Клыкастые страсти

Клара замотала головой. Я перевела взгляд на брата.

— Когда я немного поправился, я начал ухаживать за Кларой. Она очень долго старалась держаться от меня подальше, но потом разрешила встречаться с ней. Я нашел работу в Туле и смог снять квартиру. Ну, то есть комнату в коммуналке, но мне и этого хватило. Мы встречались примерно полгода. А потом Клара рассказала мне кто она такая. Я был потрясен. А когда она перекинулась для меня, я был просто в шоке!

— И она тебя не сожрала?

Вопрос был очень насущным. Я знала, что многим оборотням, кроме самых сильных, после превращения необходима кровь. И лучше — живая. Пади вообще не могли удержаться после превращения. Они начинали жрать, все равно кого или что. Лишь бы была горячая кровь. Корову так корову, свою мать — так свою мать. Пади!

— Я никогда бы такого не сделала! — в голосе женщины слышались нотки возмущения.

— Неужели?

— Я поставила для себя миску с мясом, — нехотя объяснила девица.

— И смогла переключить себя на нее?

Я была так въедлива, потому что не хотела, чтобы Славке перегрызли горло в одну из замечательных ночей. Он скотина и сволочь, но он все-таки мой брат! Если кто его и прибьет, то только — я!

— Да! — выкрикнула Клара.

— Похвально. Вы познакомились. Что потом?

— Я хотел, чтобы мы жили вместе. И тогда Клара рассказала мне о вожаке своей стаи. Роман не собирался отпускать ее. Издевался, мучил, но дать ей свободу даже и не собирался! Тварь!

— Да, но он в своем праве, — задумчиво протянула я.

Цинично, жестоко, но ничего не поделаешь. Пади — низшая ступенька оборотней. Валентин, придя к власти в стае, потратил немало времени на то, чтобы пади не обижали и не насиловали. Ему это удалось, потому что я выбила большую часть садистов и маньяков, которые радовались, причиняя другим боль. Часть — сама, часть — с помощью ИПФ. И Валентин прочно взял власть в свои руки. Но он был очень неплох для вольпа. В других же стаях… Вожак мог трахать эту Клару хоть до посинения, причем любыми способами, какими хотел, мог вообще убить ее во время секса или в любое другое время — никто бы ему и слова не сказал. Интересы Клары тут не учитывались. Почти рабовладельческий строй. Ладно, над печальной судьбой пади, я потом поплачу.

— Вы решили сбежать?

— Да!

— И чем же кончилась ваша попытка? — ехидно допытывалась я. И так ясно, что ничем хорошим, но надо же знать уровень дерьма в которое я лезу?

— Тем самым, — пожала плечами Клара. Нас догнали. Два оборотня. Прима-вольп и один из простых вольпов. Мы дрались.

— И смогли справиться с примой? Выкрики из зала не слышите? Не верю! И точка!

Ну да, такую как Клара даже я узлом завязала, чего уж там говорить о ком-то серьезнее!

— У меня есть оружие, — признался братец.

— И какое же?

— Пистолет.

Я фыркнула. С тем же успехом можно пользоваться против оборотня зубочисткой! Тем более против прима-вольпа! Раны от пуль они залечат в два счета.

— Пули были серебряные, — пояснил братец.

— Понятно. Вы их обоих убили?

— Да.

Я выразилась непечатно. Вот черт! Как хреново-то! Склоки с тульскими вольпами мне точно не хватало! Да и Валентину тоже!

— Хорошо. А что вы после всего этого делаете здесь?

Славка опустил глаза.

— Юля, я хотел попросить денег на билеты до Австралии. У нас почти ничего не оста-лось. А это далеко и там мы сможем затеряться.

И тут я взорвалась. Вся злость, которая копилась во мне с февраля, выплеснулась наружу в одном бешеном взрыве.

— Ах, так вы в Австралию собрались!? Ты, козел, шляешься по всей стране, сбегаешь из дома, воруешь деньги у матери и деда, а потом растворяешься в воздухе на девять лет! И сколько раз за эти девять лет в тебе просыпались родственные чувства, позвольте узнать!? Ты звонил!? Писал!? Хотя бы интересовался, как мы тут живем, все ли у нас в по-рядке, вообще, живы мы или нет!? Ты хоть раз дал о себе знать!? Мама по ночам рыдала — тебя ЭТО не волнует!? Я до сих пор помню, как она плакала, а дед утешал ее, говоря, что лучше никакого сына, чем тупой и неблагодарный, и что лучше уж разобраться со всей грязью сейчас, чем потом, в более серьезной ситуации! К счастью, прошло девять лет, раны немного закрылись и зарубцевались! Мама успокоилась! А теперь ты приползаешь с невинным видом!? Да у меня просто слов на тебя не хватает! И ладно бы ты просто приехал в гости! Типа, здрасте, вот, я тут устроился, решил прощения попросить! Нет!!! Ты ждал, пока земля под ногами не загорится! И только тогда соизволил броситься за помощью к родным и близким! Что, жопу припекло!? И на что ты надеешься!? Что тут все обалдеют от радости и мгновенно бросятся помогать тебе!? Как же, блудный сын вернулся! Мама продаст золото, дед вытянет деньги из бизнеса, и отдаст тебе!? И ради чего!? Ради какой-то пади, которую ты имел неосторожность трахать!? Да вы оба, вместе взятые, перемноженные и возведенные в девятую степень и десятой доли такой заботы не стоите! Дешевле вас обоих под забором закопать! В моей-то жизни от этого ничего не изменится! Как я тебя до того девять лет не видела, так и потом не увижу! Жить спокойнее буду! Думаешь, поплачу на вашей могилке!? Да даже не чихну! И не смей отводить глаза! Знаю я, о чем ты думаешь! Ори, сколько хочешь, только помоги мне! Ну, смотри! Моя помощь — то еще благодеяние! Кстати, — я уже немного остыла, и меня очень заинтересовал один вопрос. А именно — как ты меня нашел и почему явился именно сюда!?

— А я больше никого найти не смог, — признался братец.

— Не поняла?

— Ну, так! Ты в справочной зарегистрировалась, так я тебя и нашел! Вы же переехали ку-да-то со старой квартиры!

— А, ну да, конечно!

Я вспомнила, как лет шесть назад мы поменяли квартиру в старой хрущевке на другую — в одном из старых, еще сталинской постройки домов. Квартира была большая, пятикомнатная, а в парадном сидел охранник, что позволяло обходиться без пивных бутылок и бомжей на площадках. Нового адреса дед в справочники не давал и позаботился, чтобы кто попало, его телефон не получил. Я таких мер предосторожности не приняла, за что и поплатилась. И тут же порадовалась, что так поступила. Хуже было бы, если эта тварь заявилась бы к деду. Маме было бы очень больно. А так — чего она не знает, то ей не по-вредит. И пусть лучше не узнает. Я приняла решение.

— Сейчас я позвоню своей подруге. Она тоже дама с мехом, так что пусть приедет и раз-берется, что с вами делать. Я не слишком хорошо разбираюсь в оборотневских проблемах. Надя же в этой области специалист. Кстати, что с твоей подругой? Она больна?

— Клара была сильно ранена. Большая кровопотеря. Она быстро восстанавливалась, но…

— Понятно. Пади — она и есть пади, — проворчала я. И потянулась к телефону. Как хорошо, что у Нади есть мобильник! Теперь ее всегда можно найти! В любое время!

— Да?

— Алло, Надюш, это я.

— Юлька? Передумала, что ли!? Идешь с нами в «Три шестерки»?

— Нет. Надя, ты не могла бы приехать ко мне? Чем скорее, тем лучше.

Надя ненадолго задумалась.

— Это ужасно срочно?

Я посмотрела на братца с Кларой.

— Да я бы не сказала, что очень и очень. Это нужно сделать сегодня, но не обязательно сейчас.

— Что-то серьезное?

— Не по телефону, — попросила я.

— Но не смертельно?

Я ответила со всей возможной честностью.

— Надеюсь, что для меня — нет.

— Сейчас у нас сколько натикало? — Надя перешла от слов к делу.

— Около полудня.

— О! Отлично! В пять у меня смена заканчивается, полшестого подрулю к тебе! Идет?

— Идет, — согласилась я.

— Договорились! Чао?

— А домани!

Я щелкнула кнопкой и посмотрела на братца.

— Отлично. Полшестого приедет моя подруга. Она оборотень и сможет о вас позаботиться. Или хотя бы решить, что с вами делать. До этого времени будете вести себя как мышки под метлой — тихо и незаметно. Можете прошуршать на кухне, все, что найдете в холодильнике — ваше. Из квартиры не выходить, никому не звонить и не писать, компом не пользоваться. Ясно?