Ключ Неба
Шрифт:
Он чувствует, что сейчас заплачет.
Ань молчит.
– Я никогда не принимаю решения впопыхах, Шань, – с усилием произносит Нобуюки. – Но все должно идти своим чередом. Если Му суждено исчезнуть, значит, так тому и быть.
И будь что будет.
– Пожалуйста, – умоляет Ань. Левая рука начинает дергаться.
Нобуюки повышает голос.
– Ты говоришь о чести, но что ты о ней знаешь? Что ты знаешь об уважении? Ты ворвался в мой дом посреди ночи, хотя тебя сюда никто не звал. Прервал мои размышления, чтобы сообщить, что моей ненаглядной Тиёко больше нет в мире живых. Ты произносил почтительные слова, но они – не что иное, как ультиматум, замаскированный под предложение. Ты даже не потрудился выучить
ХЛОП.
– А как же твои предки? Те, что жили столетия, тысячелетия назад? Они тоже были к тебе жестоки? А потомки?
Те поколения, которые будут жить после тебя? Они тоже будут к тебе жестоки? Ведь, возможно, люди твоей Линии еще могут исправиться. И ты можешь их спасти. Всех. Здесь. Сейчас. Ты можешь их спасти, если станешь Играть честно, с уважением и почтением к своему народу. Точно так же, как ты чтишь память Тиёко. Именно этого она бы хотела. Я знаю. Она понимала, что значит быть Игроком. Ты, видимо, не понимаешь. Мне жаль, Ань Лю из Линии Шань, но я не могу тебя принять. Может быть, Тиёко тебя любила. Надеюсь, что это действительно так. Но это не значит, что я или любой другой из моей Линии может тебя полюбить. Если ты сломлен – исцеляй себя сам. Я не могу тебя спасти.
– Но… – бормочет Ань срывающимся голосом. Ему больше нечего сказать.
– Теперь я попросил бы тебя покинуть этот дом. Но сначала я должен кое о чем попросить тебя.
Нобуюки поднимает меч и указывает им на шею Аня. – Если все, что осталось от моей племянницы, моей ненаглядной Тиёко, – это ожерелье у тебя на шее, тогда я попрошу тебя отдать его мне, чтобы моя Линия могла увековечить ее память как героя и похоронить с должным уважением.
ХЛОП.
ХЛОПспазмспазмХЛОП.
СПАЗМ.
Ань – хлоп – пятится.
– Н-нет.
Нобуюки наступает на него. Почтительно, глубоко кланяется.
Катана угрожающе поднята.
– Да, – говорит он, глядя в пол. – Со всем уважением, Игрок, я настаиваю.
Пользуясь тем, что Нобуюки на него не смотрит, Ань нажимает кнопку на переключателе под левым рукавом.
– Н-н-н-нет!
Нобуюки по-прежнему склоняет голову.
– Да.
Ань тянется правой рукой к левому бедру и расстегивает кобуру. В следующую секунду Нобуюки выпрямляется и делает выпад, за полсекунды покрывая расстояние между ними. Катана рубит воздух перед лицом Аня. Китаец спиной вперед выскакивает в холл невредимым.
Лезвие легко достает его снова. На этот раз оно нацелено на протянутую руку Аня – и с изяществом начисто срезает дуло пистолета, превращая «Вальтер» в бесполезную железку.
Нобуюки поворачивает катану острием вниз, упирает в пол. Не растерявшись, Ань врезает ему по щеке рукояткой пистолета. Старик кричит. Увернувшись от лезвия, китаец делает подножку, и дядя Тиёко теряет равновесие. Падает на пол. Ань отбрасывает остатки пистолета и наступает на руку Нобуюки – ту, в которой зажат меч. Хрустит кость.
Рукоятка катаны, обернутая тканью, теперь свободна.
Китаец нагибается, берет меч.
Спазмхлопспазм.
– Поднимай… – хлоп – поднимайтесь.
Нобуюки встает. Смотрит на Аня. Тощий,
неприметный мальчишка, Играющий в Игру.Дядя Тиёко трет щеку тыльной стороной запястья. Ань держит меч обеими руками, высоко над головой. Он готов ударить в любой момент.
– Осторожнее, дерзкий мальчишка.
Кровь покрывает зубы Нобуюки красной пленкой.
– Хватит, – приказывает Ань. – Ни – хлоп – ни – хлоп – ни слова больше.
– Если бы ты отдал мне ее останки – добровольно, с уважением, – я мог бы изменить свое решение.
Слова – ХЛОПХЛОПХЛОПХЛОПХЛОП – слова – СПАЗМХЛОПСПАЗМСПАЗМ – слова больно жгут Аня.
– Это что, проверка? Если бы я отдал ожерелье, вы – хлоп – вы – СПАЗМ – вы приняли бы меня?
– Ко…
Но договорить Нобуюки не успевает. Ань взмахивает старинным мечом – острее бритвы, тверже алмаза – по диагонали и разрубает старика на две половинки, от левого плеча до правого бедра. Все жизненно важные органы, кроме сердца и нижних отделов кишечника, разрублены пополам, но клинок настолько острый, что какое-то мгновение Нобуюки стоит неподвижно. На лице его застывает выражение ужаса. В следующий миг он резко бледнеет, а через пару секунд верхняя половина тела скользит по нижней и съезжает на пол. Только после этого нижняя часть тела старика заваливается набок.
Ань тяжело дышит. Сутулится. У него кружится голова.
Убрав одну руку с меча, он тянется к карману.
Щелкает детонатором.
Снаружи, на заднем дворе, оглушительно хлопает зажигательная бомба. Звук лопающегося стекла, и почти сразу же – гул огня. Воздушная волна проносится мимо Аня, треплет одежду ниндзя. Он уже чувствует запах горящего дерева. Через несколько минут родного дома Такеды не станет. Ань быстрым шагом идет к выходу. Тащит за собой катану – еще один подарок на память. Надевает капюшон. Воздух пышет в спину. Ань натягивает шарф на лицо. Если сейчас это вообще можно назвать лицом.
Он подходит к двери. Отпирает замки. Хватается за ручку – металлическое кольцо. Тянет.
Наха.
Япония.
Мир.
Последняя Игра.
Ань прикасается к Тиёко. Волосы. Кожа. Уши. Тик снова пропадает.
Он спускается с лестницы.
– Я Играю на смерть, – бормочет Ань.
Я Играю на смерть.
Яго Тлалок, Сара Алопай, Ренцо
Мексика, штат Тамаулипас, пригород Валье Эрмосо, частный аэродром, на борту «Сессны Ситэйшн CJ4»
Сара спит с тех самых пор, как перестала рыдать, выслушав речь президента. Спит – страшно подумать – уже 19 с лишним часов.
Валье Эрмосо – сонный, но порой очень даже неспокойный городок на северо-востоке Мексики, у самой границы со Штатами. «Сессна» Ренцо приземлилась здесь 13 часов назад. Алопай лишь чуть пошевелилась, когда самолет, переваливаясь на кочках, заруливал в ангар. Яго не стал ее будить. Осторожно, опасливо косясь на девушку, он вынул из ее сумки Ключ Земли и положил к себе в рюкзак. Вместе с Ренцо вышел из самолета, строго-настрого наказав вооруженным до зубов охранникам не беспокоить Сару. На тот случай, если она все-таки проснется, Яго оставил девушке мобильный и записку с местным номером.