Клянусь тебе в неверности

Я с готовностью обвила руками сильную шею и в нее же уткнулась холодным носом. Краем глаза заметила скользнувшую по губам Славы улыбку.

– Невероятная. – шепнул он лукаво, после того как целую бесконечность водил пальцами по коже моей спины. От дорожки его легких прикосновений распылись грозди мурашек, а от голоса вновь перехватывало дыхание.

Он притянул меня ближе. Будто вслепую отыскал губы и требовательно приник к ним. Протолкнулся языком в рот, исследуя, завораживая, отгораживая от ненужных мыслей, бьющихся вопросами в голове.

Я сдавалась, уступала ему. Слушала, как он шепчет что-то неразборчивое прямо мне в губы и снова целует.

Два часа и несколько оргазмов спустя, мы сидели в его машине, припаркованной возле элитных многоэтажек.

За три дня прощаться глубокой ночью возле моего дома с ним, стало почти традицией.

Я спрятала улыбку в ворот объемного свитера, который нашла в закромах гардеробного шкафа в офисе, потому что блузка была безнадежно испачкана.

Портить блузки в последнее время тоже стало обычаем.

– Мирра. – просмаковал он мое имя и заставил посмотреть на него. Улыбнулся и погладил большим пальцем мою щеку. – Такая красивая.

Я промолчала, словно подросток, смущенно потупив взгляд. Щеки зарделись.

– Завтра напишешь, что это было ошибкой? – не удержался от легкой подколки, заразив меня глупым смехом.

Пришлось отрицательно помотать головой.

– Нет. – серьезно сказала и дала обещание одним только взглядом.

То, что я испытала сегодня не может оказаться ошибкой.

Скорее вся моя предыдущая жизнь была черновиком, а сейчас вдруг в руках оказался чистый лист.

Глава 11. На грани безумия.

– С днём рождения!!! – Машка обхватила меня удушающим, забравшись в постель ни свет ни заря.

– Ты меня задушишь! – хриплю я ей в ответ, глотая спазмы дикого смеха. Сейчас она редко так делает, но, когда дочь была младше, постоянно просыпалась раньше всех и бежала в нашу с Богданом кровать. Начинала прыгать, беситься, и немедленно требовать внимания. Я смеялась, а Богдан всегда воспринимал это негативно, объясняясь тем, что однажды дочь может увидеть то, что видеть ей не положено. Со временем он отучил ее от этой привычки. Но сегодня я рада, что Машка вспомнила о старой традиции.

– Итак, - придавая лицу как можно больше торжественной серьёзности, посмотрела на девочку. – что мне подарит самый важный человечек в моей жизни?

Дочь деловито нахмурилась, будто бы прикидывая – про нее ли идет речь? А через секунду мы обе прыснули со смеху. Еще через миг Машка унеслась в свою комнату, строго наказав мне не подниматься с кровати, и притащила поделку размером с немаленькую картину. На ней были наклеены сухоцветы, щедро украшенные гуашью. Но даже это буйство красок меня не смутило:

– Какая красотааа… - совершенно искренне протянула, и благодарно обняла дочь. Та зарделась и гордо задрала подбородок. Пришлось давить назревающий смех.

– А торт вечером будет? – с детским непосредственным предвкушением и азартом в глазах, спросила.

Я тут же кивнула.

– Конечно.

– Большой?

– Огромный! – заверила дочь и, чмокнув ее в щеку, отправила одеваться перед занятиями. Алиса заберет ее уже через пол часа, а мы еще обе в пижамах.

Аккуратно поставила поделку из сухоцветов на дизайнерское трюмо из белого глянца, с зеркальной отделкой. Там оно смотрелось нелепо, но мне было наплевать. Наверное, так всегда бывает – любой подарок детей родительскому сердцу милее всего. Моя мать до сих пор хранит мои рисунки со школьной выставки.

И вдруг сознание пронзила острая мысль – что, если таким теперь будет каждое утро? Лишь Маша и я. Без Богдана… Внутри должен был родиться отклик печали и грусти, но я этого не нашла. Лишь… пьянящее чувство свободы.

Нахмурилась. Почему ощущения при мысли о нашем разводе так поменялись? Раньше я даже мысленно не хотела этого допускать, а теперь этот исход мне кажется неизбежным.

Если мыслить рационально – то скорее всего, я всё равно не смогу быть с Богданом после того, что вчера сделала. Не представляю как теперь к нему прикасаться? Как обнимать? Целовать? Как заниматься любовью, зная, что тело безвольно отдалось другому мужчине? Негодующая совесть явно проснулась раньше меня…

Обо всём этом я обязана подумать. Но не сегодня. Сегодня мой день рождения. И пусть с возрастом праздник утрачивает свое волшебство. Но портить вечер дочери, которая его так ждала, чтобы побыть с мамой и папой – я не собираюсь.

Проводив дочку в школу, и проверив мобильник на предмет сообщений от мужа, которых не я обнаружила, отправилась на любимые утренние ритуалы. Приняла душ, уложила волосы, облачилась в нарядное праздничное платье из белого шелка с воротником, рукавами – колокольчиками, и длиной ниже колена. Но зато с игривым разрезом на подоле. Все-таки в собственный праздник хочется выглядеть по-особенному.

И отправилась в офис, где меня с самого утра поджидал коллектив, дружно собравшийся в холле.

Расквиталась с выслушиванием поздравлений только лишь через час. И, наконец, пробралась в кабинет – место своего преступления. Дыхание в груди сперло, когда в сознании один за другим вспыхивали флешбэки вчерашнего вечера – его руки на моей спине, груди, ягодицах. Жаркие поцелуи, и два обнаженных разгоряченных тела.

Для сантиментов мне не дали и минуты – следом за мной в кабинет ворвалась помощница, таща в руках два увесистых букета цветов:

– Этот от коллектива. – она кивнула на ярко-красные розы. – А в этом записка, но я не смотрела! – клятвенно заверила немного краснея. Ясно. Смотрела.

Я поджала губы и впилась глазами в розовые пионы. Размер этого букета раза в три больше вчерашнего. И… черт, опять не сдержала улыбку.

– Там на ресепшен еще цветы доставили. Принести?

– Нет. – мягко ответила. – Не стоит делать из моего кабинета оранжерею.

Секретарь кивнула и поспешила вышмыгнуть за дверь, но я остановила ее.

– Знаешь, - я на секунду замялась и вновь бросила взгляд на экран смартфона. – если будут цветы от Богдана, то принеси.

– Поняла! – с готовностью отозвалась девушка и покинула помещение, оставив меня беззастенчиво смотреть на розовые пионы.

«Невероятная» – красовался аккуратный почерк в записке, и я закусила губу, просто приказывая себе перестать улыбаться.

Чертов мальчишка! Разве так можно?

Слава вряд ли знает о моем дне рождении. Откуда? Но все равно послал мне цветы, четко давая понять, что не собирается пропадать после вчерашнего вечера и делать вид, что ничего между нами не происходило.