Клятва на крови

— Зима на пороге, — вздохнул Бильбо, — вовремя мы добрались до Горы!

Честно говоря, полурослику толком не верилось, что он смог пережить настоящее гномье застолье. Пришлось, конечно, принести в жертву значительную часть здоровья, но дело стоило того. Теперь он и вовсе среди гномов за своего сойдет…

Бильбо украдкой обернулся и взглянул на дремлющего Торина. Обычно узбад поднимался первым, но в этот раз раны и бурный праздник дали знать о себе. Что ж, значит, у хоббита появилось время на то, чтобы не спеша привести себя в порядок и проведать дракона.

А дракон разминал крылья, летая над лагерем. Из пасти его вырывались тонкие струйки пламени — Смауг тренировался, осваиваясь с своими умениями. Как бы только шатры не подпалил! Бильбо помахал воспитаннику рукой, чтобы спускался. Молодой раб, приняв знак королевского жениха на свой счет, тут же приблизился и согнулся в поклоне.

— О, ты очень кстати! — обрадовался хоббит. — Принеси, пожалуйста, воды и слабого пива. Когда тан проснется, ему это пригодится.

Раб охотно убежал выполнять поручение. Полурослик успел зарекомендовать себя как добрый и весьма милостивый господин, который собственное золото дарит за старание. Так что в услужение к нему мечтали поступить многие.

Торин же из-под ресниц наблюдал за тем, как выбрался из шатра его возлюбленный, слушал деловитый голосок, отдающий распоряжения, и украдкой улыбался в усы. Приручил, приручил… Прикормил лаской и милостями, осыпал дарами богатыми, привязал страстью жаркой. Теперь уж никуда не денется этот паренек, что так ему глянулся. А сколько пользы принесет его живой ум государству! Подумаешь — и даже раны меньше болят от радости.

А то, что они вдвоем сделают, останется потомкам нынешних гномов. Государства-то, они живут куда дольше самого долгого правителя…

Бильбо вернулся спустя несколько минут, уже бодрый и ничуть не сонный. Принес прохладного, остуженного на первом льду пива — и узбад принял подношение с истинно королевским величием, будто не после попойки освежался, а милость подданному оказывал.

— Мне понадобится твой совет, мальчик, — сказал он полурослику, возвращая бокал. — Большинство тех, кто стоит у моего трона и дает советы — глубокие старцы. Я ценю их заслуги, но в последние годы мудрость их ослабела. Кое-кто даже заговорил о том, что старинные традиции воинской славы уносят слишком много жизней. Так зачем мне те, чья мудрость выражается только в бородах по колено?

Хоббит только кивнул. Сказать по правде, ему радостно было слышать, что не все в подгорном королевстве столь же кровожадны, как узбад. Быть может, со временем Торин обратится больше к миру, чем к войне?..

За стенкой шатра раздался низкий рык Двалина, пришедшего проведать друга и родича, и Бильбо на время оставил возлюбленного, отправившись прогуляться к Горе.

Утренний холодный свет заливал склоны Эребора. Хоббиту невольно подумалось, что одинокий пик горы выглядит окровавленным зубом в пасти великана. Жутковато было при мысли о том, что ему предстоит жить здесь весь остаток жизни. Но Бильбо уже не помышлял о том, чтобы вернуться в Шир. Что ему делать там, если собственные сородичи не пошевелили и пальцем, не возразили, когда их соседа забирали в плен?

Помотав головой, чтобы стряхнуть накатившую грусть, Бильбо посмотрел направо. Там черной точкой в вышине летел Смауг, медленно спускаясь к покровителю. Спустя минуту драконьи когти цокнули о камень.

— Идем, — позвал Смауг. — Сокровища ждут, мне хочется поскорее зарыться в них и уснуть на долгое время. Передай своим карликам, чтобы не смели тревожить меня до весны, иначе кто-то из них может пострадать.

Бильбо позволил себе крепко обхватить руками шею дракона и глубоко вздохнуть перед тем, как отправиться с ним к Эребору. Лишь ему, читавшему в душе воспитателя как в открытой книге, разрешалось увидеть подлинный страх и слабость полурослика. Лишь Смауг видел, как сомнения терзают его друга, как он медленно и осторожно идет по избранному пути. И эта слабость вызывала у юного дракона странное чувство привязанности. Если б пожелал его маленький воспитатель, Смауг, наверное, устроил бы для него уютную нору рядом с собой и не подпускал никого. Но Бильбо молчал и не жаловался.

Врата Эребора сейчас были открыты, беспрепятственно впуская в чрево Горы людей и гномов. Закроются они на другой день, когда получившие оружие юноши покинут стены Горы и отправятся домой, в Эсгарот и Дейл, чтобы защищать их стены или же попрощаться перед возвращением на пост.

Смауг безошибочно нашел сокровищницу, в которой был лишь однажды. В толще каменного лабиринта переходов дракон не путался, был как у себя дома. Видно, правду говорят о том, что драконы чуют золото на огромном расстоянии и не хуже гномов ориентируются под землей.

— Спокойного тебе отдыха, родной, — пожелал Бильбо. Дракон милостиво позволил поцеловать себя в горячий, шершавый нос. Ему явно не терпелось устроиться в золотой груде и заснуть. Как только хоббит отошел, Смауг тут же принялся зарываться в груду монет.

Бильбо дождался, пока его огнедышащий друг целиком скроется в золоте, и покинул сокровищницу. Драгоценностей тут было много, хватило бы, наверное, чтобы купить половину Средиземья, но богатство полурослика не очень-то интересовало. Куда важнее было поболтать с добрым Бофуром и малышкой Тильдой до того, как девочка поедет домой.

***

Зимы на севере длительны и морозны. Уже через две недели после памятного турнира Короля-под-Горой земля на целый фут покрылась белым снегом, а по утрам на окнах, выходивших наружу, появлялись ломкие узоры мороза. В день, когда должна была состояться свадьба Короля-под-Горой с его избранником, ветер разогнал облака, небо стало кристально чистым и светлым. Казалось, подними голову — и упадешь вверх ногами в эту пронзительную синеву.

Гномы — народ обстоятельный, спешку приемлют лишь в том случае, если дело очень срочное. Эребор, как и ожидал полурослик, оказался шумным, невероятно многолюдным и целенаправленным. Бильбо в жизни не видел столько народу, сколько было здесь даже в одном лишь дворце! Ярмарки в Бри не шли ни в какое сравнение со здешними базарами. Всю неделю хоббит носился как угорелый, пытаясь сделать сто дел одновременно, и жалел, что не может порваться на много маленьких мистеров Бэггинсов.

Смауг спал непробудно, сокровищницу закрыли от посторонних, и заходить туда теперь дозволялось только по особому разрешению королевского жениха или самого тана. А Бильбо, на которого свалилась подготовка к женитьбе, пытался управиться с делами и успеть проведать выздоравливающего короля.

Разлеживаться Торин не привык, но раны требовали ухода и покоя, а потому лекари и сам Бильбо в один голос потребовали, чтобы великий король отдыхал и вставал лишь изредка. По вечерам к нему являлись советники и друзья, докладывая о делах, а полурослик, чтобы не искушать возлюбленного, пока спал в соседней комнате. Надо сказать, он был рад такому положению дел — для того, чтобы заниматься любовью, у него сейчас не оставалось ни сил, ни желания.

В преддверии праздника столица загудела и заволновалась. Гномы доставали из закромов лучшие украшения, наряжали детей и жен, не обделяя и себя. Говорили, что будет грандиозное празднество, какого еще не видывали.

Бильбо был очень благодарен своим помощникам — верному Бофуру и старому советнику Балину. Без их мудрой и своевременной помощи он наверняка не успел бы подготовить ничего, кроме разве что угощения.

Вечером накануне свадьбы хоббит терпеливо сдался в руки королевского портного — старого, крепкого гнома с невероятно ловкими пальцами. Тот, держа в рту с десяток булавок, примерял на езбада длинную меховую мантию и еще умудрялся сквозь зубы размеренно говорить: