Кажется, я пропала

А с другой стороны, я ему ничего не обещала, так что отпускаю ситуацию в свободное плавание. Просто буду наблюдать за развитием, и всеми силами постараюсь быть сдержаннее.

На матче с Белардом из Лавровых только я, отца дернули на работу, и он с самого утра уже весь на взводе, видимо что-то случилось. Парни молодцы, несмотря на то, что начали они, мягко говоря, слабенько, в конце было - огонь.

В субботу мы с Артёмом планировали погулять в парке, но влупил проливной дождь, поэтому я предложила посмотреть фильмец у меня. Костров без особого энтузиазма, но всё же согласился, правда с условием, что фильм выбирает он.

Устроившись поудобнее на диване в гостиной, уставились на большой экран. Я положила голову Кострову на плечо, и застенчиво улыбнулась, наблюдая за реакцией парня. Артём приобнял меня за плечи, и мы синхронно повернули голову к экрану.

В следующий раз я точно буду знать, что не стоит доверять парню выбор фильма. Начало было нуднее нудного, и вроде как это даже биография. Треш. Но как только картина начала рассказывать про начинающего гитариста, который старался пробиться к звёздам, начала подозревать, что он сделал это специально, чтобы затеять разговор и я нашла подтверждение своим мыслям в глазах Кострова, которые так внимательно следили за моей реакцией на происходящее.

– Ну и? – убрала голову с его плеча, чтобы полностью видеть его лицо.

– Почему не играешь на гитаре? – вопросительно кивнул.

– Какая разница? – начинала закипать. – Не хочу! – перешла на крик. – Устроит такой ответ?

– Не психуй – размеренно. – Хотелось бы настоящую причину узнать.

– Не много ли ты хочешь? – уже более спокойно.

– Да вроде, нормально – усмехается. – Может мне сыграешь? – играет бровями.

– А ты у нас исключение что ли? – закатываю глаза, но уже не злюсь.

– А разве нет? – его лицо останавливается в считанных миллиметров от моих, воздух касается моих губ, от чего мурашки пробегают марафон по моему телу.

– Ладно – от одной песни не умру. – Пойдем – вскакиваю с дивана, хватаю Артёма за руку и тащу за собой, забив на фильм.

Отпускаю его уже в комнате, возле гитары. Парень в предвкушение садится на угол моей кровати, а я беру в руки инструмент, который не держала уже полгода и усаживаюсь на стул, напротив. Не свожу с Кострова серьёзный сосредоточенный взгляд… И начинаю играть «В траве сидел кузнечик» и не могу сдержать смех.

– Ну как? – в открытую угораю.

– Блиин – протягивает. – Лаврова, ты и правда умеешь выводить людей – тоже смеётся. – А теперь нормальную давай.

– Ладно – выдыхаю, пытаюсь собраться. Закрываю глаза и утопаю в давно забытом чувстве.

«Часто мы безотказны к страсти, здрасьте.

Меняет краски счастье раз в день.

С тобой – в опасность, без тебя – в тень.

Этой прекрасной песне место здесь,

Между моим и твоим сердцем,

Между Баррикадной и Пресней.

Вместе, вместе.

Это ли не счастье? Но…

Душа летела над лужами,

Но не апрель, а простужен был.

Твоим смертельным оружием,

Видимо, сам я себя убил…»

Останавливаюсь, замираю и не сразу решаюсь открыть глаза. Но когда открываю ловлю восторженный взгляд Артёма.

– У тебя незабываемый голос – смотрит с какой-то нежностью.

– Да я, в принципе, вся такая – стараюсь скрыть смущение за язвительностью.

– Слушай, – спускается с кровати на пол, касаясь рукой моей коленки. – Ты должна участвовать в этом конкурсе.

– Я никому ничего не должна – резко встаю и отставляю гитару в угол.

Снова в голове всплыла та самая картинка, я снова вспомнила почему перестала играть, а я так старалась забыть.

– Тебе пора – возможно получилось слишком грубо, но я хочу остаться одна.

– Ты же очень талантлива – не унимается Костров, поднимается сровнявшись со мной.

– Я без всяких конкурсов это знаю – снова злюсь. – Уходи – если бы я могла, я бы воспламенилась бы сейчас от ярости, кипящей внутри меня.

– Так пусть и другие узнают – игнорирует меня, сильнее напирая.

– Отстань! – практически кричу. – У-хо-ди – говорю громко, по слогам. – Паша тебя отвезёт.

– Да что с тобой? – тоже начинает психовать.

– Ты глухой? – уже ору, ещё немного и начну кидаться рядом стоящими предметами. – Проваливай – выплёвываю, давя в себе слёзы, что не остаётся без внимания Кострова.

– Почему ты такая? – говорит спокойно, что меня ещё сильнее выводит из себя.

– Я предупреждала тебя – громко сглатываю скопившийся ком.

– Объясни – делает глубокий вдох. – Зачем ты стараешься казаться бесчувственной, а сама задыхаешься от них, от чувств?

– Ты в психологи заделался? – отворачиваюсь к окну и молчу, подавляя, вырывающуюся наружу, истерику.

– В твоей манере отвечать вопросом – иронично усмехается и делает шаг ко мне.

– Тебе что-то не нравится? Дверь знаешь где – всё так же стою, облокотившись на широкий подоконник.

– Марианн – выдыхает, приобнимая за плечи. – Успокойся.

– А вот это действительно кому-то помогает? – усмехаюсь. – Успокойся, не грусти и все эти тупые советы – мотаю головой. – Артём – разворачиваюсь, чтобы видеть его глаза. – Я подпустила тебя и так ближе, чем кого-либо за последние полгода – подношу палец к его приоткрытым губам, когда вижу, что он собирается что-то сказать. – Не перебивай пожалуйста – вдыхаю полной грудью. – Но прошу тебя, перестань переходить границы, и лезть мне в душу, и уж тем более говорить, как и что мне делать – пристально всматриваюсь в его глаза, не знаю, что я там ищу. – Иначе – сглатываю. – Нам придётся разойтись.

– Хм – усмехается. Ему смешно? Рили? – У тебя крутой способ решать проблемы – делает шаг назад.

– У меня нет проблем – твёрдо говорю.

– Да что ты? – вырывается смешок, похожий больше на истерический, а я снова закипаю. Вот какого?

– Чего ты от меня хочешь? –не замечаю, как подхожу к нему вплотную, до скрежета сжима челюсти, чтобы не наговорить лишнего.

– Правды – его спокойствие становится последней каплей в переполненном водоёме, и вся моя «плотина» трещит по швам, планируя уничтожить всё живое на своём пути.