Кино и танцы 1977

В груди защемило. Я вновь испытал чувство чего-то родного близкого и одновременно далёкого. Чего-то любимого и безвозвратно потерянного навсегда. На душе моментально стало пусто. Было ощущение, что из меня буквально ножом, без всякого наркоза, по живому, вырезали огромный кусок меня, моей сути. Вырезали и выкинули, за ненадобностью, прямо у меня на глазах в грязную и вонючую канаву.

В груди всё сжалось, а дыхание перехватило.

— Ёлки-палки, — прошептал я, вытирая вдруг заслезившиеся глаза.

— Саша, что случилось? Ты что плачешь? — удивилась мама.

— Нет, мам, это просто слёзы счастья, — абсолютно нелогично произнёс я, пытаясь сдержать нарастающую истерику. — Просто мне хорошо, вот что-то и накатило.

— Экий ты у меня чувствительный, — сказала она и, подойдя ко мне, погладила по голове.

И я заплакал…

Успокаивался я несколько минут. А потом мама решила отвлечь меня, предложив съесть ещё по кусочку вкусного «Ленинградского» торта.

Я был не против. Быстро сходил в ванну и умылся, по дороге пытаясь проанализировать, что со мной только что произошло.

На самом деле я понял, что это был какой-то незапланированный и неожиданный приступ ностальгии, но абсолютно непонятно было с чего бы мне вдруг грустить и ностальгировать? Если бы такая ситуация произошла в прошлом — будущем, как бы абсурдна эта формулировка не звучала, то я это понять смог бы легко. Допустим, я сидел бы вечером перед компьютером, смотрел бы парад 1977 года и выпивал бы, что называется: за Родину! За Сталина!

Это бы было понятно…

Прошедшая молодость… Погибшая страна… Ушедшие родные… Такой приступ был бы абсолютно оправдан и мотивирован. Но не этот… С чего бы ностальгии накатывать сейчас, когда я молод, удачлив, богат, красив и у меня вся жизнь впереди?

Ответ был один — переутомление. Как ни крути, а темп, в котором я живу с момента попадания сюда, крайне напряжён. Следовательно, нужно было бы забить на все сегодняшние дела, отключить телефон и тупо отдохнуть. Однако было это не так просто сделать, как казалось.

Во-первых, концерт ребят, который пропускать ни в коем случае нельзя. А во-вторых, симпатичная, губастенькая красавица, которая сама предложила провести незапланированную репетицию. И кто бы на моём месте из-за какого-то невнятного переутомления решился бы отменить второй пункт?

Вот и я не мог решиться на такое безрассудство… как говориться, переутомление переутомлением, а такое пропускать нельзя!

Джентльмен я или не джентльмен в конце концов?! По моему разумению — джентльмен! А раз так, то дамам джентльмены никогда не отказывают. Тем более таким милым…

Выкинув дурные мысли, сосредоточился на экране телевизора. А тот тем временем показал трибуну вождей, которые приветствовали демонстрантов.

«Нескончаемо движение краснозвездных поколений.

В каждом нашем достижении революция и Ленин.

Продолжайся наступление вдохновенного труда.

Революция и Ленин в нашем сердце навсегда!»

Прочитал диктор стихи неизвестного поэта и камера показала радостно машущие руками эти самые поколения.

Я вздохнул, вновь пытаясь понять, как же произошло так, что эти же люди будут через десять лет с таким остервенением и радостью втаптывать всё, во что они сейчас верят, в грязь…

На экране телевизора, тем временем, пошло какое-то шевеление и диктор объявил:

— Демонстрация пеших колонн трудящихся началась.

И действительно, людское море колыхаясь, медленно двинулось от края Красной площади к её центру.

Играла музыка, участники демонстрации весело махали руками, плакатами и разноцветными воздушными шариками.

В самом начале и в центре толпы медленно двигалось несколько грузовиков буквально переделанных в движущиеся транспаранты.

Вся Красная площадь окрасилась во все оттенки красного цвета.

Демонстрация, тем временем, не спеша подходила к Мавзолею, с трибуны которого людскую массу приветствовали высокопоставленные чиновники.

Первый ряд демонстрантов стал проходить мимо торжественной трибуны и не переставая радостно махать руками разрозненные людские массы стали скандировать различные лозунги.

Они были разными и всех их объединяло постоянно вклинивающееся радостное: «Ура!»

Но вот неожиданно хаотичные крики стали преобразовываться в одну единую ещё не совсем понятную слуху фразу.

Сначала она просто еле-еле, неуловимо витала в воздухе, но вот её всё чаще и чаще стали подхватывать демонстранты и в конечном итоге этот лозунг массово начали скандировать все люди, включая и тех, кто стоял на правительственной трибуне.

Диктор своим холодным и чётким голосом проговорил:

— И вновь трудящиеся районов города Москвы скандируют: Дядя Лёня, мы с тобой! Их клич подхватывают работники ткацкого производства Ивановской фабрики, которым вторят врачи и учителя подмосковных больниц, школ и вузов! Дядя Лёня, мы с тобой, скандируют по всей стране от Бреста до Владивостока, от Певека до Севастополя. Дядя Лёня, мы с тобой, говорят все люди доброй воли во всех уголках планеты Земля, тем самым показывая всему миру, кто именно достоин вести человечество к радостному завтра, к грядущему и неизбежному светлому будущему!!

Я повернулся к маме и спросил:

— Ты компота хочешь?

Но мама не ответила. Она с широко открытыми ошалелыми глазами повернулась ко мне беззвучно открывая и закрывая рот, вероятно, при этом забыв издавать хоть какие-то звуки.

— Дорогая мама, а не хотела бы ты взять отпуск за свой счёт и уехать на некоторое время в деревню к бабушке? — предложил любящий сын и безвинно помахал своими длинными ресницами.

* * *

Глава 27

С Катей мы сегодня начали репетировать прям в коридоре, как только зашли в квартиру. Не знаю, что на неё нашло, но приставать она ко мне начала первая и сразу, как только была закрыта входная дверь.

Говорят, девушки любят успешных мужчин ещё больше нежели неуспешных… Хрен его знает. Возможно оно и так, но с другой стороны — это смотря как посмотреть. Если же задать себе вопрос: «Что такое успех?», то вряд ли найдётся один определённый ответ, ибо успех для одних одно, а для других другое.