Клятва истинной валькирии
Шрифт:
Мэй сглотнула – она не верила своим ушам.
– Но… это же… ты же… нарушила закон. Это же нелегально. И неэтично!
Мать пожала плечами.
– Что неэтичного в том, чтобы хотеть здоровых детей? Наше правительство неадекватно в этом вопросе. Что такого плохого мы сделали? Вот у нас родилась ты, здоровая и красивая. И что? В мире произошла новая вспышка «Мефистофеля»? Нет.
– Я не верю, что папа дал на это согласие.
– А он и не должен был давать свое согласие. Если ты помнишь, речь шла об ЭКО. Мы просто отдали в лабораторию нужные материалы, а уж они сделали свое дело. Так же были зачаты твои брат и сестра. Что мог заподозрить
Действительно, ничего сложного. Все до тошноты легко.
Джастин скрестил руки на груди и оперся о стену – в голове кипели мысли.
– Он, наверное, что-то заподозрил, когда обратил внимание на безупречную внешность и физические способности, которым любой плебей мог позавидовать, а не только патриций.
Мать Мэй даже отрицать не стала:
– И что он мог поделать? Вернуть дочку в лабораторию?
Мэй почувствовала легкое головокружение – ей пришлось опереться рукой о шкаф. Значит, отец ни при чем. Хоть что-то нормальное посреди обезумевшей реальности.
– Вы можете назвать имя специалиста, который проводил манипуляции? – спросил Джастин.
– Я не помню, – отмахнулась мать Мэй. – Наверное, где-то оно у меня записано, но клиника все равно уже закрылась.
– Естественно, – кивнул Джастин. – Наверняка и имя проследить бы не удалось.
– Ты должна была рассказать мне правду, – проговорила Мэй.
Это все, что у нее получилось выдавить из себя.
Хотя матушку это все явно забавляло – говорила она с издевательской усмешкой:
– А зачем? Что бы это изменило? Ты бы не сбежала и исполнила долг перед семьей? Вышла бы замуж за приличного человека и помогла бы нам восполнить потери, а не путалась с плебеями?
Астрид решила сказать дочери все, что она о ней думала, но Мэй пропустила мимо ушей все горькие упреки – кроме одного:
– Потери? Это не из-за моего ли рождения у вас кончились деньги?
– Я брала взаймы, чтобы оплатить услуги клиники. Я заняла много денег, – ответила мать, подтверждая худшие опасения Мэй. – Их пришлось отдавать как раз в тот год, когда ты должна была первый раз выйти в свет. Твоя «безупречная внешность» стоила мне целое состояние.
– Может, вы и кровью заплатили? – спросил Джастин.
Мать Мэй, похоже, забыла о его присутствии. Однако его слова пробили брешь в броне презрения, на суровом лице отобразилось искреннее недоумение:
– О чем вы толкуете, молодой человек, что за чушь?
– Я говорю о культе, с которым вы подписали кровавый договор – чтобы заполучить здорового ребенка. Культе, который требовал человеческих жертв.
Джастин очень внимательно следил за ее лицом – не дрогнет ли какой мускул. Тем не менее, матушка Мэй выглядела изумленной – и только. Кстати, Мэй давно не видела свою матушку в состоянии полнейшего шока.
– Да как…
Она даже не сумела договорить – настолько ее поразили слова Джастина. Они явно не вмещались у нее в голове.
– Это же абсурд.
Потом удивление сменилось гневом:
– Это что, ваша версия неудачной шутки?!
– А откуда у вас… – тут Джастин подошел к кофру и выудил оттуда цепочку с подвеской, – …вот это?
Матушка прищурилась – кулон ярко блеснул в свете лампы.
– Откуда мне знать? Это принадлежит Мэй. Спрашивайте ее.
Мэй версия Джастина совсем не понравилась, но она не могла проигнорировать вопрос.
– Она всегда здесь была! Я ее не покупала!
– Видимо,
досталось от бабушки.Матушка переводила хмурый взгляд с одного лица на другое.
– А почему вы интересуетесь?
– Просто любопытно, – отозвался Джастин и щелкнул кулон на эго.
Мэй не сомневалась – фотографию разошлют по полицейским участкам на других патрицианских территориях. И попытаются найти точно такие же подвески среди личных вещей убитых. Но ничего не обнаружат, Мэй была в этом уверена на сто процентов. «Я вообще не связана с остальными. Так, по крайней мере, сказал Лео». Конечно, не следовало слепо доверять суждению Лео – тайну тени-убийцы на записи он до сих пор не разрешил. Джастин впрямую ничего не говорил, но она чувствовала: он не верит в то, что запись подправили.
– Уже поздно, и нам пора, – произнесла Мэй.
Джастин развернулся к ней:
– Но мы…
– Мы не отыщем здесь ничего полезного, – отрезала она. – Во-первых, это все – плод смехотворных домыслов, а во-вторых, не имеет отношения к нашей работе.
Он хотел ей возразить, но Мэй мрачно уставилась на него, и он сразу передумал. Тесса тоже обрадовалась, а матушка Мэй быстро пришла в себя и надела маску безразличия. Тесса и Джастин уже вышли, а Мэй вдруг остановилась и выпалила:
– Почему ты рассказала об этом именно сейчас?
– Твой так называемый друг застал меня врасплох. Кроме того, все осталось в прошлом. А историю не изменишь. И никаких доказательств моей вины вы тоже не найдете – даже если ты захочешь предъявить мне обвинение.
И она криво и весьма неприятно улыбнулась:
– Правда, мне не очень верится, что даже такая, как ты, решится продать своих.
Надо же, ну и чувствительность!
Мэй нахмурилась и вспомнила жаркий спор с Клаудией по поводу контрабандой вывезенного из страны ребенка. Тогда Мэй потребовала от сестрицы отчета: в курсе ли та, что ее ребенок оказался в варварской Аркадии? Клаудия не на шутку перепугалась – но отнюдь не из-за девочки.
– Что ты наделала?! Ты что, действительно собираешься отыскать ее и привезти обратно? – воскликнула сестрица.
– Не знаю, – честно призналась Мэй. – Пока просто ищу.
– Если все просочится наружу, тогда моему браку конец! И меня арестуют! Неужели ты настолько жестокосердна, Мэй?!
Мэй промолчала. Девочку увезли далеко-далеко – практически на край света. Как ее отыскать? А нет ребенка – нет доказательств преступления.
Обратно в гостиницу они ехали в напряженной тишине. Джастин предусмотрительно решил не начинать разговор в присутствии Тессы. А Тесса молчала, потому что понимала: она услышала нечто, не предназначенное для ее ушей. Она поняла, что лучше ей затаиться и притвориться, будто ничего не произошло. Тесса тактично попросила разрешения прогуляться, когда она приедут. Вероятно, она сообразила – Мэй нужно побыть одной.
– За пределы квартала не выходи, – велел Джастин. – Ясно?
На улице, правда, еще толпился народ, да и фонари горели. Дождь так и не пошел, в скверике напротив гостиницы выступала местная группа – играла прямо на открытом воздухе. Тесса заверила его, что с ней ничего не случится, и когда девочка убежала, Джастин поманил Мэй наверх:
– Надо поболтать.
Мэй, устало шагавшая рядом, ответила:
– Я не хочу разговоров.
– Нет, хочешь.
И она последовала за ним в номер. Он машинально направился к мини-бару, потом одернул себя и устроился на кровати. И похлопал по покрывалу – дескать, располагайся.