Клоуны и Шекспир

Заплатив стражнику несколько монеток, они отправились с экскурсией по городу.

– С деловой экскурсией, – не преминул уточнить Тиль. – За Рыбным рынком располагается рынок обычный. В том числе, вещевой. Надо затовариться разнообразным театральным реквизитом. А то от купленного мной в Амстердаме практически ничего не осталось.

За два с половиной часа было приобретено: несколько нарядных дамских платьев, элегантные шляпки и веера, пять комплектов мужской дворянской одежды, включая шпаги в ножнах, обувь в ассортименте, три длинных чёрных бархатных плаща, отрезы разных тканей, нитки и швейные иголки, ну, и так далее…

Когда покупки были упакованы в два объёмных наплечных мешка, приобретённых тут же, Даниленко решил:

– Теперь можно и осмотреть места будущих баталий. Так, слегка. Чисто на первый случай.

Закинув мешки за спины, они отправились гулять по шумному и людному городу.

Минут через пятнадцать Тиль сообщил:

– Выходим на Гран-плас, главную площадь Брюсселя, которая, образно выражаясь, является его сердцем…. Как она тебе, братец?

– Ничего особенного, – пожал плечами Макаров. – Площадь, как площадь. Не очень-то и большая: в длину метров сто десять, в ширину, дай Бог, восемьдесят. Дома? Есть, конечно, и интересные – с точки зрения классической архитектуры. Например, вон тот и тот. Остальные? Так себе. Ерунда ерундовая.

– Ты, достопочтенный господин Гудзак, зришь в самый корень. Только два здания, указанные тобой, и переживут века. Остальные же строения – лет через сто с гаком – будут безжалостно снесены. А на их месте построят дома новые, приметные. У каждого из них будет даже собственное имя. Например, «Волчица», «Тележка», «Дуб», «Лисёнок»…. Красиво?

– Красиво. А, вот, те два здания, которые «переживут века»…. Ты что-нибудь знаешь про них?

– Конечно. Это – местная ратуша. Здесь заседает всё городское начальство. Гражданское и судебное начальство, я имею в виду. По центру комплекса расположена дозорная девяностометровая башня, увенчанная статуей архангела Михаила, который и является официальным покровителем Брюсселя. А чуть в стороне от ратуши расположена площадка для разных представлений, призванных развлекать народные массы. На ней мы и будем выступать.

– Место, к сожалению, занято…

– Подумаешь, – хмыкнул Даниленко и, указывая пальцем, спросил у проходившего мимо паренька: – Эй, малец! Держи лиар. Скажи-ка, кто там сейчас выступает?

– Приезжие из Бургундии дают кукольное представленье. Что-то там про развратную Матильду, которая покаялась и ушла в монастырь. А справа от них стоит шатёр. В шатре сидят два монаха и показывают всем желающим осколок плечевой кости Святой Марии Египетской. За деньги, естественно, показывают…

Мальчишка ушёл.

– Ерунда, – заверил Тиль. – Ян ван Либеке уже обо всём договорился с бургомистром. То бишь, заслал ему энное количество тяжёлых золотых монет. Все Миры одинаковы. Взятки везде, как это и не печально, являются действенным инструментом. Так что, площадку освободят по первому нашему свистку.

– Для чего нам понадобилась именно эта площадка? – заинтересовался Лёнька. – Чем она отличается от других?

– Есть же и второе здание, которое тебе приглянулось. Вот, это. Напротив ратуши. Внешне напоминает дворец, коим – по глубинной сути – и является. Перед нами так называемый «Дом Короля», где, не смотря на громкое наименование, никогда не проживал ни один король. Впрочем, дело не в этом…. Нас, прежде всего, интересуют два наиважнейших момента. Во-первых, из окон этого симпатичного дома прекрасно просматривается означенная площадка для представлений. Во-вторых, в данном дворце, как раз, и проживает Вильгельм принц Оранский, носящий прозвище – «Молчаливый», с которым нам надо срочно встретиться и переговорить…. Эй, Ламме, что с тобой? Ты, брат, уснул?

Макаров заворожено смотрел на серую стену ближайшего дома, к которой был прикреплён плотный лист бумаги со следующим текстом: – «Уважаемые горожане! В ближайшее время наш Брюссель посетит с визитом театральная труппа «Глобус и клоуны», широко известная в Англии, в Италии и во Франции. Труппу возглавляют знаменитые и легендарные Тиль Уленшпигель и Ламме Гудзак. Да, да, те самые! Будет дано всего пять представлений. Не пропустите!».

– Ну, и чего ты застыл, изображая столб, вкопанный в землю? Ну, тот, к которому, предварительно обложив сухими дровами, привязывают еретика, приговорённого к сожжению? – возмутился Тиль. – Рот закрой, а то ворона залетит. Обыкновенный маркетинговый ход. Подумаешь…. Надо будет завтра заказать новые объявления. То бишь, с важным дополнением. Мол: – «Последний спектакль носит названье – «История не в меру ревнивого гентского графа Герерда по прозвищу – Дьявол». Премьера!».

Глава двадцать четвёртая Старт театрального сезона

Вся следующая неделя прошла в заполошных репетициях, сопровождаемых нешуточной нервотрёпкой.

Тиль, старательно изображая из себя непреклонного и строгого Константина Сергеевича Станиславского, через каждые десять-пятнадцать минут истошно вопил:

– Не верю! Не натурально! Разве так ведут себя молоденькие, но целомудренные вертихвостки? Людвиг, прекрати ежесекундно «стрелять» глазками. Скромнее, пожалуйста, будь…. Герда, хоть ты ему скажи!

– Уленшпигель прав, – подключалась Гертруда. – Так только развратные дурочки себя ведут. Не знаешь, куда глаза – во время разговора – деть? Веером прикрывайся почаще. Маши им, маши…. А ты, Томас, зачем постоянно крутишь бёдрами? Разве девушки так похожи на ветряные мельницы? Говоришь, мол, очень похожи? Ерунда. Сейчас я тебе покажу, как ходят приличные девицы. Смотри сюда…

– Франк ван Либеке, ты настоящий оболтус! – продолжал неистовствовать Даниленко. – Разве Джульетта может так размахивать руками? Она же скромная девушка. Причём, обученная хорошим манерам…. Ну-ка, сядь! Сложи ладошки вместе и поднеси их к подбородку. Молодец, зачитывай монолог…. Что ещё за дурацкая ухмылка?

– Так, ведь, текст очень смешной.

– Что здесь смешного? Ей Богу, не понимаю. Вот, смотри на меня и слушай…. Ромео! Ах, Ромео! Для чего, Ромео, ты? Отринь отца, отвергни это имя…

– Ха-ха-ха! Держите меня семеро…. Ха-ха-ха!

– Вот же, засранец! – негодовал Тиль. – Никакого почтения к классике. Пусть, и к будущей…. Ламме, а ты что творишь? Пузо подбери немедленно! Ещё! Ещё! Ты же, как-никак, рыцаря играешь…

Как бы там не было, но в среду вечером Тиль объявил:

– Всё более-менее пристойно. В том плане, что третий сорт – не брак. В первом приближении сойдёт…. Значится так. Завтра вечером даём – с Божьей помощью, понятное дело – первое представленье.

– Каковы…э-э-э, технические моменты? – уточнил Лёнька. – То бишь, как это будет осуществлено практически?

– Элементарно, мой друг Ламме. С самого утра сворачиваем лагерь и выезжаем в Брюссель. Останавливаемся на постоялом дворе – «Графский кабанчик». Вполне приличное и респектабельное заведенье. Заселяемся, распрягаем и кормим лошадок. Сами завтракаем. Потом Ян идёт к бургомистру и просит, чтобы к полудню площадка для представлений была бы свободной…

– На обратной дороге я зайду к печатнику и заберу очередные новые объявления, – дополнил глава семейства ван Либеке. – Они от последнего варианта отличаются только одной фразой. Мол: – «Первое представленье состоится сегодня».

– Всё верно, – одобрил Даниленко. – Итак, Ян возвращается. По-быстрому обедаем, запрягаем лошадку и на одном из фургончиков выдвигаемся на исходные позиции. По дороге, естественно, развешиваем – везде и всюду – свежие объявления. Прибыв на Гран-плас, огораживаем канатом сцену – так, чтобы она вплотную примыкала к стене ратуши. Рядом со сценой устанавливаем шатёр.

– Для чего нам понадобился шатёр? – перебил нетерпеливый Франк.

– Чтобы переодеваться и гримироваться, понятное дело. Ведь, некоторым из нас предстоит за вечер отыграть по две-три роли…. Итак, устанавливаем шатёр, готовимся – в плане театрального реквизита, и, дождавшись ударов вечернего колокола («первого» вечернего колокола, извещающего об окончании рабочего дня), начинаем – в строгом соответствии с общим сценарием – спектакль. Вопросы?