Кислотой под кожу

Из глаз Ирки текут слёзы, она, выронив ножик, хватается пальцами за ошейник, чтобы облегчить себе дыхание. А Яр отшвыривает нож ногой подальше.

– Я жду ответа, - говорю я.
– Я приходил за эти три месяца хоть раз к тебе?

Но она и сейчас сопротивляется и упрямо молчит. Яр тянет сильнее за ошейник и Мартынова сдается.

– Нет, - хрипит она.

Яр тут же ее отпускает. И она жадно глотает воздух. Я отпускаю Майю и подхожу к Ирке. Присаживаюсь на корточки возле неё.

??????????????????????????

– А теперь скажи, я тебя предупреждал?

Ох, сколько всего плескалось в её глазах – от страха и ненависти до отчаяния и любви.

– Завтра ты получишь извещение, по которому будешь обязана: первое – выплатить всю аренду, второе – вывезти свои вещи в течение суток. У тебя больше нет салона, - я поднимаюсь.

– Нет, - орёт она и хватается за мою ногу.
– Нет, пожалуйста. Я прошу. Кислый, пожалуйста, это все, что у меня есть, я этим живу... Не отбирай...

– Что ж ты не прислушалась к моим словам, а? Я ведь сразу сказал и даже повторил в память о нашей дружбе... Но...

– Ты променял меня на эту... Ты бросил меня, - с отчаянием говорила Мартынова, захлебываясь слезами.

– Могу предложить ещё один вариант, - она застыла в ожидании.
– Но сначала ты должна извиниться перед Майей за свое враньё.

– Зачем ты так? Мы столько лет вместе... Ваня...

– Я ведь могу и передумать. Решайся. Раз...
– Ирка метала молнии, с ненавистью глядя на Пчёлку, что стояла в сторонке, обнимая свои плечики.
– Два... Тр...

– Хорошо!
– я только приподнимаю брови, мол "чего ждём?".

Ирка поправляет юбку и пытается встать.

– Нет, - не позволяю я.

Теперь полным ненависти взглядом удостаиваюсь я. Ирка в поисках поддержки поворачивается к Яру. Но тот, присев на край своего стола, остается безучастным к происходящему.

– Яр...
– но поймав его взгляд, она тут же исправляется.
– Господин...

– Извинись, - холодно и жёстко.

Не найдя поддержки, Мартынова, упав на пятки и склонив голову, произнесла.

– Майя, прости меня за то, что я соврала.

Искренности в ее голосе не слышно, но и это для нее смерти подобно. Повисает тишина. Поднимаю взгляд на Пчелку. Она вытирает ладошками слёзы.

– Майя? Прощаешь?
– уточняю я, на что она только кивает.
– Хорошо. Итак, второй вариант, - снова обращаюсь к Ирке.
– Ты можешь выкупить здание.

– Что? Где я возьму столько денег?
– растерянно бормочет она.

– Мне плевать. У тебя три дня, если ты выберешь этот вариант. Или сваливай.

– Почему она?
– орёт Мартынова, когда я подошёл к Пчёлке, чтобы уйти.

Обернулся, глянул на бывшую одноклассницу... Она так и сидела на полу, сжимая кулаки, на щеках была размазана тушь. И нет, я не испытывал жалости... Ни грамма. Я перевёл взгляд на Пчелку. Она тоже плакала, но её лицо было чистым, на ней не было косметики. Искусанные губы были слегка приоткрыты, видимо, дышать через заложенный от слез нос было сложно. Я обхватил её личико, вытер дорожки слез большими пальцами. А потом притянул её к себе и поцеловал. Она застыла, замерла, и кажется, дышать перестала. А я вгрызался в её губы, словно голодный добрался до пищи.

– Нееееет!!!
– привёл меня в чувство дикий вопль Мартыновой.

Я оторвался от Пчёлки. Я смотрел на ошарашенную девушку не менее ошарашенными глазами. И словно видел её впервые. Ещё раз прикоснулся к ее губам в лёгком поцелуе, обнял за плечи, и только тогда обернулся.

Яр держал Ирку, обхватив за живот, а она яростно отбивалась в попытке вырваться.

– Спасибо, Яр. Ещё увидимся, - прощаюсь я и вывожу Пчёлку из кабинета. Пусть сам думает, что делать с этой сукой. Она теперь его головная боль.

75 глава Лимон

Лимон

Придерживая Пчелку за локоть, вывожу ее из здания. Оба молчим. Не знаю, что думает она, но я немного в шоке... Уже на улице я заметил её отрешенный взгляд.

– Ты чего? – развернул и заставил посмотреть на себя. Девчонка словно очнулась, захлопала ресницами.

– Ты меня поцеловал...
– пробормотала она.

– И что?
– хмыкнул я.

– Не знаю...
– она отвела глаза и зарделась.
– Ты никогда раньше не целовал... и контракт…

– Садись в машину, Пчёлка. Я заехал домой только потому, что оставил важные бумаги. И сейчас я очень сильно опаздываю. Мы поговорим потом, когда я вернусь.

Стоило сесть в машину, как мой телефон разразился мелодией. Гордеев.

– Да, - принял я вызов.

– Какого черта? Почему я не могу дозвониться?
– заорал он в трубку.

– Спокойно. Непредвиденные обстоятельства. Со мной все в порядке.

– Тогда почему не берёшь трубку?

– Телефон забыл в машине. Извини. Реально не мог отложить.

– Вань, ты до инфаркта меня доведешь.

– Прости... Я буду, максимально быстро.

– Точно все хорошо?
– уже перестав орать, уточнил он.

– Да.

– Хорошо. Жду.

Я убираю телефон в этот раз во внутренний карман куртки. И завожу мотор.

– У тебя неприятности?
– нерешительно спрашивает Пчёлка.

– Нет. Все нормально. Змей просто волнуется, - ободряюще ей улыбнулся и попытался сосредоточился на дороге.

Правда это и скорость, с которой я ехал, плохо помогало не думать о том, что произошло. То и дело поглядывал на девушку, сидящую рядом и упорно смотревшую вперед. Пробки рассосались, и до квартиры я добрался буквально за полчаса, не раз нарушив скоростной режим.

– Верни вещи обратно. Ты никуда не едешь! Поняла?
– говорю Пчёлке, она кивает и начинает кусать губы.

А я чувствую дикое желание снова в них впиться. Трясу головой, отгоняя наваждение. Иду в спальню, достаю из сейфа папку и убегаю.

А в доме у Змея застаю занятную картину.

Первое, что насторожило – это какая-то возня в гостиной. Стараясь идти тихо, ну мало ли что, я аккуратно заглядываю в комнату. У стены, прижатая Гордеевым, стоит Анастасия. Она упирается ладошками ему в грудь, а он жадно впивается губами в её шею.