Клуб неверных мужчин

— Впечатляет, — усмехнулся Турецкий. — И что же происходит в клубе?

— Вы будете удивлены, Александр Борисович, но ничего особенного, — сказал Борис, — это просто клуб для богатых людей, а также для тех, кто попал туда по протекции, скажем, богатого члена клуба. И ничего противозаконного не происходит — с точки зрения уголовного кодекса. С точки зрения административного, может быть. Но опять же, надо доказать, а кому это надо? Просто богатенькие развлекаются.

— Нет, я не спорю, если задаться целью, вы можете пробраться в клуб, — сказал Нагибин. — У вас же есть связи в Генеральной прокуратуре? Готов поклясться, что кое-кто из тамошней публики туда похаживает, отдыхая от трудов праведных. Все как везде, только более изысканно. Вы можете получить рекомендацию, заплатить астрономическую сумму, чтобы обрести членскую карточку, представить доказательства, что вы не какая-нибудь голытьба с миллионом долларов в кармане, а что у вас имеется под Тюменью парочка нефтяных скважин, или десяток казино в Лас-Вегасе, или коммерческий банк в Лондоне.

— Ерунда, — фыркнул Турецкий, — у наших мертвецов не было ни банков, ни скважин.

— Олег Петрович в свойственной ему манере преувеличивает, — отозвался Борис. — Просто наши потерпевшие произвели на кого-то положительное впечатление. Возможно, им частично оплатили членство. Или не было никакого членства, им могло и не понравиться в клубе. То, что вы нашли — еще не доказательство, что именно из «Эквилибриума» растут ноги.

— Не надо расстраивать Александра Борисовича раньше времени, — пожалел временного начальника Борис. — Итак, вы можете получить рекомендацию, заплатить сумму… Увы, список легальных удовольствий в наше время ограничен. Баня, девочки, бильярд, покер, гольф, девочки…

— Про девочек ты уже говорил, — проворчал Нагибин.

— Так в них, красавицах, весь смысл! — воскликнул Борис. — Там такие девочки, что… Приятель моего начальника… тьфу, наоборот, был под таким впечатлением…

— Мутантки, что ли? — проворчал Нагибин.

— Обычные женщины. Красавицы, воспитанные, умные, у каждой за плечами высшее образование, а то и не одно. Такая вот кладезь. Александр Борисович, мне показалось, что у вас глаза загорелись?

— Показалось, — огрызнулся Турецкий. — У меня жена — красавица, воспитанная, умная и с двумя высшими образованиями. Думай о работе, Борис.

— Гражданин начальник погрузился в глубокую задумчивость, — констатировал Нагибин. — Ситуация сложная, спору нет. Единственная ниточка ведет нас в клуб «Эквилибриум», дверка в который закрыта и заколочена гвоздями. Вижу два варианта — либо попробовать отыскать другую ниточку, либо…

— Либо сделать невозможное, — Турецкий поднял голову. — Что-то скучно стало жить, господа, не находите? Скажем решительное «нет» серым будням?

— Без меня, — загородился скрещенными руками испуганный Нагибин.

— Дерзайте, Александр Борисович, — поддержал Борис. — Сегодня пятница, и завтра клуб «Эквилибриум» открывает свои двери. А мы вас подстрахуем.

— Ну, ничего себе, — присвистнул Меркулов, выслушав необычную просьбу. — Я старый, больной человек, едва пришел в себя после тяжелейшей операции…

— Костя, не преувеличивай, у тебя богатырское здоровье. Ты просил меня расследовать преступление, от которого изжога у всей прокуратуры, и обещал любую помощь.

— В рамках разумного, заметь.

— У разума нет рамок, Костя. Сделай несколько звонков, провентилируй ситуацию. На сегодняшний день это единственная возможность хоть как-то продвинуться в деле. И не затягивай, начни это делать немедленно, прямо из палаты. Кстати, как у тебя дела?

— Спасибо, вспомнил, — проворчал Меркулов, — поживу еще, не волнуйся. Если не будут приставать с разными глупостями.

— Поработай, жду. Передавай привет капитанам.

Меркулов перезвонил через час, когда глаза уже слипались, и то, что происходило в телевизоре, с трудом откладывалось в голове.

— Ты меня подставил, — без преамбул заявил Меркулов, — спасибо огромное. В следующий раз проси что-нибудь реальное.

— Хорошо, — согласился Турецкий, — подождем до следующего раза. А пока, извини, я не собираюсь работать на пустом месте, лучше посплю. А потом сериал по телевизору посмотрю. А потом с женой схожу в ресторан. А потом на выходные махнем куда-нибудь в глушь с двумя ночевками…

— Вот только не надо меня шантажировать, — возмутился Меркулов. — Давай же, Турецкий, попроси еще меня о чем-нибудь этаком — знаешь, как это полезно для моего сердца?..

— Но вы же власть, — резонно возразил Турецкий. — А если не можете сделать такой пустяк, то какая вы, к черту, власть?

— Мы такая же власть, как и та, что учудила этот клуб, — резонно возразил Меркулов. — Там замешаны такие шишки… И в администрации президента, и в Совете Федерации. Если узнают, что мы поспособствовали твоему проникновению в этот вертеп…

— Вы должны быть мудрыми и изворотливыми, — напомнил Турецкий. — В ваших силах сделать так, чтобы в случае провала всю вину можно было списать на некоего Турецкого. Готов принять на себя ответственность. Думайте, Костя, думайте, время не стоит на месте. Я понимаю, что даже если меня там грохнут, никто ответственности не понесет. Стоит ли излишне драматизировать? Мы расследуем тройное убийство, или нет? Либо просто хулиганим? Мне не нужен членский билет на полгода, пойми. Я плевать хотел на тамошние удовольствия. Мне нужен один лишь вечер. Возможно, два. Пообщаться с людьми, найти нужного персонажа, который, я уверен, там работ тает…

— Есть более щадящий вариант, — проворчал Меркулов, — найти покладистого члена клуба, припугнуть его. Уж компромат найдем, и пусть поработает без прикрытия…

— Не прокатит, — возразил Турецкий. — Покладистого члена клуба вы можете, конечно, зарядить, — пусть прикроет, если возникнет нужда. Но работать я должен сам. Ты же сыскарь, Костя и понимаешь, как это должно происходить.

— Да гори оно все огнем! — разозлился Меркулов. — Что мне прикажешь с тобой делать, Турецкий? Ладно, жди звонка.

Меркулов вышел на связь в восьмом часу вечера, и голос его звучал так, словно его вызывал на ковер сам Господь Бог.

— Запомни, Турецкий, Генеральная прокуратура Российской Федерации к данной авантюре отношения не имеет. Попадешься — выкручивайся сам. И, ради Бога, не ставь на уши это законопослушное заведение, посещаемое исключительно добропорядочными людьми. Завтра, в субботу, к девяти часам вечера, некто гражданин Колбасьев, имеющий интересную биографию, но в данный момент честно трудящийся во влиятельной инвестиционной компании, организует твое проникновение в клуб. Охранникам — внешним и внутренним — будет велено пропустить некоего господина Ламберта, коммерсанта из Израиля, бывшего советского, а далее российского, гражданина…

— Послушай, Костя, я не юдофоб, я даже наоборот, но разве у меня на лбу написано?..

— Отставить, Турецкий. Настоящий господин Ламберт, если на то пошло, тоже не еврей, а гремучая помесь русака и голландца. Он сильно похож на тебя. Ну… может быть, не сильно, но похож. Уши такие же, — Меркулов засмеялся. — Я бы в твоем положении не выдрючивался. Делаем то, что можем. Прикажем стать индейцем, станешь индейцем. Водительскими правами господина Ламберта тебя снабдят, рано утром доставит мальчик на побегушках. А с паспортом, извини, перетолчешься.