Клятва на крови

***

Вечерняя трава была покрыта росой и дышала холодом, но это было нипочем дракону. Смауг тонкой алой змейкой струился сквозь жухлую траву, выгоревшую под солнцем, и принюхивался к окружающей местности.

Он провел тут уже два дня, и ему нравилось здесь. Простор, ничем не ограниченный, предполагал, что можно расправить крылья, а обилие кроликов и прочей живности в траве сулило славный обед, когда он проголодается.

Дракончик сощурился, поднимая голову и разглядывая горизонт. У него было очень острое зрение, он видел исчезающий в туманной дамке лагерь больших гномов. Они дурно пахли и пили противную горькую воду, от которой веселились и орали грубые песни. Это не нравилось любящему подремать дракону, но кусать гномов за это не хотелось, они вряд ли хороши на вкус.

А еще в лагере был маленький и теплый, который обнимал его и носил на руках, когда ящеренок не мог сам миновать преграду на пути. У маленького была сладкая кровь, придающая сил, и приятный голос, который как будто одним своим звуком чесал за ушными роговыми отростками. Смауг решил, что еще увидит маленького.

Впереди зашуршало. Метнувшись вперед, ящер ухватил зубами лапу крупной цесарки. Испуганная и раненая птица завопила, больно клюнула его в темечко и рванулась, но только увязла в крепких зубах маленького хищника еще больше. Не теряя времени, Смауг повалил ее крыльями на землю и неловко впился зубами в синеватое горлышко. На язык брызнула сладкая кровь — самая суть жизни. Дракончик переждал, пока цесарка перестанет биться, и принялся за еду. У него ужасно чесалось все тело, чешуя ссыпалась маленькими кусочками — и это отнюдь не добавляло ему хорошего настроения.

Вдалеке послышались голоса. Смауг поднял голову и быстро облизнулся, убирая кровь с чешуйчатых губ. Он слышал грубый хохот и чье-то шипение, земля чуть подрагивала под тяжелыми сапогами. Значит, орки — очень гадкие, гаже гномов, да и на вкус отвратительны. Дракончик сморщился. Судя по всему, орков там много, а он один. Разумнее будет затаиться.

Он наскоро присыпал землей остатки цесарки — живот приятно потяжелел, еды было вполне достаточно. Пригнувшись к земле, дракончик метнулся вперед. Орков не пришлось искать долго — их мерзкий запах буквально резал ноздри. Они шли по следу гномов, но, видимо, не решались подходить близко к их большому лагерю, тем более на территории клана беорнингов.

Всего этого Смауг, конечно, не знал. Он просто чуял гадкие запахи, ловил глазами отблески лунного света на оружии врагов — и улыбался, как умел, своим мыслям. У него родился один план, показавшийся ему хорошим.

Дракончик ползком подобрался еще ближе, он шел теперь параллельно с отрядом орков, прячась в траве. К счастью, степные травы очень высоки, там мог бы спрятаться не только маленький дракон, но и несколько гномов — и им не понадобилось бы нагибаться. Поэтому орки двигались медленно, костров не жгли и не разжигали факелы. Им, созданиям Тьмы, и без того было все отлично видно.

Смауг глубоко втянул ноздрями воздух. В его груди что-то жгло и побаливало, и он чувствовал, что это нужно выпустить наружу.

Драконы могут дышать огнем, это всем известно. Но мало кто изучал их жизнь и повадки достаточно долго, чтобы понять: первое огнеметание дракон совершает инстинктивно. Как человеческому ребенку нужно срыгнуть после сытного кормления, так маленький дракончик должен выдохнуть пламя, чтобы не захлебнуться им и не умереть.

И сейчас, к несчастью для орков, наступил именно такой момент.

Изначально Смауг хотел только пробраться в центр орочьей колонны и как следует покусать за лапы варгов. Те были дикими зверями и наверняка испугались бы его, создав веселую панику. Но получилось даже лучше.

Дракончик выскочил перед отрядом, оскалился и что было сил чихнул. Из самых недр его организма вырвалось пламя — недостаточно горячее, чтобы, скажем, плавить камни, но его вполне хватило, чтобы поджечь сухую траву. Огонь мгновенно разбежался в стороны, отрезав оркам путь вперед.

Варги завизжали, в панике шарахнувшись в разные стороны. Их седоки, которые огня не боялись, с руганью падали на землю и старались тоже убраться подальше. Орки дураками не были, и соваться в пламя охотников не было.

Огонь распространился очень быстро, окружив и Смауга. Но дракончику собственное пламя было нипочем, он весело катался по жарким языкам, терся об них, согреваясь, и звонко шипел. Ему очень хотелось как-то выразить свой восторг — не просто звуками, а словом, быть может, речью, как делал тот, маленький, который любит его.

Дракончик помнил слова, но у него никак не получалось так вывернуть язык. Раздвоенный кончик мешался, не давая подражать знакомой речи, и Смауг бросил эти попытки. Он танцевал в огне, как крупная и очень неуклюжая саламандра. Пламя приятно лизало облезлые бока, грея обнажившуюся кожу. Сейчас дракончик был уязвим, но, по счастью, оркам было не до того, чтобы пускать в него стрелы. Они стремились убраться подальше, пока огонь не дошел до них.

***

Фили, самый зоркий из их отряда, увидел зарево пожара первым.

– Угадайте, кто там безобразничает?
– весело фыркнул он.
– Кажется, мы все-таки нашли твоего дракона, Бильбо!

Хоббит облегченно вздохнул. Степные пожары, конечно, дело опасное, но их пони достаточно быстры, чтобы унести их от огня прежде, чем станет поздно. К тому же, чуть в стороне протекал один из притоков Андуина Великого, а значит, пожар не пройдет дальше за реку.

И самое главное — раз там огонь, значит, дракончик просто обязан быть в той стороне! Бильбо читал в старых книгах, что любого дракона влечет к огню и золоту, это его стихии, в которых он чувствует себя наиболее комфортно.

– Поторопимся, - попросил он.
– Я боюсь, как бы малыш Смауг не попал в ловушку.

Они подтолкнули пони в бока. Два дня бесплодных поисков изрядно утомили отряд королевского жениха — хотя бы потому, что Бильбо уверял их, что Смауг не мог уйти далеко, а значит, надо искать неподалеку от лагеря. Но, к радости полурослика, гномы не роптали, а внимательно присматривались к колебаниям травы — не проползет ли искомый ящер рядом? Они действительно помогали, рассыпавшись маленькими группками по степи, и хоббит преисполнился горячей благодарности.

Когда гномы и полурослик подъехали ближе, то обнаружили несколько больше, чем рассчитывали. Напуганные огнем и дымом варги выскочили прямо на них, и пони встали на дыбы, отчаянно заржав. Бильбо вылетел из седла птичкой, и если бы Кили, перегнувшись, не поймал его за шкирку, мог бы что-то себе сломать при ударе о землю.

Орки были прирожденными бойцами, хотя чести и правил отродясь не знали. Вот и теперь, заметив отряд подгорных воинов, они перестроились и схватились за оружие. Но тут у них шансов было маловато. Гномов было гораздо меньше, но они были верхом, их пони ничуть не боялись огня, и тот не слепил гномов. И кхазад давно научились сражаться, не щадя себя.