Клянусь тебе в неверности

На подсознательном уровне уже понимала, что последует за этими словами. Матвеев не останется в стороне.

Затылком почувствовала дуновение ветра от резких движений за спиной. Боковым зрением выхватила картинку разъяренного парня, со скоростью света летящего на Богдана.

А в следующий миг визг дочери:

– Мамааа! – прокричала Маша, прижимаясь к моей ноге.

Но собственное тело перестало откликаться на сигналы рассудка. Я встала как вкопанная, боясь даже пошевелиться и просто смотрела.

Смотрела, как Слава налетает на моего мужа и занеся руку оставляет на скуле Богдана звенящий тяжелый удар.

Тот, пошатнувшись в ответ, концентрирует рассеянный взгляд на мальчишке, и продолжает подло ухмыляться в ответ.

– Щенок. – прошипел он, будто только и ждал наступления.

Замахнулся и нанес ответный удар с нечеловеческой яростью. Слава почти увернулся, и крепкий кулак Богдана пришелся по шее, а не по лицу.

– Давно пора было тебе ебало начистить. – хладнокровный голос Матвеева прозвучал для меня будто из-под воды. Я наблюдала за ними как из стеклянного купола, где секунды тянутся как минуты и мгновения можно видеть только в замедленной съемке.

Богдан не стал дожидаться пока Слава ударит вновь. Не останавливаясь, замахнулся еще раз, и теперь его кулак впечатался прямо в нос Славы. В ту же секунду хлынули алые струи крови.

– Сука. – процедил мальчишка сквозь зубы и набросился на Богдана, словно безумный зверь.

– Мама, мне страшно! – только сейчас до меня дошло, что дочь плачет, прижимаясь ко мне.

Это заставило пылающий разум снова включиться.

– Хватит! – я заорала не своим голосом, но эффекта это не произвело. Мужчины насмерть вцепились друг в друга, и не желали прекращать драку.

– Идем. – я рванула Машку за руку и поспешила увести к подъезду. Наспех обняла холодными пальцами горячие детские щеки и быстро шепнула. – Стой тут. Все будет хорошо. Не бойся.

Затолкала дочку в подъезд и закрыла дверь.

За эти доли секунды мужчины успели повалить друг друга на землю и сейчас Слава прижал Богдана к асфальту, нанося один безжалостный удар за другим. Лица обоих украшали бурые кровоподтеки.

Все внутри меня болезненно сжалось. Заныло. Собственная беспомощность в такой ситуации не добавляла уверенности. Как их разнять? Не бросаться же третьей в их драку? В таком состоянии они наверняка не разберут кто есть кто, а значит высока вероятность что и мне перепадет один из крепких ударов.

– Пожалуйста! – прохрипела я жалобную мольбу, подбегая обратно к мужчинам.

В один миг зарядил дождь. Его шум будто изолировал от меня матерные слова и крики. Пелена ливня тут же разрослась до невообразимых масштабов.

– Господи! Да прекратите! – я все-таки подбежала к Матвееву, и уцепилась за рукав его голубой рубашки, которая сейчас была мокрой и грязной. Каким-то чудом он понял, что я прошу их остановиться и на секунду ослабил хватку.

Этой секунды хватило, чтобы Богдан взял реванш. Два хлестких удара тут же прошлись по лицу Славы. Парень пошатнулся и повалился на землю. Но Богдану и этого оказалось недостаточно.

Он проворно поднялся на ноги и тут же зарядил тяжелый удар в живот оппоненту. Мальчишка согнулся и сплюнул кровь, которая тут же смешалась с дождем и растеклась красной лужей.

Из моих глаз хлынули слезы.

– Богдан, пожалуйста! – состояние на грани истерики. Руки трясутся, а тело отказывается помнить инстинкты банального самосохранения. Я бросилась к мужу и ухватила край его пиджака. Пыталась оттащить, пока он вновь и вновь врезал носок своего дорогого ботинка в тело мальчишки.

А затем тяжелый удар локтем прямо мне в солнечное сплетение. Дышать стало больно, из глаз посыпались искры, и я сама отлетела на мокрый асфальт, лишь отдаленно понимая, что именно произошло.

Когда вновь открыла глаза, Матвеев уже крепко стоял на ногах. А лицо Богдана превратилось в одно кровавое месиво.

Удар. Еще удар. Я перестала их считать. Знала только, что с каждым последующим муж все больше перестает сопротивляться сопернику.

Его стеклянные глаза на миг прояснились, а затем вновь затуманились пеленой. Богдан отступил на шаг. Пошатнулся.

Еще шаг назад. И он медленно осел по стенке своей же машины прямо под ее колеса.

Что с ним? Я не пыталась подняться с асфальта. А Слава не пытался догнать Богдана следующей атакой.

Мы просто наблюдали как лицо мужчины из багрово - красного превращается в бледное. Он теряет координацию и перестает ориентироваться в пространстве.

– Мама! Папе совсем плохо! – голос Машки появился будто из ниоткуда. Я не заметила, когда она успела вышмыгнуть из подъезда. А может и вовсе меня не послушала и все это время наблюдала за дракой.

Но по крайней мере сейчас дочка неслась к отцу, растирая по щекам горячие детские слезы.

– Пааап. – захлёбываясь рыданиями, протянула она, садясь на колени рядом с Богданом. И я наконец-то нашла в себе силы подняться с асфальта.

На ватных ногах подошла к бывшему мужу и поймала его рассеянный взгляд. Он был в сознании, но на грани того, чтобы совсем отключиться.

– Что-то не так. – тихо сказал, в один миг будто опьянев в сто раз сильнее. Речь нарушилась, а рука, которую он пытался вскинуть, чтобы вытереть кровь с лица, не смогла прикоснуться к цели и в итоге безвольно повисла вдоль тела.

– Я вызову скорую. – судорожно сглотнув, отозвалась, перед тем, как муж потерял сознание. Достала из кармана мобильник, но Слава меня остановил.

– Тут клиника есть за углом. – взволнованно произнес он, вытаскивая из костюма Богдана брелок от машины. Садитесь. Он кивнул на большой внедорожник, и подхватил под руки мужчину, которому еще минуту назад без сожаления наносил удар за ударом. Усадил безвольное тело на заднее сиденье авто, захлопнул за ним дверь и не теряя больше ни единой секунды, сел за руль чужого автомобиля.

Я не успела заметить, как мы уже затормозили возле входа в частную клинику. Санитары, устроившие перекур у бордюра, быстро сработали, заметив, как из внедорожника вытаскивают мужчину без сознания.

Туман в моей голове никак не желал рассеиваться. Я будто на автомате прижимала рыдающую дочку к себе, наблюдала как Богдана перекладывают на каталку и везут в клинику. Шла сзади, отвечая на вопросы врачей.

– Мам, папа что, умирает? – захлебываясь в слезах, произнесла Машка.

Я виновато взглянула в ее заплаканное лицо. Пригладила непослушные белокурые волосы.