Клетка для певчей птицы

— Я не смогу быть терпеливым и нежным, если ты будешь так торопиться.

— Хочу, чтобы тебе было хорошо, — мне не нравится, что он не даёт мне возможности исследовать его тело.

Это так интересно и приятно… Не менее приятно, чем то, что он вытворяет со мной… Мне так хочется, чтобы этот день врезался в его память не меньше, чем в мою. Если не больше. Хочу, чтобы он помнил каждый мой и свой вздохи. Но Форух оставляет мне мало места для манёвра, прижимая своим телом к постели, фиксируя запястья, дразня страстным поцелуем.

— В тебе столько огня, — потёрся щекой о мою щёку. — Позволь мне всё сделать так, чтобы ты запомнила навсегда…

Он не даёт мне времени на ответ, выпустив запястья из захвата и спустившись губами ниже. Его рука, проникнувшая между моих ног… И я выгнулась навстречу, закусив губу и всхлипнув от остроты ощущений. Сейчас всё намного ярче и сильнее, чем тогда, когда он ласкал меня так же в прошлый раз… Сладко, как же сладко… Я дрожу, кусаю губы, чувствуя, что подступает что-то большое и яркое, и прошу ещё… А он прекратил эту сладкую пытку, остановившись, как и когда-то, в самый неподходящий момент.

Открываю глаза, пытаясь понять, почему мужчина отстранился. И понимаю, что для того, чтобы убрать последние преграды между мной и им. Приподнять бёдра и помочь стянуть с себя бельё… Я хочу избавиться от этой лишней детали не меньше, чем он. Опустился сверху, накрывая меня собой. Он должен, по идее, быть тяжелым… Но я не чувствую его веса, сосредоточившись на подаренном мне поцелуе. Мужчина ловит мой вскрик губами, приглушает его, останавливаясь на мгновение, давая почувствовать себя всего целиком.

— Люблю тебя, — выдыхает прямо в губы.

Ему тяжело сдерживаться, понятно по тому, как кратко он говорит, и как часто дышит. И я испытываю его выдержку, сделав лёгкое движение бёдрами навстречу:

— Продолжай, — прошу еле слышно.

Вся его сдержанность слетает в один миг, достаточно ему услышать сказанное. Тело плавится от непривычных ощущений, смешанных с лёгкой болью. Но мне всё равно, я счастлива слышать стон, сорвавшийся с его губ… Мне так сильно хочется, чтобы именно ему и именно со мной было хорошо. Мне всё равно, что буду чувствовать я… Но задумываться об этом нет времени и сил. Исчезают лишние ощущения, остаётся только медоточивость прикосновений губ и сладость нарастающей волны. Мне хорошо до слёз… Слезинки соскальзывают с ресниц… Я шепчу что-то невнятное, забыв обо всем на свете, кроме одного… хочу большего, ещё большего… Наверное, я кричала… Это прошло мимо моего внимания, такой сильный ураган эмоций и чувств накрыл меня с головой. Я цепляюсь за плечи, самое устойчивое в ускользающем мире, исчезаю на несколько мгновений, для того чтобы возродиться вновь… Где-то там, на краю сознания, отмечаю то, что Форух тоже не молчит. Он как и я, не в состоянии сдержаться… И когда я прихожу в себя, меня так греет осознание этого факта. Ему было хорошо, не меньше чем мне… И вряд ли он о подобном забыть сможет. Я-то точно не забуду.

Мужчина лежит на мне, дыхание его выравнивается. Но он явно обессилел, как и я… Чувствую себя так, будто действительно попала ураган и чудом выбралась из него живой, но при этом отчего-то умиротворённой и очень довольной. И совсем не хочу, чтобы Форух поднимался с меня. Да, теперь я чувствую тяжесть его тела… Но это приятная и такая правильная тяжесть. Обнимаю его, трогаю пальчиками его спину. Что-то липкое… Посмотрела на свой палец поверх его плеча и выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы…

— У тебя на спине кровь, — до меня ещё не доходит причина появления этих ран.

— Расцарапала мне плечи и спину, — просветил он меня со смешком.

Глянула на него несчастными глазами:

— Больно?

— Мелочь, пройдёт, — отмахнулся Форух от моего вопроса и потянулся ко мне с поцелуем.

— Я больше не буду так, — мне очень жалко его спину.

Попыталась выбраться из-под мужчины, но он мне этого сделать не дал.

— Будешь, ещё как будешь, — слова звучат обещанием. — Сделаю всё для этого.

— Мне бояться? — против воли потянуло улыбнуться.

— Я предупреждал, что собственник… Теперь поздно, — Форух тоже улыбнулся и глаза…

Он смотрел на меня так, что я терялась и млела под этим взглядом. Столько нежности, обожания и любви в нём… Руки сами тянутся погладить… По голове, по щекам… Нежно, трепетно и с ответной любовью. И нет смущения и стыда. Всё, что произошло и происходит между нами… Оно так правильно, так нужно нам обоим… Но когда Форух всё-таки скатывается с меня, невольно хочется накрыться одеялом. Не привыкла к тому, чтобы оставаться абсолютно обнажённой при посторонних.

— Нам надо уходить отсюда, — мужчина обнял меня прежде, чем я успела укрыться. — Но это может немного подождать. Я хочу побыть в тишине и рядом с тобой. Хочу поверить, что мне не приснилось…

— Какой недоверчивый, — невольно фыркнула и прижалась к нему. — Тебе мало доказательств?

— Ты не сказала, что любишь, — выдал он гениальный довод.

— Как много и сразу ты хочешь, — улыбнулась, не желая пока сознаваться.

Слова рвались наружу, еле удержалась, чтобы не сказать то, о чём думаю… Хочу поводить за нос любимого… Пусть помучается немного… И вообще, чувствую себя сейчас настоящей коварной соблазнительницей… И это мне казалось, что я никогда не научусь соблазнять? Власть, которую я чувствовала на инстинктивном уровне, над этим конкретным мужчиной, кружила голову… Было понимание — из него могу вить верёвки, ни от чего не откажется. Впрочем, и сама в его руках буду податливей воска. И так здорово, что эта зависимость у нас с ним взаимна.

— Мне было очень хорошо с тобой, — это завуалированное признание, но ему знать об этом пока не нужно.

Улыбка на его лице, вполне адекватный ответ на подобное заявление, как и сияющие глаза. И подыматься с постели не хотелось. Совсем. Если бы не некоторый дискомфорт от того, что надо бы смыть с себя последствия проведённого совместно времени в постели, я бы вообще не встала. А так, закутавшись в одело, попыталась сбежать в купальню. Мужчина изъявил желание составить мне компанию… Вот здесь и проявилась пропавшая было стыдливость и я попросила не торопить меня так сильно… А то мне не по себе. И он отступил, хоть и очень неохотно.

Это его желание везде ходить хвостом за мной, коснуться, прижать к себе лишний раз, проявилось и в дальнейшем. А я и не протестовала. Если бы он за мной не ходил повсюду, то тогда я ходила бы за ним. Путь до границы слился в череду переходов, объятий и ночёвок в одной постели. И каждый раз я умирала в его руках, снова и снова… И возрождалась опять и опять. И чувствовала себя бесконечно счастливой и не желающей думать больше ни о чём. Я училась жить только сегодняшним днём, и старалась не думать о том, будет ли в моей жизни завтра.

Понимала, попроси меня Форух пойти за ним на край света босиком, и я, не колеблясь, сниму обувь и отправлюсь в путь. Какая разница где? Лишь бы рядом с ним. Женится, не женится… Об этом я даже не думала. Мне было всё равно, как дорого обойдётся мне моё легкомыслие. Даже если вдруг он передумает быть со мной… У меня останутся воспоминания об этих днях, о том, что он говорил, о том, как касался, как был рядом. Незаметно для себя создала собственными руками культ нового божества и готова была поклоняться сутками напролёт… Его прошлое… Об этом я тоже не вспоминала. Он виделся мне как-то вне того, что я знала о нём. Отдельно то, кем он являлся для посторонних и то, кем он был для меня. Мне на многое в то время было наплевать. Я любила его вне всяких правил и понятий об общепринятой морали. Не за что-то, а за то, что он просто есть…