Ключ Неба
Шрифт:
– Привет, Тим. Да, это Элис. Слушай, завтра еще до рассвета я сяду на грузовой корабль, а сейчас мне нужны твои непревзойденные таланты, чтобы кое-кого отыскать.
Поможешь? Я о ней, наверное, упоминала. Хараппа.
Да, та самая. Чопра. Индианка. Да, я в курсе, что в Индии полно народу с такой фамилией, но ты послушай. Ей между семнадцатью и двадцатью, скорее ближе к двадцати. И у нее есть ребенок. Уже не младенец. Девочка, лет двух-трех, не старше пяти – это точно. Да, но есть зацепка. Ее зовут Элис. Это должно сузить круг. Ага, можешь звонить на этот номер, как только что-нибудь найдешь. Я буду проверять сообщения.
Договорились, Тим. Пока.
Она вешает трубку и смотрит на рюкзак на кровати.
Черная
Пора собираться.
И сказала она своим Ученикам, своим Служителям:
Вы это поймете.
Все хорошее – лишь видимость.
Все приятное преходяще.
Если ты голоден, ты ешь – и вот ты сыт, но чувство сытости лишь напоминает о том, что голод вскоре вернется. Замерзая, ты разводишь огонь, но он рано или поздно погаснет, и холод с новой силой будет грызть твое тело. Когда ты одинок, ты находишь кого-то, но они неизменно устают от тебя или ты устаешь от них, – и вот ты снова одинок.
Счастье, удовольствие, уверенность – все это лишь тонкие покровы, под которыми прячется страдание. Боль всегда здесь, она никуда не уходит.
Все, что дети знают о себе, все, чему они посвящают свою жизнь, – еда, секс, алкоголь, деньги, приключения, игры, – все это существует только для того, чтобы оградить их от страха.
Страх – единственное, что в этом мире постоянно, именно поэтому нужно постоянно прислушиваться к нему. Принимать его. Сохранять. Любить.
Ученики, величие рождается из страха. Зная это, мы будем бороться.
Зная это, мы победим.
– С
Ань Лю
На борту «Неустрашимого», корабля королевских ВМС, эскадренного миноносца «Тип-45», Ла-Манш, 50.324; -0.873
Бип.
СПАЗМ.
Бип-бип. СПАЗМ.
Бип-бип.
СПАЗМХЛОПСПАЗМХЛОП.
– ТИЁКО!
Ань Лю пытается сесть, но мешают веревки. На запястьях, на лодыжках, и еще одна – СПАЗМхлопхлоп – поперек груди. Он косится направо и налево, направо и налево. Головная боль убивает. Убивает.
Боль зарождается где-то над правым глазом, пульсирует вокруг виска и распространяется до самого затылка и основания шеи. Ань Лю не помнит, как оказался здесь. На этой каталке. Штатив для капельницы, тележка с датчиками дыхания и сердечного ритма. ХЛОПспазмхлоп. Белые стены. Низкий серый потолок. Яркие флуоресцентные лампы. Портрет королевы Елизаветы в рамке. Овальная дверь с железным колесом посередине.
Над ней нарисована черная цифра 4.
Ань чувствует, как комната покачивается и слышит – хлопхлоп – слышит, как поскрипывают стены.
Колесо на двери.
Комната скрипит и покачивается.
Он на корабле.
– Т-т-т-Тиёко, –
тихонько бормочет он.– Так ее звали, да? Ту, которую расплющило камнем?
Мужской голос. СПАЗМхлопСПАЗМхлопхлопхлоп. Говорящий находится где-то у него за головой, вне пределов видимости. Ань поднимает подбородок, натягивает удерживающие его путы. Заводит глаза, пока боль в голове не становится нестерпимой. Но даже так он не может – СПАЗМ – не может разглядеть мужчину.
– Тиёко. Мне было любопытно. – Ань слышит шорох ручки по бумаге. – Спасибо, что наконец-то сказал. Бедняжку расплющило в блин.
Расплющило? О чем – СПАЗМСПАЗМ – о чем – хлопхлопхлоп – о чем он?
– Н-н-не смей…
– В чем дело? Язык прикусил?
– Н-н-не смей произносить ее и-и-имя!
Мужчина вздыхает, делает шаг вперед. Теперь Ань может разглядеть верхнюю часть его головы. Это белый мужчина, хотя кожа его покрыта загаром. У него копна каштановых волос, прямые тонкие брови и глубоки морщины на лбу. Ранние морщины – не от прожитых лет. Следы гнева. И привычки кричать. Привычки щуриться. Слишком серьезного – слишком английского – взгляда на жизнь. Ань уже – спазмХЛОП – уже знает: войска особого назначения Великобритании.
– Г-г-г-где, – СПАЗМСПАЗМСПАЗМхлопСПАЗМ. Такого – СПАЗМ – сильного тика у него не было уже – СПАЗМСПАЗМСПАЗМ…
Такого сильного тика у него не было с тех пор, как Тиёко оставила его той ночью в постели. Голова Аня судорожно дергается, ноги все трясутся и трясутся.
СПАЗМхлопСПАЗМхлоп. Ему обязательно нужно – хлопхлопхлопхлопхлоп – ее увидеть. Это его успокоит. – Какой дерганый парень, – произносит мужчина и обходит каталку. – Хочешь знать, где твоя девушка, да?
– Д-д-д-д-д…
Ань не может продолжать. Он все повторяет и повторяет одну букву, точно сломанный проигрыватель. – Д-д-д-д-д…
Мужчина кладет ладонь поверх руки Аня. Она теплая. Этот человек оказался неожиданно худым. Руки слишком большие для такого тела.
– У меня тоже есть вопросы. Но мы не сможем поговорить, пока ты не соберешься. – Мужчина отворачивается. Берет шприц из стоящей рядом медицинской тележки. Ань видит этикетку: «Вещество № 591566». – Постарайся дышать глубже, парень.
Он закатывает рукав рубашки на левой руке Аня.
– Больно не будет.
Нет!
СПАЗМхлопхлопхлопСПАЗМСПАЗМ.
Нет!
– Можешь уже выдохнуть.
Аня сотрясают конвульсии. Он чувствует, как введенный ему состав движется по руке к сердцу. К груди, шее, голове. Боль исчезает. Прохладная тьма вливается в мозг Аня неспешной волной, так похожей на волны за бортом корабля, которые осторожно покачивают его вперед и назад, вперед и назад. Ань чувствует, как лекарство тянет его глубже, глубже в темный океан. Он словно парит в невесомости. Больше нет спазмов. Глаза больше не ХЛОПАЮТ. Тихо и темно. Спокойно. Легко. – Ты можешь говорить? – Голос мужчины звучит как будто прямо внутри головы Аня.
– Д-да, – отвечает он, почти не прилагая усилий.
– Хорошо. Можешь звать меня Чарли. А тебя как зовут, парень? Ань открывает глаза. На периферии зрения все кажется размытым, нечетким, зато все чувства обострены. Он ощущает каждый сантиметр своего тела.
– Меня зовут Ань Лян, – отвечает он.
– Ложь. Как тебя зовут?
Ань пытается повернуть голову, но не может. Появились новые путы. Возможно, ремень, который держит голову? Или это из-за лекарства?
– Чан Лю, – говорит он.