость, продиктованная жалостью и нежеланием конфликтовать.

Костя и сам не понимал; почему почувствовал в этот момент радость. И только утром, вскочив по звонку будильника в шесть часов, вдруг сообразил: значит, можно.

Можно перечить, можно настаивать на своем, можно бунтовать. Земля не разверзнется под ногами, и небеса не рухнут. Все это можно делать, только не сразу и не оглушительно, а по-умному, потихоньку, понемножку, маленькими шажочками отвоевывать право на собственное мнение, потом - на собственные желания, потом - на собственную жизнь.

Вероника вышла в шесть тридцать, и Костя выскочил из квартиры и помчался вниз по лестнице, будто на крыльях летел.

–  Это вы, - она безразлично взглянула на него и отвернулась.

Костя заметил, что выглядит она неважно, если не сказать - плохо. Глаза воспаленные, кожа на лице сероватая, болезненная, глаза потухшие. Может, вчера на встрече с неизвестным что-то произошло? Или просто не выспалась, ведь на сон ей выпало ровно столько же, сколько и самому Косте, а он по себе чувствовал, как это мало.

–  А я всю ночь не спал, - бухнул он.

–  Я тоже.

–  Из-за чего?

–  Так., проблемы всякие. А вы почему не спали?

–  Из-за ревности Вы вчера на свидание ходили, я видел. И видел, как он вас потом провожал. Я понимаю, Вероника, у меня нет никаких шансов, я слишком молод, вам со мной скучно… Но я действительно ревную. Вам смешно?

–  Нет, мне не смешно, - сухо ответила она.
– У вас нет никаких оснований для ревности. Я не изменяю мужу.

–  А тот мужчина, с которым вы встречались ночью?

–  Я ни с кем не встречалась. Я просто гуляла с собакой и случайно встретила знакомого. Мы поболтали, потом он проводил меня до подъезда. Что вы себе вообразили, юноша?

–  Честно?
– обрадовался Костя.
– Вы не обманываете?

–  Да нет, зачем мне вас обманывать. Вы, Костенька, находитесь в плену книжно-киношных представлений.

Встречаться ночью, тайком… Что за глупости! Зачем? Учитывая, что мужа целый день нет дома, а сама я на службу не хожу, я могу встречаться днем с кем угодно.